Мятежница и менталист - Эль Бланк
Только я-то знала, что он вовсе не он. И не понимала, как теперь себя с ним вести и общаться. Потому строптиво заявила:
— Не выйду!
— Выйди, не упрямься.
Если в первый раз интонации были мягкими, то повторный приказ прозвучал жестче. Но меня уже мало что могло напугать.
— Не выйду!
— Так и собираешься там всю жизнь прятаться? Нет, я, конечно, могу оставлять еду под дверью и отходить, чтобы ты могла ее забрать. Вода у тебя будет. С туалетом будут проблемы у меня… Но я-то справлюсь. А ты? Ты уверена, что долго выдержишь? Или тебе стыдно на меня смотреть? Струсила?
Естественно, я возмутилась. Возникшее чувство протеста напрочь унесло все страхи и последствия нервного потрясения. Я сдернула с вешалки полотенце, завернулась в него и, щелкнув замком, толкнула дверь наружу.
— А сам чем лучше? — заявила наглой морде, которая отпрянула от распахивающейся двери. — Тоже струсил, раз прятался от меня под чужой личиной и не признавался! Не тебе меня обвинять!
Решительно направилась в комнату, потому что там оставалась моя одежда. Выгребла из шкафа первые попавшиеся вещи, бросила все на свой новенький диван, решительно на него уселась и принялась натягивать колготки.
— Далеко собралась? — хмуро полюбопытствовал мужчина, перегородив собой выход из комнаты. Из одежды на нем были лишь трусы, а он больше не сутулился и не пытался спрятать фигуру под мешковатыми вещами. Поэтому я, до этого как-то не рассмотревшая его в полный рост, оценила габариты и рельеф мышц, задохнулась от неожиданности и рявкнула:
— Не знаю! Не твое дело. И вообще… Выйди!
— Во-первых, это дело мое. Или ты забыла, что я твой опекун? Во-вторых, квартира тоже моя. И какой смысл мне выходить, если я уже тебя без одежды видел? Не возмущаюсь же я, что ты на меня уставилась.
Я едва не зарычала с досады, это ж надо было так меня подловить! Дернула колготки, которые упорно перекручивались и не желали нормально надеваться. С чувством выругалась и бросила их на пол. Вот все сегодня против меня!
Марк подошел, присел рядом на диван. А может, вовсе и не Марк? Может, и настоящее имя у него другое?
— Ну и как я теперь тебя должна называть? — я решила, что раз уж сбежать не получается, придется перейти на конструктивный диалог.
— Ну… Менталистом, наверное, как-то ненормально после того, что между нами было ночью. А чем тебя мое имя не устраивает? Или… Думаешь, оно вымышленное?
— Я уже и не знаю, что думать. Ты же только и делал, что врал…
— Не врал, а не раскрывал правду, — так, будто в этом была существенная разница, поправил мужчина.
Я лишь отмахнулась — очередная удобная отмазка.
— Иногда правда может поставить под угрозу того, кто дорог. Когда и как я должен был тебе признаться? На базе повстанцев? Так я на службе был, а вокруг тебя Карен увивался.
— Когда вызвал меня на допрос.
— Я тоже находился при исполнении. В кабинете ведется запись всех разговоров. И тогда я не смог бы тебя вытащить. Коллеги обвинили бы меня в пристрастности.
— В сквере, например, — не сдалась я. — Не мог намекнуть?
— Хотел, — вздохнул Марк. — Но ты себя вела так, словно была согласна на мое предложение… то есть следователя. А в этом случае мы в итоге были бы вместе. Ну и зачем тогда признание? Оно бы только все усложнило. А когда ты в кабинете отказала, я уже не мог ничего исправить из-за прослушки. И пришлось оставаться в двух лицах.
— Ладно, допустим, — согласилась я. — А в квартире, когда меня привезли? Ты пришел и?.. — многозначительно на него посмотрела.
— Не хотел с ходу шокировать. На тебя и так много потрясений свалилось. Понимал, что тебе нужно время успокоиться, прийти в себя.
Его ладонь легла на мою, осторожно прижала. Пальцы едва ощутимо погладили, словно успокаивая, поддерживая.
Это было приятно. Грели душу и внимание, и забота, и терпение. Но мой дурацкий несносный характер не позволял мне сдаться быстро и без боя. Руку я высвободила и даже отодвинулась подальше от соблазна.
— И долго я должна была в себя приходить? Зачем тогда свидания устраивал? Чтобы меня окончательно добить?
— Я продумывал уместный момент и обстоятельства. Надеялся, что ты меня узнаешь, когда подойду к тебе в ресторане. Ждал твоей реакции. Я же только убрал маскировку с лица, свитер переодел и причесался. Даже брюки те же самые остались.
Он развернулся, сменив положение, чтобы удобнее было разговаривать. А заодно еще и придвинулся, вновь оказываясь совсем близко.
Я на него покосилась, попыталась отодвинуться снова и поняла, что, собственно, уже и некуда — под моим боком оказался подлокотник дивана. Пришлось, покусывая губы и сдерживая порывы желающего оказаться в объятиях мужчины тела, делать вид, что меня его близость совсем не волнует.
— Я как твою высокомерную физиономию увидела, мне уже не до брюк стало.
— Вот потому и не признался. Страх — не лучший союзник. Потерять твое доверие было легко, а для душевного спокойствия полезнее, если Марк рядом. Логично было ждать, когда ты чуть успокоишься, и постепенно приучать к присутствию Менталиста.
— А вчера на стадионе ты как ухитрился раньше меня попасть на трассу?
— Бегом бежал, — заискрились смехом серые глаза. Марк откинулся на диван, его рука естественным жестом легла на спинку… в аккурат за моей спиной. — Я там все ходы-выходы знаю. А сегодня надеялся проснуться раньше тебя, и, не позволяя тебе на меня смотреть, осторожно все объяснить, чтобы ты не испугалась. Вот только… проспал. Извини… И ты в итоге неправильно все поняла.
— Сложно было в такой ситуации понять “правильно”, — запальчиво начала я и осеклась, когда почувствовала, как на плечо легла горячая ладонь. Дернулась и невольно пискнула, потому что рука тут же притянула меня к мужчине, вынуждая развернуться. Однако высказывать претензии я не прекратила: — Ну ты и махинатор! Мало я тебя подушкой огрела.
— Профессия накладывает свой отпечаток. Обязан я все просчитывать. Ты вон тоже о своих журналистских замашках не забываешь. Вчера не знал, что тебе и ответить на критику о досуге.
Объятия стали теснее. Чтобы сохранить хоть какую-то видимость дистанции, пришлось упереться ладонями в голую грудь мужчины,
