Лэйни Тейлор - Дочь тумана и костей
— Акива — полностью выдохнула она.
С тоской, с болью, он наблюдал за ней и ждал.
Она убрала руки с шеи, и они дрожали, когда она снимала перчатки, освобождая ладони. Она пристально уставилась на них.
В ответ они уставились на нее.
Они смотрели в ответ — два плоских глаза цвета индиго — и она поняла, что сделал Бримстоун.
* * *Наконец-то, она всё поняла.
ГЛАВА 47
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Жили-были две луны, и были они сестрами.
Нитид была богиней слез и жизни, и небо было ее. Никто так не поклонялся Эллаи, как тайные любовники.
Мадригал взошла на эшафот. Ее руки были крепко связаны за спиной, ее крылья были обрезаны так, чтобы она не смогла далеко улететь. Это была излишняя предосторожность. Сверху были изогнутые дугой железные прутья клетки. Прутья предназначались для того, чтобы не впустить серафимов снаружи, а не для того, чтобы удерживать внутри химер, но сегодня они служили именно этой цели. Мадригал больше некуда не уйти, только к своей смерти.
— В этом нет необходимости, — заметил Бримстоун, когда Тьяго приказал обрезать крылья. Его голос был скрипучим и прозвучал очень тихо, почти не слышно.
Тьяго, Белый волк, генерал, сын военачальника и правая рука, проигнорировали его слова. Он знал, что это ни к чему. Ему хотелось унизить ее. Для него не было достаточно одной лишь смерти Мадригал. Он хотел видеть ее жалкой, кающейся. Ему хотелось опустить ее на колени.
Он будет разочарован. Он мог связать ей руки, обрезать крылья, он мог принудить ее стать на колени, он мог смотреть на ее смерть, но заставить ее раболепствовать было не в его силах.
Она не сожалела о том, что сделала.
На балконе дворца восседал Военачальник. У него была голова оленя золотыми рогами. Тьяго был на своем месте справа от отца. Место по левую сторону от Военачальника принадлежало Бримстоуну, и оно пустовало.
Тысячи — тысячи глаз смотрели на Мадригал, и какофония толпы собиралась во что-то темное, голоса становились насмешливыми. Грозно топали ногами. На памяти всех живущих наказания во дворце не было, но все, те кто собрался, знали что делать, как будто ненависть передавалась по наследству и выжидала момента, чтоб проявить себя.
Летели обвинения:
— Любовница ангелов!
Некоторые в толпе были обескуражены, неуверенны. Мадригал была красавицей и умницей — могла ли она действительно вытворить столь немыслимое?
А затем вывели Акиву. Это был приказ Тьяго — заставить его наблюдать. Охранники кинули его на колени на платформу напротив нее, с которой ему все было хорошо видно. Даже истекающий кровью, закованный в кандалы и ослабший после пыток, он был великолепен. Его крылья лучились, глаза горели огнем, они были безумны и устремлены к ней. И Мадригал наполнилась такой теплотой воспоминаний и нежности — и острым сожалением, что ее тело больше никогда не узнает его, что их губы больше никогда не встретятся, их мечты никогда не исполнятся.
Ее глаза наполнились слезами. Она улыбалась ему, и это был взгляд такой искренней любви, что никто из наблюдавших за ними больше не мог усомниться в ее вине.
Мадригал Кирин была виновна в измене — в любви к врагу — и приговорена к смерти и более того, к тому, чем не наказывали уже сотни лет: к полному исчезновению.
Разрушение.
Она стояла на эшафоте один на один с палачом, голову которого закрывал капюшон. С высоко поднятой головой она ступила вперед к помосту и опустилась на колени. И тогда Акива начал кричать. Его голос парил над столпотворением — крик, способный собрать все души, звук, способный потревожить призраков в их убежищах.
Это пронзило сердце Мадригал, ей так хотелось утешить его в своих руках. Она знала, Тьяго хочет, чтоб она сломалась, кричала и умоляла, но она этого не сделает. Это ничего не изменило бы. Не было даже малейшей надежды на жизнь. Не для нее.
Один последний взгляд на ее любовь, и она положила свою голову на помост. Это был черный камень, как и все в Лораменди, и он был горячим, как наковальня. Акива вскрикнул, и сердце Мадригал ответило ему. Ее пульс участился, она почти умирала, но оставалась спокойной. У нее был план, и это было тем, за что она цеплялась, когда палач поднял свой меч — огромный и сияющий, как луна на закате — у нее впереди еще была работа, и она должна оставаться собранной. Она еще не закончила.
После того, как умрет, она собиралась спасти жизнь Акиве.
ГЛАВА 48
ЧИСТОКРОВНАЯ
Мадригал Кирин происходила из рода Киринов, последнего уцелевшего племени с гор Адельфас. Эти горы были естественным заслоном между Империей Серафимов и свободными землями — территории, охраняемой химерами — прошло несколько столетий с тех пор, когда живущие на их вершинах чувствовали себя в безопасности. Кирины, обладающие молниеносной реакцией и отличные лучники, продержались дольше остальных. Они были уничтожены только десятилетие назад, когда Мадригал была ребенком. Она выросла в Лораменди, в окружении башен и остроконечных крыш.
Лораменди — клетка, Черная Крепость, штаб Военачальника — был домом для нескольких миллионов химер, существ самых разных видов, которые, если бы не серафимы, никогда не ужились бы под одной крышей, не воевали бы бок о бок и даже не говорили бы на одном языке. Раньше, когда расы были разбросаны, изолированы друг от друга, они иногда вели торговлю между собой, а иногда участвовали в небольших стычках. Тогда, к примеру, у Мадригал из Киринов было столько же общего с Анолисом из рода Икзими, сколько есть у волка с тигром. Но Империя изменила все. Провозгласив себя властителями мира, ангелы стали общим врагом для существ, обитавших на этих землях, и сейчас, спустя столетия совместного сопротивления, у них появилось общее наследие и язык, история, герои и цель. Они стали нацией, лидером которой был Военачальник, а столицей — Лораменди.
Это был портовый город, чья гавань была заполнена военными судами, рыболовецкими баркасами и внушительным торговым флотом. Рябь, периодически появлявшаяся на поверхности воды, свидетельствовала об обитающих в ней амфибиях, которые, в рамках военного соглашения, сопровождали корабли и сражались на стороне химер. Сам город, запертый внутри черных стен и железных прутьев крепости, стал пристанищем для самых разных жителей, которые хоть и препирались между собой целыми столетиями, все же смогли обосноваться по соседству как с себе подобными, установив кастовую систему, основанную на внешнем облике.
Внешний облик Мадригал имел высокую степень сходства с человеческим обликом. Такими признавались расы с наличием головы и торса мужчины или женщины. У нее были рога газели, черные, с рельефными кольцами по кругу, поднимающиеся вверх и закручивающиеся вниз на манер ятагана. Ниже коленей ее ноги были покрыты шерстью — часть от газели в ней подарила им стройность и хорошую длину, поэтому в полный рост она достигала почти шести футов, не считая рогов, и большую часть этих футов занимали ноги. Она была стройной, словно стебелек. Ее широко посаженые карие глаза, были огромны и блестящими, как у оленя, но, в отличие от этого животного, в них не было пустоты. Глаза Мадригал были живыми, умными и быстрыми, загорающимися, словно искры. У нее было овальное лицо, гладкое и доброе, и красивые губы, созданные для улыбок.
