Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

- И зачем обижать доброго человека?

- Так я же не обижала! Не хотела обидеть, - вздохнула Аделин и опустила голову.

- Представь, что тебя будут как-нибудь называть. Нас с тобой, и с Мари, и с Шарлоттой. Например, что мы слишком бедны, и оттого нехороши для его высочества.

- Да причём тут бедность, мы же маги! Все! – вскинулась Аделин.

- А для человека, который не маг, это вовсе не преимущество, - покачала головой Мадлен. – Или вот ещё что у меня невоспитанные дети, которых не учили ничему хорошему. Что моя старшая дочь толком иголку в руках держать не умеет, и такую девушку нельзя брать замуж, она бесполезна.

- Зато я умею воду нагреть! – сказала Аделин почти со слезами на глазах. – И ещё научусь что-нибудь делать! А шить кто угодно умеет!

Кажется, кто-то уже забыл, что собирался не замуж, а в  великие маги. Мадлен обняла дочь.

- А говорить могут – и будут – всё, что угодно. Просто потому, что у людей есть языки, и у некоторых они – без костей. И я очень надеюсь, что ты не хочешь быть похожей на таких людей.

- Нет, не хочу. Правда-правда не хочу, - вздохнула Аделин.

А вечером, после ужина, великому магу пришлось рассказать всем сказку про чудовище, которое на самом деле принц, и которого смогла вернуть в настоящий облик одна лишь любовь. Аделин смущалась – но только поначалу, а потом уже нет. Принц и гости хохотали, слушая её, и переглядывались – очевидно, знали что-то такое, чего не знала Мадлен.

Позже, в спальне, она спросила принца – что там было-то?

- Вы знаете, от кого наш великий маг услышал эту историю? – спросил Жиль.

- Нет, даже и не представляю, - покачала головой Мадлен.

- От супруги вашего брата, она так сказала. И вы, дорогая моя, наверное, не представляете, что может рассказать эта особа. Знаете, чудовище – это ещё неплохо. Могло быть и хуже, - он хохотал и явно что-то себе представлял.

Ну что ж, они ведь обязательно встретятся с Жанно и Анжеликой. И наверное, много что друг другу расскажут.

Когда Жиль увидел, какой дым коромыслом подняли в доме Жакетта, Мадлен и все остальные, он прихватил своих парней и де ла Мотта и позорно сбежал к зятю. Под благовидным предлогом – узнать новости. Что там вообще происходит, в мире и во дворце? И что там с их делами – то есть с Эскарами и прочими?

Маршал рассказал, что оружейный склад разобран полностью и перемещён в безопасные места, что пленный Эскар пусть сидит и думает о жизни – пока, а второй – наслаждается жизнью при его высочестве – тоже пока. И добавил, что он, Жиль, явился сейчас очень кстати, потому что король спрашивал о нём только вот сегодня. И так вышло, что завтра он желает слушать о всяких тёмных делах последнего времени, в частности – о штурме Безье, поэтому – Жилю надлежит быть. А лучше всего ещё и невесту свою прихватить и представить. Всё понятно?

Было понятно, да. Осталось рассказать об этом невесте.

Невеста тем временем взяла его рассыпающийся дом в свои надёжные руки – так ему показалось по возвращению. Все сундуки стояли по местам, слуги глядели с почтением, камеристки важно ходили по коридорам, а дети радостно носились друг за другом и за его милостью Котальдо. Первой устала Шарлотта, и они со зверем просто упали в обнимку на медвежью шкуру у камина в обеденной зале.

А к ужину ещё и гости появились. Хорошо, все свои, не станут таращиться по углам и усмехаться. Что племянник, что госпожа Жийона этот дом уже видели, а её величество Марго слишком хорошо воспитана, чтобы тыкать в кого бы то ни было пальцем.

Так и вышло. И гости ещё взялись дарить подарки Мадлен и девочкам, Жиль даже нахмурился сначала – чего это они, он сам им всё подарит, но потом посмотрел, как девочки радуются, и отпустило. Наверное, племянник и прочие тоже полюбили девочек, и это же хорошо!

Аделин оказалась мастерицей рассказывать сказки, сначала она явно смущалась, а потом, видя одобрение слушателей, разошлась. Хохотали все – и потому, что такие волшебные заклинания очень уморительно звучат в устах юной девы, и потому, что рассказывала она весело и задорно. И конец у сказки был хороший, и де ла Мотт даже предложил запустить-таки жабу за шиворот тем, кому не понравилось. Великому магу эта идея пришлась очень по сердцу, но матушка великого мага была грозна и убедительна: спать. Остальное завтра. Коты, жабы и что там ещё бывает.

Гостей проводили, сами поднялись в спальню. Тут-то Жиль и рассказал Мадлен, что завтра их ждут во дворце. Она, бедная, даже за спинку кровати схватилась – как так, она же не готова! У неё ни платья нет, ни украшений, ой, украшения есть, кажется, и платье тоже… Жиль смотрел на всё это и хохотал. И говорил, что если надо, то отправит её утром к сестрице Катрин, и та уж точно найдёт в своём хозяйстве всё необходимое.

Мысль о визите к Катрин устрашила Мадлен настолько, что та перестала причитать и забралась под простыню. На этом строить планы закончили и занялись чем поинтереснее.

А наутро вокруг снова царил хаос – соберитесь, называется, ко двору.  Мадлен боялась, де ла Мотт зевал, и только Жакетта не теряла присутствия духа и командовала – Венсаном, Ландри и камеристкой Одиль. И сама успевала тут причесать, там зашнуровать, и ещё что-то сделать. Дети добавляли хаоса – Мари принимала участие в сборах матушки, Аделин под шумок рылась в стоявшей на подоконнике (в невидимости, между прочим!) шкатулке с артефактами, а когда это дело просекли и пресекли, обиделась и ушла, а Шарлотта с его милостью Котальдо скакали на кровати.

Когда сборы наконец-то завершились, Жакетта велела всем съесть хотя бы по маленькой булочке с маслом и чашкой арро, и потом уже разрешила выходить во двор и отправляться.

Мадлен всю дорогу до дворца чему-то улыбалась. Подаренная племянником кобыла вела себя смирно, и его прекрасная невеста выглядела на той кобыле просто дьявольски хорошо. Интересно, кто-нибудь при дворе признает в ней бывшую супругу одного из Кресси?

А во дворце их снова поджидал зять, всё его семейство, племянник Анри, и…

Мадлен только охнула, отпустила руку Жиля, побежала и обняла своего брата. Они разом что-то друг другу говорили, и друг друга осматривали, и Мадлен едва ли не плакала – вот ещё, только не хватало ей тут сейчас плакать! Жиль хотел уже было идти и наводить порядок, но его остановил взгляд.

За спиной Саважа стояла его знаменитая супруга Анжелика, в девичестве де Безье. Она уже успела потормошить де ла Мотта и обняться с Жакеттой, а теперь смотрела на него, не мигая, не хуже его милости Котальдо. Но потом улыбнулась и подошла.

- Как поживаете, господин Жиль? Судя по вашему виду, намного лучше, чем раньше.

- Да, госпожа Анжелика, - он поклонился. – Я должен поблагодарить вас… за всё. За ваше невероятное предложение и за наше с Мадлен счастье.

- Я рада, - она очень обаятельно улыбнулась, поднялась на цыпочки и расцеловала Жиля в обе щёки.

Он не ожидал, поэтому стоял столбом и не шевелился.

- Я весьма благодарен вашему высочеству, - оказывается, Саваж подошёл, держа в руке руку Мадлен. – Такая Мадлен, как сейчас, мне нравится намного больше, чем раньше. Кто бы мог подумать, что моя супруга с одного взгляда всё про вас поймёт, - усмехнулся он, глянув на ту самую супругу.

Супруга лишь пожала плечами, а Саваж вложил руку Мадлен в руку Жиля. Мадлен счастливо улыбнулась.

И тут всех пригласили заходить в приёмную залу.

Там его величество хвалил Саважа с Анжеликой и награждал обоих, и те были почтительны и серьёзны, как и подобает в таких случаях. А потом был обед, и перед тем обедом Жиль воспользовался минутой и представил Мадлен королевской чете и мадам Екатерине. И сообщил, что у невесты три дочери, которым он, Жиль де Роган, намеревается дать своё имя сразу же после венчания с их матерью. И поскольку фамилия Саважей сегодня здесь уже звучала, Жиль поймал какой-то отголосок мысли – надо же, этот пройдоха сумел отхватить себе в жёны родню нового королевского любимца!