Эльфийский гамбит. Книга 1 (СИ) - Белецкая Наталья

Одна из приятных особенностей малого магического резерва в том, что он быстро восполняется, и можно творить магию снова. Через пару часов, Ондиил продолжил расширять узкий лаз.

Они работали так остаток дня и большую часть ночи. Только под утро двум дроу, наконец, удалось выбраться на поверхность. Ондиил с трудом стоял на ногах. Он понимал, что еще один день они не смогут прятаться от патрулей гномов. Коротышки искали даже ночью, сновали везде и заглядывали под каждый камень, поэтому Буй до дна вычерпывал свой резерв раз за разом, стараясь быстрее вырваться из этой западни.

Дроу спустились на землю недалеко от выхода, который сторожили люди. Предрассветные сумерки скрыли две темные фигуры. К сожалению, экстремальные занятия магией не прошли для Ондиила бесследно: отойдя от лагеря людей всего на три сотни локтей, дроу потерял сознание.

Очнулся он в каком-то, как ему сначала показалось, гробу. Рядом, свернувшись калачиком, спал Рарок. Пахло мхом и землей. Ондиил прислушался, но кроме звуков леса, ничего не услышал. Магический резерв почти не восполнился, ужасно хотелось пить, да и поесть бы не помешало. Тело затекло, и дроу слегка пошевелился, чтобы разогнать кровь. Почувствовав движение, Сыч открыл глаза и прислушался.

— Сейчас уберу крышу, — тихо сказал он и пополз в едва виднеющуюся нору.

Через минуту «крышка гроба» отъехала в сторону, и Ондиил смог сесть. На небе уже появились звезды, теплый ветерок слегка шевелил листья деревьев.

Оказалось, они спали в небольшой промоине под корнями упавшего дуба. Чтобы скрыть их от любопытных глаз, Рарок привязал одеяло к корням дерева и насыпал сверху земли, мелких камней, аккуратно уложил мох, создавая видимость обычной земли. Такой навес прекрасно маскировал спальное место дроу. Правда, влезать в него приходилось под другим корнем, да и их рюкзаки не поместились: Рарок спрятал их отдельно. Пока Ондиил немного разминался, Сыч быстро сходил за нехитрыми пожитками, а затем жестом фокусника достал откуда-то две средние рыбины, зажаренные до золотистой корочки.

— Откуда? — изумился Ондиил, ошарашено глядя на грязного, улыбающегося Рарока.

Всю еду, кроме соленых сухарей и пары мешочков круп, они доели еще вчера.

— Ешь, а я расскажу, — ответил Сыч, доставая из рюкзака две фляги.

Уговаривать Ондиила не пришлось, он вцепился в рыбу, будто неделю не ел. Хотя, по сути, так оно и было. Несколько дней изнуряющей погони, и растрата магического резерва сильно истощили организм темного эльфа.

Рассказ Сыча оказался недолгим. Видя, что командир не способен идти, Рарок уложил его в промоину, замаскировал одеялом, а сам отправился на разведку. Люди, поджидающие их у выхода, оказались лирийскими военными. Сыч, пользуясь оказией, стащил четыре рыбины и немного травяного настоя. Вокруг гуляли лисы, поэтому опрокинутый котелок и украденную рыбу списали на этих мелких хищников. Дроу подкрепился рыбой и стал слушать, о чем говорят военные. Как только проснулся ментальный маг, Рарок ушел от лагеря людей, спрятался в маленьком убежище и заснул.

— Они тут стоят лагерем уже две недели. Сначала с гномами договорились, а еще неделю нас ждали, — докладывал Рарок. — Кстати, они ждут трех дроу, значит, тело Тириона не нашли. Думаю, труп засыпало, поэтому они не знают, что нас двое… Главный у них — маг-менталист, зовут его Гакахал. В лагере все знают, что маг направлен сюда по заданию самого ведайна и ищет какой-то могущественный артефакт.

— Ведайна? Значит, лидер фанатиков узнал, что у князей есть семейная реликвия, — заключил Ондиил.

Он быстро справился с рыбой и теперь грыз соленые сухари, запивая их травяным отваром из фляги. После двухдневного голодания и интенсивного занятия магией этот незамысловатый ужин казался ему безумно вкусным.

— Хех! Неудивительно, что они об этом знают. Если в армии Лирии есть менталисты, как этот гад Кахал, то можно узнать, что угодно. Как вспомню, как этот тип мне по мозгам врезал, так страшно становится, — передернул плечами Рарок, — еще немного — и я сам себя искать бы пошел. Не знаю, что ты сделал, но благодарю от всей души! Хуже не придумаешь, чем попасть к такому магу.

Ондиил понял, что надо немного объяснить ситуацию. Будет лучше, если Сыч не заподозрит в нем способностей менталиста.

— Это не меня тебе благодарить надо, а артефакт. Ты, наверное, слышал, что некоторые драконьи артефакты обладают собственной волей? И нам как раз достался один из таких. Когда я подошел к нему в подземном зале, то услышал вопрос и, как смог, ответил на него. Показал в голове момент, как даю клятву княгине Александре. Артефакт понял и разрешил мне стать его носителем. Но только на время, пока не передам его тому, кто сможет им воспользоваться и сделать то, для чего он был создан.

— Создан? То есть он действительно разумен? — пораженно прошептал Рарок.

— Более чем! — слегка усмехнулся Ондиил, видя реакцию приятеля. — Мало того, у него еще и имя есть: Эур’Урль. Он показал мне. Давным-давно его создал один дракон, чтобы защитить своих потомков. Его цель — помогать им, поэтому он дался мне в руки, чтобы я отнес его Александре. А мог и мозги выжечь. К другому магу Эур не хочет, поэтому и закрыл себя от поиска, да и нас, видимо, тоже защитил, в том числе и от атаки менталиста.

— Артефакт? Но я явно слышал у себя в голове твой голос. Ты сказал: «Не двигаться! Оставаться на месте!» — с сомнением проговорил Рарок.

— Я не очень понимаю, как он воздействует, — попытался отговориться Ондиил. Вместо того чтобы отвести от себя подозрения, он, похоже, наоборот, вызвал у приятеля ненужный интерес.

Вдруг Буй почувствовал, что Эур что-то хочет сказать. Ондиил мгновенно провалился в транс и не сразу осознал, что ему показывает артефакт.

— Эур так говорит? — догадался Рарок.

— Да, он сказал, что ты смог противостоять приказу менталиста, потому что связан со мной, как подчиненный с командиром. Оказывается, что наши клятвы были созданы для того, чтобы защититься от приказов вражеских менталистов! Невероятно! — вырвалось у Ондиила. — Любой маг или даже не маг мог контролировать своих солдат и защищать их с помощью клятвы от воздействий ментальной магии.

— А почему тогда приказ на меня подействовал?

— Потому что клятвы кто-то изменил! — ответил Буй. — Видимо, раньше дроу давали клятвы, чтобы защитить свой мозг от воздействия ментальных магов. Командиру достаточно было приказать не подчиняться внешнему воздействию, и клятва сама выстраивала барьер. Сила, заключенная в клятве, тратилась не на наказания, а на защиту.

— А потом ментальных магов стало рождаться все меньше и меньше, надобность в защите от них пропала, но командиры и не только командиры почувствовали силу этой клятвы и решили что-то изменить? — предположил Рарок.

— Видимо, так и было, но то для чего клятва была создана, все же осталось, поэтому я смог помочь тебе. Ничего больше Эуру об этом неизвестно.

— Вот как, — кивнул Сыч, а потом вдруг огорошил: — Ты когда с Эуром говоришь, глаза закрывай. Особенно, когда другие дроу рядом. А то зрелище жутковатое: зрачки расширяются и белеют, будто бельма вместо глаз.

Ондиил замер, осознавая, ЧТО только что сказал ему Рарок. Артефакт пообещал увеличить способности носителя, и дар Буя стал проявляться заметней: зрачки теперь белеют. Сыч понял, что он — менталист, увидев изменяющиеся глаза. Понял, но совсем не удивился.

— Давно догадался? — спокойно спросил Ондиил.

— Недавно. Подозревать что-то стал после той встречи с герцогиней и Флайдином, а вчера окончательно уверился. Дозорные возле лагеря говорили о том, что артефакт, который они ищут, способен взять только ментальный маг, — объяснил Рарок, деловито убирая одеяло в рюкзак. — Сегодня, когда у тебя глаза побелели, я даже не особенно удивился.

— И ты не боишься…

— Почему я должен бояться? За сорок лет, что мы с тобой знакомы, ты ни разу по своей воле не делал мне зла. Ничего не изменилось. Мы идем?