Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова

— Как именно?

— У вас глаза светятся, и румянец на щеках, и в то же время вы будто расстроены.

— Это… оттого, что я жду ваш День рождения. А до него еще несколько дней.

— Они пролетят быстрее, чем вы думаете.

— Да, сир. Ну что ж, давайте приступим.

Я попросила Омода призвать Дикки, и с третьей попытки у него это получилось. Причем ему удалось удерживать Дикки настолько долго, что у нас состоялся с его младшим братом разговор.

— Дихард весьма смышленый, — заметила я, когда Омод снова вернулся и, пытаясь отдышаться, приходил в себя. — Хотите узнать, о чем мы говорили?

— Нет, миледи, — немного резко ответил он, и я поняла, что Омоду неприятно говорить о своих братьях и о том, что происходит, когда он не здесь.

— Мне показалось, он бы хотел получить вещи, запертые в сундуке. Вы можете передать это матери, когда увидитесь с ней?

— Да, если меня не подведет память, — коротко бросил он, поднимаясь и подавая мне руку, — а теперь не хотите ли пройти в галерею? Там сейчас должны играть в шахматы.

* * *

Когда мы вошли, шахматы были в самом разгаре. Причем фигурами служили сами игроки в плащах двух цветов — красных и золотых.

Омод тотчас присоединился к тем, что были в золотых, я же хотела остаться просто наблюдать за партией, вызывавшей у участников смех и оживленные возгласы. Похоже, многие, как и я, впервые видели такую игру. Но король, заметив, что я отошла, утянул меня на свое поле.

Время до обеда прошло в этой забаве, принесшей мне двойное удовольствие, еще и оттого что я наблюдала за королем, пребывавшем в прекрасном расположении духа. Теперь я в полной мере поняла, что Бланка имела в виду, говоря о достоинствах сына. Омод отпускал остроумные и вместе с тем не задевающие никого замечания, почтительно помогал дамам и делал точные умные ходы.

— Как вам? — спросил он, подавая мне руку, чтобы помочь перейти с клетки на клетку.

— Очень необычная забава. Мне нравится.

Он рассмеялся и тут же срезал ферзя вражеского поля.

Пожалуй, Людо назвал бы его слабым. Вернее, принял бы за слабость светящуюся в его глазах ласку и мягкость, звучащую в голосе. Теперь, когда Омод казался успокоенным и пребывал в хорошем настроении, невозможно было представить его произносящим что-то резкое.

— Вы чувствуете приближение Двенадцатой ночи? — спросил он, когда игра закончилась окончательной победой золотых, и мы двинулись дальше по галерее.

— Я хочу остановить сейчас, — произнесла я, глядя на его счастливое оживленное лицо и следя за тем, чтобы по ошибке вновь не назвать его "Людо". — И чтоб эти праздники, закончившись, начались тотчас заново. А еще лучше не заканчивались вовсе.

Он рассмеялся и двинулся дальше.

— Скажите, чем вы занимались вчера?

— Вчера?

— Да. В обед я посылал за вами, но слуга не застал вас в покоях.

— Мы с леди Алекто гуляли.

— Где-то по замку?

— Нет, мы решили посмотреть розарий. Ее величество немало над ней потрудилась.

— Хорошо, что вы не стали отходить далеко, — чуть кивнул Омод, — даже в группе из придворных это небезопасно. С учетом того, что произошло вчера в столице при участии огнепоклонников.

— Да, сир.

Лицо Омода стало серьезным.

— От этих людей всего можно ожидать. Как только закончатся праздники, я активно возьмусь за решение этой проблемы.

Мы уже дошли до конца галереи, и я услышала негромкий скрип. Подняв голову, я заметила впереди три лампы. Та, что была в центре, покачивалась, тогда как остальные свисали неподвижно на цепях.

— Поглядите, похоже, к нам пожаловал лорд Хокон, — фыркнув, заметил Омод.

— Тот самый, что влюбился в банщицу, а потом выбросил ее из окна?

— Да.

— Но с чего вы взяли?

— Видите, светильник в центре качается? Говорят, это происходит, когда его дух заглядывает в замок.

— Быть может, в замок заглянул не его дух, а ветер?

— Тогда бы качались и остальные два, — пожал плечами король, и я с неприятным чувством вынуждена была признать его правоту.

Проходя под светильниками, я постаралась обогнуть центральный.

— Простите, кажется, я напугал вас, — заметил Омод, улыбнувшись. — Идемте, это просто сказка.

— Что вы, сир, я уже позабыла о ней. — Мы чуть кивнули проходящим мимо придворным, которые приветствовали нас поклонами. — Ваш День рождения приближается. Скажите, чтобы вы хотели получить в этот день?

Омод задумался.

— Отец обычно дарит что-то, связанное с управлением государством. К примеру, это он подарил карту наших земель. На ее создание ушел не один ярд телячьей кожи, а разметка нанесена жидким золотом. Над ней почти год трудились прославленные миниатюристы.

— Да, она весьма запоминающаяся, сир, — заметила я, слегка задержавшись мыслью на слове "отец".

— А матушка обычно дарит то, что сотворила своими руками. К примеру, генеалогическое древо, которое висит у меня на стене, вышито ею. Или вот еще вышивка на этом пурпуэне. — Он развел руки, демонстрируя искусное шитье. — А что она приготовила в этом году, вы и сами знаете.

— А вы должны забыть на ближайшие дни, чтобы выглядеть в момент "вручения" подарка удивленным.

— О, я буду очень удивлен. И вся моя свита удивится вместе со мной. В этот день на свете не будет более удивленного замка, чем наш.

Я рассмеялась, и он присоединил свой смех ко мне.

— Так у вас с отцом доверительные отношения? — осторожно поинтересовалась я, разглядывая каменные узоры в проемах арок.

— Он достойный человек, и я не мог бы желать лучшего.

— А если бы вы вдруг узнали о нем что-то?

— Что, к примеру? — На лбу Омода пролегла вертикальная черточка.

— Ну, к примеру, что он вам не так близок, как вы думали?

— О чем вы, миледи?

— Я имела в виду, что ваш отец — иноземец. И, быть может, это в какой-то степени… разделяет вас.

Лицо Омода разгладилось.

— Ах, это. Нет, миледи, происхождение его высочества ничуть не служит преградой меж нами. Напротив, я считаю, что это расширяет мое видение в управлении.

Я подхватила немного снега из арки и принялась лепить из него.

— Что вы делаете? — с любопытством спросил Омод.

— Ваш портрет, сир.

— Мой портрет? — приподнял брови он. — Вы представляете меня таким же бледным, холодным и с носом-картошкой?

— Напротив. — Я повернула к нему свое творение. — Я представляю вас таким же блистательным, твердым в решениях и обладающим светлым умом.

— Тогда не хватает еще короны, — заметил Омод, снимая с руки шнурок-браслет и осторожно устанавливая на голову снежному двойнику. — Теперь точная копия. Жаль, проживет он недолго.

От этих слов мои пальцы