Михаил Башкиров - Законный дезертир, или Открытым текстом

Михаил Башкиров

Законный дезертир, или Открытым текстом

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

1

Наталья Петровна открыла дверь на балкон, принесла из кухни табуретку и, посадив на колени трехлетнего внука, жадно вдохнула июньский воздух.

Почувствовала, как заломило виски, отдало в затылок, а потом нехотя отпустило.

– Баб! Глянь, собака!

Наталья Петровна, жмурясь, смотрела на крышу соседнего дома – та наполовину была захвачена солнцем, провода поблескивали, телевизионные антенны отбрасывали на шифер длинные тени.

– Гав! Гав! Собачка, не уходи, собачка!

Хлопнула входная дверь – оконное стекло, дрогнув, заныло.

На кухне лязгнул холодильник.

– Баб, а баб, почему собачка убежала?

На балкон выглянул зять.

– Молоко взял обезжиренное, сметану еще не завезли, а в овощном выкинули бананы.

– Хочу ба-на-ны! Хочу ба-на-ны!

Внук замолотил ногами, гулко задевая сандалиями решетку балкона.

– Хочу-у-у!

Зять ушел на кухню.

Вернулся минуты через две. На усах белели капельки молока.

Костик продолжал выпрашивать бананы.

– Уважаемая теща!..

Зять обтер ладонью усы.

– Есть идея. Не для своего живота стараюсь… Надо пойти и взять два килограмма бананов… Всего два…

– Так в чем же дело?

Наталья Петровна поерошила волосы притихшего внука.

– Отпускных, что ли, жалко?

– Наталья Петровна, драгоценная, вы же знаете, что для меня очередь хуже казней египетских… Ну что вам стоит один раз, только один раз воспользоваться удостоверением?.. Ради ребенка!

– Надоел ты мне с войной – знаешь как?..

– Хочу ба-на-ны!

Костик снова замолотил ногами.

– Ба-на-ны!

– Ладно, уговорили…

– Ба!

Костик мгновенно замолчал, обнял Наталью Петровну за шею, торопливо поцеловал в щеку.

Зять подхватил Костика.

В комнате они свалились на пол и начали бороться, истошно крича и завывая.

Наталья Петровна отнесла табуретку на кухню.

Убрала со стола в раковину кружку, из которой пил зять.

В спальне достала из шкафа серый костюм с нацепленными орденами и медалями.

За бананами, а не на встречу с пионерами… Скажут – вырядилась…

Повесила обратно и надела блузку с юбкой.

Блузка была с короткими рукавами, и поэтому пришлось натянуть джемпер, хотя день, впервые по-настоящему летний, набирал силу.

У зеркала Наталья Петровна подколола крашенную хной прядь, тронула помадой губы.

Возня в большой комнате не затихала. Кто-то задел стол, и тяжелая хрустальная ваза подпрыгнула.

У новой сумочки, которую зять подарил еще на Восьмое марта, оказалась тугая застежка. Наталья Петровна положила в одно отделение кошелек и удостоверение ветерана, в другое – сетку.

Ваза на столе опять подпрыгнула…

2

Выйдя из подъезда, Наталья Петровна остановилась в тени дома.

Наконец-то дождь перестал… Возьму бананов, а к вечеру, глядишь, зять увезет всех на дачу… Пятый день в отпуске, а все какой-то ершистый. То ли дождь повлиял, то ли на работе неприятности… Взял и ни с того ни с сего внезапно сорвался в отпуск, да еще в начале июня… Покойный Федя всегда к августу подгадывал… Нет, наверное, с работой не в порядке… Поговорю с Ольгой… Но если у тебя на душе гадко, то зачем другим настроение портить?.. Опять начал приставать с вопросами… И что ему эта война далась?..

Наталья Петровна перешла улицу.

Навстречу от магазина, огибая лужи, шли женщины с бананами.

Ровные, один к одному, плоды торчали из сеток и пакетов.

Вдоль «Овощного», мимо тусклой витрины, густо тянулась очередь; она заворачивала у старого тополя и, расширившись, упиралась в тупик.

Там громоздились импортные корзины.

Осторожно проталкиваясь, Наталья Петровна почти добралась до продавщицы в распахнутом халате и колпаке, съехавшем набок.

Наталья Петровна, зажатая двумя толстухами в одинаковых платьях, умудрилась достать книжечку, но протянуть руку к прилавку не успела.

– Еще одна контуженная лезет! – крикнул кто-то визгливо позади нее.

– Бананов захотелось!

– Мы здесь маемся-маемся…

– Развелось их, ветеранов, везде норовят пролезть!

Толстуха справа наддала плечом.

– Тоже мне вояка!

– Как вам не стыдно, ей по закону полагается!

– Мне тоже кое-что полагается!

Наталья Петровна вырвалась из очереди, быстро спрятала удостоверение, захлопнула сумочку и, едва не налетев на тополь, перебежала, задыхаясь, на противоположную сторону…

3

Пройдя квартал, Наталья Петровна остановилась передохнуть у забора.

В щель была видна облупленная стена в лесах.

Придется возвращаться домой без бананов… Костик разнюнится…

Наталья Петровна отступила на два шага и увидела над забором ободранный купол.

За церковью есть еще один магазин… Может, и туда завезли?..

Миновала забор.

Так и есть – тоже бананами торгуют…

Очередь тянулась вдоль стены зигзагами, вливаясь в стандартный бетонный тупик – оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.

Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в белой жокейке.

Чуть сбоку от паренька стояла беременная – месяце на шестом, если не седьмом. Она то и дело поправляла широкое платье, смущаясь выпирающего живота.

За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.

– Не бойтесь, бабулечки, на всех хватит!

Паренек снял жокейку.

– Обещали еще две машины подбросить, сам слышал!

Старушки, потоптавшись, отошли в тень к стене.

Наталья Петровна хотела тоже встать рядом с ними, но паренек сообщил, что сбегает попить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.

– Ты что, голубушка, по такой жаре маешься?

Наталья Петровна улыбнулась беременной.

– Иди, отдохни в сквере, история длинная, часа на два, не меньше. Не бойся, я не уйду, место за тобой сохраню.

Беременная послушалась совета.

Наталья Петровна глянула ей вслед.

Становилось душно.

Наконец после недели дождей почувствовалось лето…

Такой же знойный день был тогда, в сорок третьем, когда Зинку Коржину отчислили из части…

Накануне внезапно исчез лейтенант Ремезов – начальник их контрольного радиоузла именуемого в донесениях как РУК.

А утром объявили построение радиороты.

Правильно, построение было утром, а жара накатила позже, когда они собирали Зинке белье…

4

На ходу поправляя берет и воротничок форменного платья, Наташа выбежала на утоптанную поляну, заняла место в шеренге рядом с Зинкой и вдруг краешком глаза увидела, что подруга не в парадном, как все, а в старой гимнастерке и линялой юбке.

– Ты что, Зин? Взгреют!

– Мне сегодня можно…

Из-за берез, помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приостановился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину поляны.

Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то бумаги.

Наташа обернулась к машине РУКа, затянутой маскировочной сеткой.

Машина стояла в дальнем конце поляны.

Возле маячил часовой – тощенькая Верочка с карабином на плече.

Лейтенант Ремезов так и не показывался.

– Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст!..

– Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал.

– Брехня!

Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.

– Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фашист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят многострадальную Украину и Белоруссию!

Замполит на шаг приблизился к строю.

– В грядущей победе есть и наш с вами вклад. Так давайте и впредь оправдывать доверие командования!

На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся к ротному.

Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил губами.

И тут Наташа опешила, как опешил весь личный состав РУКа, да и вся радиорота.

По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.

Ротный ткнул пальцем:

– Дезертир!

Зинка стояла навытяжку, странно выпятив живот, и бледные губы ее с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:

– За аморальное поведение…

5

Наталья Петровна отступила в сторону.

Мимо нее, пыхтя, прошла женщина, прижав к груди связку бананов.

Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет… А за Зинкой, как обычно, потянется маленькая Верочка, и лейтенант Ремезов, и Настя, и все остальные… Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глубины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как монументы, то, наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как на любительских фотографиях той поры… А фотографии эти лежат в шкафу вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками…