Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин
— Молчишь? — процедил Виктор, склонившись еще ниже. — Кремень из себя строишь? Ну сейчас посмотрим, такой ли ты твердый, каким хочешь казаться.
Тяжесть в животе исчезла, и в тот же миг дыхание перехватило, а легкие обожгло огнем. Я никогда не тонул, но пару раз кусок шел не в то горло, и ощущения, скажу я вам, еще те. И когда ты понимаешь, что не сможешь вдохнуть, даже если сильно постараешься, вместе с болью приходит еще и животный страх, от которого мотор рвется из груди, а перед глазами все плывет.
Мою ситуацию облегчало лишь четкое понимание, что убивать меня никто не собирается и калечить тоже. На первый раз Каминский даже не стал испытывать мои лимиты и прекратил пытку всего через полминуты. Вода хлынула носом, и если хоть раз набирали ее на вдохе, то прекрасно осознаете, что я испытывал в тот момент.
Ощущения — врагу не пожелаешь, и даже после очищения легких дыхание восстановилось не сразу, и поначалу я висел на руке у Ворона, отплевывался и мелкими порциями глотал воздух. Попытка вдохнуть полной грудью отозвалась такой болью, словно я сделал ингаляцию перцовым баллончиком. Вот и пришлось кое-как стоять на полусогнутых и бороться с диким головокружением и слабостью во всем теле.
— Что-то ты порядком размяк, приятель, — Каминский усмехнулся мне в лицо. — Как щенок, которого вытащили из речки. Может, хватит выделываться? Неужели ты всерьез думаешь, что такой слабак — достойная пара для ее высочества? Тебе никогда не победить на этом отборе — так зачем мучиться?
— Чисто из принципа, — я осклабился, глядя утырку прямо в глаза.
— Тоже вариант, — тот ответил дьявольским взором.
Холодная ладонь легла на лоб, и голову сдавило изнутри, как тисками. Наверное, нечто подобное испытывают при острых инсультах — меня, конечно, не парализовало, но перекосило так, что зубы заскрипели. Невыносимая боль пронзила мозг, и я не заметил, как начал тихонько подвывать сквозь стиснутые челюсти, а ноги сами собой пустились в джигу. И судя по всему, корчило меня столь сильно, что даже видавший виды Ворон с испугом произнес:
— Виктор Васильевич, а это не перебор?
— Нет, — палач с упоением наслаждался процессом. — Это только начало.
Я ненадолго отключился, и пришел в себя от потока ледяной воды на макушку. Мне снова запрокинули голову, и я видел, как прозрачная жидкость льется из ниоткуда и вскоре покрывается мелкой крошкой. Значит, температура около нуля или даже чуть ниже — зря я надеялся, что меня будут только топить или накачивать брюхо. Ведь воду можно как охладить, так и нагреть, а то и вовсе превратить в пар.
Пока что Каминский устроил ледяной душ, но если и он не подействует, впереди ждет такое, что Альберту с его «ковкой плоти» и не снилось. Пока же я просто дрожал, как цуцик, а струи били хлыстами и обжигали огнем. Я еще терпел, но сил строить из себя Рэмбо в афганском плену становилось все меньше, как и желания сопротивляться. Особенно если учесть, какие еще приколы припасены в арсенале рыжего инквизитора. И когда я уже собрался послать все к черту и выложить карты на стол, раздался громкий властный голос:
— Хватит.
Виктор нахмурился и осторожно повернулся к винному шкафу в темном углу. Анна привела обрывки блузки в порядок, завязала их узлом под грудью и теперь стояла, строго смотря на мучителя. А у того хватило наглости, чтобы возразить самой принцессе.
— Но по правилам вы не можете…
— Я — не могу? — девушка приставила ладонь к уху. — Повтори еще раз — кажется, я ослышалась.
Впрочем, наглость иссякла куда быстрее моего терпения. Хлыщ отошел в сторонку и склонил голову:
— Прошу прощения, ваше высочество.
— Молодец, — она сверкнула клыками. — Хороший мальчик. А теперь пошли вон отсюда.
Подельникам пришлось удалиться не солоно хлебавши, но у порога франт обернулся и смерил таким взглядом, что сомнений не осталось — это далеко не финал истории. Цесаревна же подошла ко мне, взяла за шиворот, как нашкодившего котенка, и усадила на софу. Я едва не отключился, почуяв приятную мягкость под измученным телом, но девушка легонько шлепнула меня по щеке.
— Не спать, мы еще не закончили. Вылечи себя, пока Кондратий не хватил.
Зажег в ладони сияющую сферу — та загорелась, как пыльная тусклая лампочка, и все же этого хватило, чтобы немного подлатать раны и укрепить нутро. Боль и тошнота отступили, однако о продолжении расследования не могло идти и речи — впрочем, спутница и не гнала меня на амбразуры. Просто села в ногах, уперлась локтями в колени и задумчиво уставилась на останки казненных сородичей.
Наступил долгожданный покой, и я украдкой любовался спутницей и понимал, что опасные руины любы ее сердцу куда больше дворцовых стен. Анна по натуре та еще разбойница, а окровавленный топик из блузки и растрепанные черные волосы придавали ей куда больше живости и огня, чем любое платье. И я поймал себя на крамольной мысли, что заносчивая стерва — не такая уж плохая альтернатива покорной, нежной и готовой на все горничной.
— Почему ты помогла мне? — наконец озвучил то, что давно витало в мыслях.
— А какая разница? — она хмыкнула.
— Просто интересно. Ненавистного клирика рвут на части в прямом эф… прямо напротив — сиди, кай… наслаждайся, попивай водочку, — от пережитого язык заплетался, как у пьяного — пришлось говорить медленно, чтобы не ляпнуть лишнего. — Когда еще увидишь такое представление — причем бесплатно и совершенно безнаказанно.
— Ты поплакать хочешь, заинька? — Анна выпятила губу. — Пожаловаться на злых деточек, что тебя обидели?
— Ерничай, сколько хочешь, — фыркнул и отвернулся. — Но если бы ты в самом деле была такой мразью, какую из себя строишь, то никогда не остановила бы пытку.
— У нас нет времени на твои выдумки. Хочешь напрячь извилины — займись делом.
И правда — какой смысл тратить нервы на выяснение всякой ерунды? Лучше уж довести расследование до конца, пока на смену двум упырям не прибежал Гессен или кто-нибудь еще. Вот только для выведения преступников на чистую воду не хватало одной крайне важной улики.
— Ты не могла бы подать конверты? — произнес, стараясь лишний раз не смотреть туда, где они лежали.
— Конверты? — принцесса опустила голову. — Ах да, они все еще здесь. Подать, увы, не могу — иначе это будет расценено как прямое вмешательство, а я уже тебе помогла. Так что давай сам.
Сначала подумал, что это шутка, но затем девушка повернулась,
