Эдриан Феникс - Взмах крыльев
Э поднял нож в уплотнившемся воздухе. Воздух как мед. Как янтарь. Нож вонзился в бьющееся сердце Ронина.
— Планы изменились, кретин.
* * *
Люсьен поднялся по лестнице, боль Данте вспыхивала, как свеча, в его сознании. Дитя до сих пор спал, но пламя и тени ворвались в его сны, крадя покой. Люсьен шагнул в комнату Данте. Смешанные запахи секса и выветривающихся феромонов витали в воздухе.
Он опустился на колени рядом с постелью и положил руку на лоб Данте. Жар обжег ладонь. Кровь сочилась из одной ноздри мальчика. Люсьен закрыл глаза и влил энергию в Данте, замораживая боль и укрепляя его частично восстановленные щиты.
Он вспоминает. Его прошлое сжигает его. Поглощает.
Данте пошевелился под его рукой, бледное лицо было обеспокоено. Кровотечение замедлилось, затем остановилось. Лихорадка исчезла. Погладив волосы Данте, Люсьен наклонился и поцеловал его в лоб.
Позволить ему ненавидеть меня. Но сохранить живым и сокрытым.
И в здравом уме?
Мышцы груди натянулись. Он встал. Я сделаю то, что должен.
Он пересек комнату, подошел к французским окнам и раздвинул шторы. Последний проблеск заката осветил комнату темно-красным, словно проливая кровь. Люсьен стоял у окна, слушая, как остальные просыпаются в комнатах дальше по коридору, слушая первозданный пульс ночи и ритм своего темного сердца.
Люсьен слышал, как дитя сделал глубокий вдох на матраце позади него. Слышал Песнь Создателя — песнь хаоса — пробудившуюся в душе его сына.
Даже не смотря на него, он знал, когда Данте открыл глаза.
— Нам есть что обсудить, — сказал Люсьен.
* * *
Данте потянулся, шелковые простыни скользили под ним, мышцы расслабились. Разорванные сны скользнули в его воспоминания. В сознании мелькнули образы до Сна — Хэзер под ним, приоткрытые губы, лицо, сияющее от удовольствия; горящий бар, злобная улыбка ЛаРусса, Джей…
Открыв глаза, Данте сел, сердце колотилось. Красноватый свет лился сквозь французские окна, освещая высокую фигуру Люсьена.
— Нам есть что обсудить, — сказал Люсьен.
У Данте перехватило дыхание, память затянула его — собор, пронзенный Люсьен, его слова шепотом: Ты так похож на нее.
Выпутавшись из простыней, он поднялся на ноги.
— Нет, нам нечего обсуждать, — ответил он. — Больше нечего.
— Ошибаешься, дитя.
Люсьен отпер двустворчатые окна и толкнул их. Он вышел на балкон из кованого железа. Сгущающиеся сумерки омрачали его лицо.
Подобрав пару черных джинсов с пола, Данте натянул их и застегнул ширинку. Он шагнул на балкон. Взгляд Люсьена был прикован к последнему мерцанию света на горизонте.
— Ты не можешь пойти за Ронином, — сказал Люсьен.
— Не могу? Ты говоришь мне, что я не могу? Пошел ты. — Пальцы Данте сжались вокруг холодных металлических перил.
— Ронин пробудит твое прошлое. Это сломает тебя, — сказал Люсьен, поворачиваясь и встречая взгляд Данте. — Найди другой способ покаяться за Джину и Джея.
— Ты больше не можешь указывать мне, что делать.
— Разве я указывал когда-нибудь? Или кто-нибудь другой делал это? Ты упрям, дитя.
— Я прислушивался к тебе, — ответил Данте, горло сдавило. — К тебе, больше чем к кому-либо.
Изображения вспыхнули в его сознании: маленькая девочка забилась в угол, плюшевая касатка прижата к груди, ее лицо заплаканное и испуганное.
Данте-ангел?
Он пошатнулся, боль пронзила голову. Хлоя. Искупление для Хлои. Сильные руки обхватили его, поддерживая.
— Отпусти, — пробормотал он, отталкивая руки Люсьена. — Оставь меня, блин, в покое!
Спотыкаясь, Данте вошел в комнату и прошел в ванную, закрыв дверь за собой. Он опустился на пол, держась руками за голову, закрыл глаза. Он изо всех сил пытался сохранить образ Хлои в голове, но тот ускользал.
Он видел ее забившейся в угол и испуганной, затем лежащей в луже крови, но никогда не видел того, что произошло между. Незримое сотрясало его.
Ее звали Хлоя. И ты убил ее.
Пот стекал по вискам. Он скользнул руками вверх по лицу к волосам. Ударился головой об стену. Боль отступила. Не ушла, нет, но отступила достаточно, чтобы позволить думать.
Мысль надавила на его щиты, мысль, идущая от Симоны. Он открылся для прикосновения.
<Хэзер на телефоне. Она хочет поговорить с тобой>.
<D’accord, chérie. Я уже иду>.
Поднявшись, Данте развернулся и повернул кран холодной воды. Во мраке он увидел буквы, размазанные по поверхности.
ДОЖДИСЬ МЕНЯ. Темной помадой.
Данте улыбнулся и коснулся пальцем послания. Запах Хэзер прилип к нему — сирень и шалфей — и он не хотел смывать его. Пока нет. Брызнув в лицо холодной водой, он открыл дверь ванной.
Люсьен ждал, золотистые глаза блестели в сумраке.
— Ты собираешься пойти за Ронином?
— Не твое дело,— произнес Данте, проходя мимо.
Данте заметил проблеск движения и отступил, но слишком поздно. Люсьен схватил его за плечи, когти впились в кожу — боль пронзила острыми иглами. Данте почувствовал теплую струйку крови на спине. Он зашипел, но Люсьен отказался освободить его.
— Это мое дело, — сказал Люсьен, в голосе зазвучали стальные нотки, — это всегда было мое дело. Ты мой сын.
Данте уставился на Люсьена, ошеломленный, рассудок помутнел. Его сын?
— Отпусти.
Люсьен поднял руки. Кровь блестела на кончиках когтей.
— Я должен был сказать тебе с самого начала…
— Да, но ты не сказал, — ответил Данте хриплым голосом. — А сейчас слишком поздно.
Он развернулся и вышел из комнаты.
Данте бросился вниз по лестнице, мышцы были напряжены, сердце бешено колотилось о ребра. Он хватал ртом воздух. Ему нужна кровь. Ему нужна правда.
Искупление. Может быть, все, что он знал, и всех, кого любил, у него отнимут, если он не заплатит то, что должен.
Он нашел Симону в гостиной, свернувшейся на диване около Вона. Ее глаза удивленно расширились, а хранитель выпрямился, нахмурив брови.
— Что случилось? — спросила она, передавая телефон.
Данте покачал головой, стараясь успокоить дыхание.
— Oüi, chérie? — сказал он в трубку.
— Дождись меня, — произнесла Хэзер, ее голос дрогнул. — Я скоро буду.
Лишится ли он и ее тоже?
— Не надо. Меня здесь не будет, — сказал он.
Большой палец нажал на кнопку отбоя. Телефон выскользнул из руки, ударившись о ковер с глухим стуком.
Во внезапной тишине Данте услышал свист крыльев, затем потолок заскрипел, так как Люсьен забрался на крышу. Его отец. Падший.
