Настя Любимка - Алая печать. Страж огня

— Нет, — моментально ответила.

— Так и здесь, твой отец не выбирал, кого полюбит со всей страстностью и самопожертвованием. Много позже, когда ваш род запечатали, он с удивлением обнаружил зависимость от своей жены. Сейчас, он практически избавился от нее. В этом ему помогает ректор вашей академии.

— Ты хочешь сказать, что его чувства не настоящие?

— Нет, лорд Изир действительно любил твою маму, но сложно не замечать, когда тебе не отвечают взаимностью и к тому же требуют того, что может разрушить тысячи жизней.

— Чего она захотела?

— По поверьям сторонников Безымянного Бога, получив его перстень, можно возродить самого Утратившего Имя. Именно он хранится в Храме Сияющей Богини. Вот только…

— Только что?

— Эльхор никогда не носил колец. Эту легенду специально придумали, чтобы сбить с толку всех, кто пожелает вернуть Эльхора. И чтобы даже случайно, никто не узнал о статуях, которые охраняет Альгар.

У меня в голове царил полный хаос. Я совершенно ничего не понимала.

— Нас запечатали из-за этого? — я даже дышать перестала.

— Да, твоя мама с помощью свих сторонников попыталась выкрасть перстень из храма. Ей не повезло дважды. За ней следил Изир и остановил ее, вернув перстень на место, а жену отправив домой. А за Изиром следила леди Хелена, которая доложила о случившемся королю.

— Почему ее не призвали к ответу, наказали весь род?

Это же логично! Если леди Хелена все видела, значит знала, что мой отец ни при чем!

— Это измена короне, Хейли. Его величество дал время, чтобы Изир сам покаялся в грехах жены, ровно неделю он ждал, когда его друг и советник придет с рассказом о случившемся. Все это время за домом Изира следили, как и за его женой, но она уже никуда не выходила. Твоя мама поняла, что беременна и искала способы избавиться от плода.

— Папа не пришел к королю, — подытожила я.

— Нет, он начал сборы, чтобы уехать из королевства.

— Хотел спасти свою оступившуюся жену, которая из-за каприза могла пострадать? — о да, я больше, чем уверена, что мама все повернула именно так. — Не удивлюсь, если на протяжении долгого времени она требовала, чтобы папа принес ей перстень. А когда не добилась этого, пошла сама.

— Ты думаешь в правильном направлении, — согласно кивнул Коша. — Все было именно так. Вот только она не успела воспользоваться своей силой, твоего отца уже выбрали блуждающие стихии, и король изменил свое решение относительно казни всего рода. Ее запечатали, и последнее, что она смогла сделать, это прибегнуть к силе своих сестер. Она напилась их крови, чтобы усилить свою сущность и дать миру новую демоницу.

— Я и родилась такой, как она и хотела, — вздохнула, вспоминая слова Асгара о проклятой крови.

— Она не чувствовала в тебе проклятой крови, да и не была ты похожа на нее. Внешностью ты пошла в род Сизери, пусть и была носителем крови суккубы. И тогда она родила Беллу, а через несколько лет, после ее рождения решилась пробудить в вас способности суккубы. Природная красота и обольщение, это то, что не зависит от магии.

— Поэтому Хранитель Рода выжег из меня эту кровь?

— Твоя мать почти убила тебя, а он спас.

У меня волосы дыбом встали. Мать ли она вообще мне? Кто эта женщина, что жертвует своим дитя? Да еще для ужасной цели? Воскресить Эльхора, чтобы погрязнуть в крови и боли?

— Подожди, откуда Альгар знает о статуях? И почему он их охраняет?

Я только сейчас сообразила, что дракон говорил о ректоре академии.

— Потому что об этом ему поведала Вейра Сумеречная. Его страж и моя пара.

Коша всхлипнул. Обняла его и нежно погладила.

— Она умерла?

— Погибла, — сухо ответил он. — Для того чтобы выжил Альгар, я нашел наследника рода Сизери. Он поделился с ним своей кровью и разделил часть своей силы. Ректор Академии Сиятельных, в некотором роде твой родственник. Вейра любила его и пожертвовала собой для того, чтобы он жил дальше, я выполнил ее последнее желание.

— Коша, я с тобой, — я нежно перебирала пальчиками по его спине.

Вот она боль моего стража.

— А статуи… когда-то давно Эльхор воскрес от жертвоприношений, вдруг все повторится? Его последователи щедро обагрят кровью каменную крошку.

Вздрогнула. Этого не должно случится. Никогда.

— Пока мы живы, этого не случится, — пообещала ему. — Ты поделился со мной своей памятью, я стану Стражем Огня и буду охранять покой людей.

— И примешь меня, несмотря на то, что я порождение Эльхора?

— Уже приняла.

Замерцали огни перед глазами. Нас подняло в воздух и закружило. Я больше ничего не видела. Яркий свет слепил и я зажмурилась. По всему телу разливалась теплота. Она буквально затапливала мое сознание. Безграничную нежность и доверие вот что транслировал дракон.

— Я стану твоим дыханием, дитя Сизери, — клятва Дрейка звучал в голове. — Стану твоей тенью и умру за тебя.

— Я буду твоим щитом и верой, — хрипло шепчу, не узнавая свой голос, — радостью и надеждой. Я буду той, кто ведет к свету и любви.

Почему именно эти слова? Я не знаю. Мой рот и моя речь не принадлежали мне. Говорила моя душа и сердце. Я так чувствовала.

— Да будет так, — в унисон произнесли мы и стремительно упали вниз.

Открыв глаза, с удивлением обнаружила себя в комнате и лежащей на подушках.

— Слава Сияющей, — воскликнула Софи, — Кошенька, наша девочка очнулась!

Что-то плюхнулось мне на живот, перевела взгляд и чуть не заорала.

— Дрейк? Что с тобой?

— Это все ты! — фыркнул маленький дракончик и пополз к моей голове. — Я теперь вот такой.

Я не знала, плакать мне или смеяться. Мой грозный дракон стал маленькой копией себя. Как такое произошло?

— Я тебе уже говорила, — влезла в наш диалог Софи, — ты станешь прежним, когда нашей девочке будет нужна защита. А своими размерами ты только мешаешь окружающим.

— Да знаю я, — отмахнулся он и лапкой почесал свое пузико.

Моя рука сама потянулась к нему и заменила его лапку.

Какая прелесть! У меня есть свой ручной дракончик.

Что примечательно слабости в теле я не чувствовала вообще.

— Сколько я спала? — спросила у Софи, которая украдкой смахивала слезы. — Ну что же вы, не плачьте, мама.

Как давно я хотела назвать ее мамой? Сегодня я поняла, что та, кто подарила мне жизнь, не достойна своих детей. И мое сердце принадлежит этой сухонькой старушке, которая отнеслась ко мне как к родной дочери. И пусть не она родила меня, но я бы хотела, чтобы Софи была ею.

Женщина рыдала на моем плече, а я ласково гладила ее по голове и просила не плакать.