Разрешаю меня ненавидеть - Татьяна Андреевна Зинина
– Хорошо, девочка, – кивнул мужчина. – А теперь снова отворачивайся, будем обрабатывать и зашивать рану. Одной магией тут точно обойтись не удастся. Но твоя сила хорошо помогает. Состояние стабильное. Угрозы жизни больше не вижу.
Я вздохнула, крепче сжала руку Даниэля и попыталась усилить поток силы, идущей от меня к нему. А потом прижалась к его ладони щекой и прикрыла глаза.
Это был очень длинный, странный и сложный день. Я безумно устала от переживаний и беготни по лесу. От волнения за Даниэля. От всего. Краем сознания понимала, что должна как можно скорее связаться с папой, но сейчас никак не могла отойти от Дана. Да, пуля извлечена, и по словам служителя, опасность миновала. Но… не могла и всё тут.
Когда рана оказалась зашита, обработана заживляющей мазью и забинтована, мы с отцом Себрисом перетащили Даниэля в соседнюю комнатку, где у стен стояли две узкие кровати. Потом служитель сам придвинул вторую к первой. Он сделал это молча, но я была благодарна ему за такое самоуправство. Всё равно бы не смогла отпустить руку Дана, даже во сне. А так лягу рядом и хотя бы постараюсь отдохнуть.
Служитель уложил его на бок, чтобы как можно меньше тревожить рану, и выдал нам одно одеяло на двоих. Но сейчас меня сей факт совершенно не беспокоил. Когда, он уже хотел удалиться, я вспомнила, что так и не сказала ему о важном.
– Отец Себрис, нас могут искать. Нет, не миторы, а те, кто меня похитил. Боюсь, им хватит наглости завалиться прямо сюда. Чтобы этого избежать, мне нужно связаться с папой. У вас есть артефакт связи?
Но мужчина только отрицательно помотал головой.
– Нет, девочка. Во всей деревне такие штуки у нас только у нескольких человек. Но завтра я передам твои слова в отдел городской полиции. Правда там всего два стража, и они вряд ли тебе помогут, но связаться с родителями ты оттуда точно сможешь. И не бойся, никто с дурными намерениями в храм не войдёт. Здесь вы в безопасности.
Быстро умывшись, я вернулась в комнатку и легла рядом с Даном. На нём осталось только нижнее бельё, я тоже не собиралась спать в одежде. Тем более после того, как полдня бродила в ней по лесу. Оставила на себе только трусики и рубашку. Руку Даниэля снова сжала между своими ладонями, направив поток силы.
И вдруг Дан открыл глаза. Я уже успела погасить единственную горящую тут лампу, но даже света смотрящей в окно Актары хватило, чтобы разглядеть его растерянный взгляд.
– Не двигайся, – строго сказала я, когда он попытался приподняться. – Тебе нельзя. Отец Себрис сказал, что до утра лучше не вставать.
Даниэль снова смежил веки, несколько раз глубоко вздохнул и опять посмотрел на меня. Его волосы спутались, лицо оставалось бледным, но я всё равно не могла отвести взгляда. И вдруг поняла, что не хочу больше сдерживать свои порывы, запрещать себе его касаться. Протянула руку и погладила Дана по спутавшимся волосам. А на его губах расцвела совершенно счастливая улыбка.
– Если бы не боль в боку, я бы подумал, что сплю и вижу самый прекрасный сон, – проговорил он шёпотом. – Скажи, Тори, ты реальна? Или у меня бред?
Переместила ладонь на его лоб, что удивительно, совсем не горячий, и легко погладила по щеке.
– Ты спасал меня, и в тебя выстрелили из пистоля, – решила рассказать ему. – Потом ты донёс нас до этой деревни. Тут нам помогли добрые люди и служитель храма всех богов. У него тут что-то вроде кабинета целителя, а мы в комнате для пациентов.
Даниэль медленно осмотрел маленькое тёмное помещение и снова повернулся ко мне, а улыбка на его губах стала ещё более нежной и искренней.
– Тебе очень больно? – спросила, убрав руку от его лица. Но Дан тут же поспешил поймать её и вернуть обратно.
– Пока ты рядом, я совсем не чувствую боли, – ответил тихо.
– Тогда я готова быть твоим личным обезболивающим, – улыбнулась я, снова погладив его по чуть колючей щеке.
Больше мы не говорили. Просто смотрели друг на друга и молчали. Я тонула в полном любви взгляде Даниэля и больше не желала скрывать от него свои чувства. Сейчас я была открыта перед ним и перед самой собой. И окончательно осознала главное: я хочу быть с этим мужчиной. Только с ним и больше ни с кем.
Не знаю, кто из нас уснул первым. Возможно, я, а, может быть, и Дан. Казалось, ещё мгновение назад я лежала в тёмной комнате, и вдруг вокруг появился прекрасный летний лес. Даниэль тоже был со мной. Держась за руки, мы шли по широкой тропинке, но, что странно, шагали босиком, и оба были одеты в белое. Я ‒ в летящее платье до колен, а Даниэль в широкие брюки и сорочку без ворота.
– Красиво здесь, – сказала я Дану.
– С тобой для меня везде красиво, – ответил он и переплёл наши пальцы. – Но тут действительно особенное место. Я чувствую его силу, мощь и, как ни странно, поразительную гармонию.
Я тоже прислушалась к своим ощущениям и поспешила согласиться с Даном.
– Мне тут очень хорошо, – призналась вдруг. – Так спокойно. Так правильно.
Даниэль остановился, поймал мою вторую руку и почему-то опустил взгляд.
– Тори, – он вздохнул, – я очень перед тобой виноват.
Даниэль всё же поднял лицо, а я увидела в его глазах глухую тёмную тоску.
– Оправдываться не буду. Это не имеет смысла, – продолжил он, не отводя взгляда. – Разрабатывая план по получению твоей крови, я был почти уверен, что больше не чувствую к тебе любви. Я заставил себя в это поверить. Но первая же встреча в академии разбила все мои убеждения в пух и прах. Вот только остановить задуманное было уже нельзя. И я дал ход операции по твоему похищению, а потом сам распорядился забирать у тебя кровь. Это всё я, моё детище. Моя задумка. Да, она привела к освобождению драконов от клятвы. Мы добились того, о чём и не мечтали, но… я окончательно потерял тебя. И то, что дал тебе крылья, ни капли не умаляет моей вины.
– Ты использовал меня. Жестоко и хладнокровно, – ответила, высвободив руки.
– Да, – он виновато кивнул. – Я поступил чудовищно по отношению к тебе. И признаю, что не имею права на прощение, и уж тем более не могу рассчитывать на твои чувства. Но…
Он сглотнул и снова осторожно поймал мои пальцы.
– Я очень раскаиваюсь. И хочу искупить вину,
