Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
– Когда-то ее звали Риналия ди Антрес. Она была одной из десяти королевских премагов.
– Была?
– Да. Почти все они погибли в битве за Валарию. Тех, кто выжил – казнили вместе с моим братом и его семьей. Риналия спаслась лишь потому, что не участвовала в той битве.
– А где же она была? – Диана удивленно оглянулась на принца.
Тот плотнее сжал губы, явно не спеша отвечать.
Вместо него ответила сама Рушка. Окинув Диану непроницаемым взглядом, произнесла:
– Рожала.
Это было сказано таким тоном, что у Дианы отпало все желание любопытствовать дальше. Но она продолжила молча наблюдать за магичкой.
Та командовала слугами так, словно всю жизнь только этим и занималась. Даже старый поношенный плащ не мог скрыть ее истинно аристократическую внешность. Выражение лица, осанка, жесты – все указывало на то, что Риналия ди Антрес родилась, чтобы приказывать.
У Дианы в голове не укладывалось, что древняя старуха оказалась молодой привлекательной женщиной. “Сколько же ей лет? – думала она, наблюдая за ней. – На вид не больше двадцати пяти, а может, и все двадцать”.
Неужели она ровесница ее, Дианы? Ой нет, маги ведь долго живут! Этой Риналии вполне может быть и под семьдесят. Возможно, будучи старухой, она как раз и выглядела на свой реальный возраст!
А еще у нее есть дети. По крайней мере один ребенок. Где он сейчас? Может, на этом острове?
Вопросы множились, но озвучивать их Диана остерегалась. Слишком уж непонятной была реакция Рушки на ее любопытство.
Наконец так и не пришедшего в себя Ормонда погрузили на носилки и унесли. Риналия вышла следом за ними.
– Я прослежу, чтобы по дороге ничего не случилось, – сказал Джерард, целуя Диану в висок.
Она кивнула с легкой улыбкой.
Последний слуга поспешил вслед за принцем. И госпожа ле Блесс осталась одна в комнате мужа.
***
– Да, мой супруг находился в палате, когда все это случилось. Нет, мой супруг не видел, куда пропала наша дочь. Да потому что он ослеп от яркой вспышки! И ему неизвестно, что так ярко вспыхнуло! – голос Тамары, поначалу звучавший спокойно и рассудительно, взмыл вверх.
Она снова потеряла терпение.
Суховской надеялся, что жена не расплачется как в прошлый раз. Но тихие всхлипы из соседней комнаты подсказали, что он ошибся.
После того, что случилось в палате дочери…
Он не мог называть ту девушку иначе, пока не получалось.
Но после случившегося в тот день зрение покинуло Бориса, зато его слух обострился до невероятных пределов. Теперь Суховской слышал не только то, что говорилось в соседней комнате, пусть и закрытой. Теперь он мог разобрать слова, произносимые женой в кабинете на первом этаже, в то время как сам находился в спальне.
Этот новый дар стал сущим наказанием. Ведь теперь Борис слышал многое из того, что было лучше не знать. Услышал о себе…
И все в очередной раз переместилось с ног на голову.
Потрясения уже давно должны были исчерпать свой лимит. Но там, на небесах, видно, решили осудить его сразу за все грехи и продолжали осыпать из рога изобилия. Только не дарами – наказаниями.
Во-первых, Диана оказалась не его дочерью. И та, вторая девушка, тоже. Борис не успел сделать ДНК-тест, но после всего, что услышал из уст супруги, в этом не сомневался.
Во-вторых, он был слеп как крот и абсолютно беспомощен. Лучшие врачи пытались выяснить, что произошло, поставить диагноз и разработать лечение, но пока безрезультатно.
И наконец, самым неожиданным стало то, что его Тамара завела любовника. Это открытие оказалось невероятно болезненным, потому что в груди Суховского, как выяснилось, находился вовсе не камень. А живое сердце, в котором все еще теплились чувства к жене.
Когда его жизнь была заполнена до отказа работой, встречами, совещаниями, в ней хватало места только для дочери…
Теперь все ушло, осталась только Тамара. Слыша ее голос, Борис вспоминал прошлое, молодость, их первую встречу, тепло ее рук…
Эти воспоминания были сладостными и болезненными одновременно. Он понимал, что упустил свой шанс. И не представлял, что теперь будет. С ним. С ними…
Подслушав разговор жены с любовником, Суховской понял, что вскоре останется совсем один.
В первые дни после инцидента в больнице дом Суховских осаждали полицейские всех мастей. Они задавали Борису массу вопросов, обнадеживали логикой – Диана без сознания, ей необходима специализированная аппаратура, значит, похититель закупил ее или закупает. Никто из следователей не озвучил вариант, где похититель не станет ничего закупать, и Диана (или кем бы она ни была) просто умрет без поддержки препаратов и приборов.
Борис не верил ни в одну из этих версий. Он вообще не верил в похитителя. Что бы ни говорили медики, полицейские или полицейские медики – Суховской видел, что случилось с его дочерью. Она растаяла в ярком сиянии, которое лишило его зрения, бизнеса, круга общения и всего того, что прежде он считал чересчур важным. Считал своей жизнью.
Но, как выяснилось, бизнес и партнеры – это еще не вся жизнь.
В коридоре раздались торопливые шаги жены. Суховской уже понял, что она раздражена, исключительно по возмущенному топоту ее каблучков, взбивающих шерсть ковров.
Лежащий рядом Зевс тоже услышал шаги, но чуть позже. Он поднял голову, напряженно глядя на дверь. Прежде его бы обязательно согнали с постели и выгнали из спальни, но сейчас он стал главным компаньоном хозяина. Мейн-куну теперь позволялось почти все – даже спать на хозяйской кровати.
– Не бойся, – Борису положил ладонь на холку кота и легонько погладил. – Она тебя не тронет.
– Нет, ты представляешь! – Тамара ворвалась в его комнату без стука и сразу подошла к постели.
Борис лежал. Видимо, девяти не было, потому что сиделка еще не пришла, чтобы помочь ему умыться и одеться.
– Ты представляешь, – повторила Тамара, окидывая взглядом и сжавшегося в ожидании окрика Зевса, и безучастного мужа, а затем продолжила: – Они назначили какого-то нового следователя. Он приедет сегодня и снова будет задавать вопросы!
От вопросов Тамара устала. Тем более что она не видела в пропаже незнакомки никакой беды. Напротив, с исчезновением самозванки решились многие проблемы.
И по тому, как спокойно его жена все это восприняла, Суховской окончательно уверился,
