Обреченные судьбы - Вероника Дуглас
В мой щит одна за другой ударяли молнии, раскаты грома отдавались таким громким эхом, что я больше не слышала собственных криков. Каждый удар уменьшал мою силу, и я знала, что мой щит долго не продержится.
Это было то, за чем я пришла. Мой момент мести, и я не потерплю проигрыша.
Приняв стойку железной башни, я приготовилась к шторму. Я собрала магию, заключенную в лунных камнях, и влила ее в клинок и щит, все больше и больше, пока мы оба не засияли, как солнце. Я едва могла видеть, но знала, где находится королева. Я чувствовала ее, мерзкое присутствие во тьме, прячущееся за вихрем силы, которая ей не принадлежала.
Комната содрогнулась, и каменные корни оторвались от стены, кувыркаясь из угла в угол массивными осколками, которые разбились о сферу лунного света, защищавшую меня. Мои ноги скользнули назад, когда камни под ними задрожали.
Айанна использовала магию Кейдена в худшем ее проявлении. В самом разрушительном.
Но я была бы сильнее. Я должна была быть сильнее.
Резким вдохом я высосала силу из лунных камней. Магия прожигала меня, как реки лавы, но я продолжала брать, пока не почувствовала, что сама моя душа охвачена огнем. Закрыв глаза, я дала волю своей ярости.
Она прорвалась сквозь плетение заклинания королевы, разрывая его нить за нитью. Торнадо, защищавший ее, превратился в ленты тени, и я ринулась вперед, выставив вперед клинок.
Клинок скользнул между ее ребер, и с криком ярости я вложила в удар всю оставшуюся у меня силу.
— Это за мою мать! — я закричала. — За Асту и Кирин! За всех людей в твоем королевстве, которых ты предала!
Магия хлынула сквозь меня, как само солнце, и крик Айанны оборвался, когда лезвие вонзилось в нее.
— Это за Страну Грез, — прошептала я, позволяя оплавленной рукояти выскользнуть из моих покрытых волдырями рук.
Форма Айанны распалась на свет, тень и потоки магии, и в ослепительной вспышке высвободился источник ее украденной магии.
Магия обрушилась на меня подобно лавине, всепоглощающей и удушающей.
Я потянулась за остатками лунного света и влила их в свой щит, но взрывная волна сорвала плетение слой за слоем.
А затем, с раскатом грома, буря утихла. Столетия силы, высвобожденной за один вдох.
Тени заплясали перед моим взором, и в ушах зазвенел один-единственный звук. Я пошатнулась вперед, наполовину ослепшая, и упала на колени.
Источник Жизни превратился в пещеру из расплавленного камня. Оставшиеся виноградные лозы и колонны расплавились, а разбитый трон королевы превратился в груду гладкого и невыразительного шлака.
Наклонившись, я схватила осколок расколотого лунного камня — и мое сердце замерло. Моя рука была черной, обожженной и пульсировала светом изнутри. Мои руки, ноги, все мое тело сияло светом, нарастающим и становящимся только ярче.
Паника захлестнула меня. Это было слишком мощно.
Лунный свет обжигал меня, как лесной пожар, как вулкан, как вспышка молнии.
Я изо всех сил пыталась остановить это, отпустить, сделать что угодно, но я не могла это контролировать. Слезы текли по моим пылающим щекам.
Я вытянула всю магию. Больше, чем мог когда-либо удержать любой смертный. И теперь я знала цену, которую заплачу.
Это была смерть, которую я видела, пересекая туман, видение в воде — ад света, поглощающий меня, и Кейден на коленях рядом со мной, оплакивающий меня, умоляющий вернуться.
Но я знала, что не позволю этому случится.
40
Кейден
Мир содрогнулся у меня под ногами, и я поднял глаза, когда заклинания, преграждающие мне доступ во дворец, рухнули водопадом потрескивающей магии.
У меня была всего секунда, чтобы собраться с силами, прежде чем я был ошеломлен оглушительным взрывом энергии. Армия фейри была сбита с ног, а деревья вокруг меня были вырваны с корнем.
Однако сила удара была ничем по сравнению с потрясением от правды: барьеры пали. Айанна была мертва.
Я посмотрел на незащищенные зубчатые стены и безжизненные виноградные лозы. Мы победили. Это сделала Саманта.
В одно мгновение моя душа была полна эйфории. Затем осталась только боль. Толчок безжалостной агонии пронзил мое сердце и заставил меня упасть на колени. Саманта.
Моя пара умирала.
Ее боль пронзила мою душу, доведя мой разум до грани безумия.
Связь дернула меня вперед, как огненный поводок, и я бросился вперед, не обращая внимания на все, что стояло передо мной. Я призвал метеориты, чтобы уничтожить стены дворца, затем принял форму сокола, чтобы пролететь сквозь тлеющие щели. Я превратился в волка и помчался по коридорам, разрывая на части любого, кто был достаточно глуп, чтобы встать у меня на пути.
Перепуганные придворные и солдаты фейри разбежались, пока я убивал и расчищал путь перед собой. Я менял облик снова и снова, проскальзывая в тени и принимая любую форму, которая быстрее привела бы меня к ней.
Все, что имело значение, — это она.
Я свернул в коридор, заполненный трупами вооруженных людей, и резко остановился возле потайной двери. Я переместился и хлопнул ладонью по стене. Магия потекла по моей руке, и каменная стена задрожала и разлетелась вдребезги, разбрасывая щебень по всему залу. Я бросился через щель в колодец, нырнув на сотню футов вниз, к скорчившемуся телу моей пары внизу. Когда я падал, мимо проносились стены, искореженные веретена расплавленного камня там, где когда-то были виноградные лозы и колонны.
Пол треснул и прогнулся, когда я приземлился рядом с распростертой Самантой. Волны магии пульсировали от нее, как маяк, почти ослепляя.
Я перевернул ее, и у меня перехватило горло. Ее глаза сияли, глядя на меня, чисто-белые и наполненные лунным светом. Я чувствовал, как сила Луны кипит в ней, как море в разгар шторма. Это было больше силы, чем я когда-либо представлял, что она может вместить.
— Ты взяла слишком много! Верни ее камням! — приказал я.
— Прости, — ее пальцы разжались, и осколки лунных камней со звоном рассыпались по полу.
У меня внутри все сжалось. Она извлекла все — каждую частичку силы, из которой состоял Лунный барьер.
— Я убила королеву, но я думаю…, — она подавилась алой струйкой, стекающей из уголка рта.
Я притянул ее к своей груди и влил в нее свою силу, желая исцелить ее тело, бросая вызов буре магии внутри нее.
— Я не позволю тебе умереть. Ты моя пара!
Это было слишком, слишком много для меня, чтобы исцелиться, слишком много, чтобы контролировать.
Она улыбнулась мне, боль ушла, она была почти довольна.
— Я рада, что это был ты.
