Академия чаросвет. Отражение - Ольга Ярошинская
— Магия тьмы, — протянул он. — Если с нами истинная наследница, то нам нечего бояться. Ее кровь нас защитит.
Ронда не стала ничего отвечать. Только бросила на меня пытливый взгляд. А я, стушевавшись, встала и подошла к Бастиану, который все рисовал на мерзлой земле знаки: круг, точки, лучи.
— Что это? — спросила я.
— Увидишь, — ответил Ларг. — Нечто вроде поискового заклинания. Сейчас наш высший чар засветит, а знаки направят луч куда надо.
— Ты и сам отлично направляешь чаросвет, — заметила я, повернувшись к Басу.
— К тебе — да, — согласился он. — Но тут другой случай. По сути, чаросвет должен сам найти цель.
Бастиан выпрямился, критически осмотрел свои художества, отбросил камень и отряхнул ладони.
— Это моя дипломная работа, — добавил он с долей гордости.
— Дай я объясню, — встрял Монтега, вновь оказавшись рядом. — Это часть программы освоения Ночи, на которую возлагались большие надежды. Сейчас Бас засветит, и если во тьме остались зеркала или нечто, могущее отразить его чары, то знак поможет это найти. А мы соответственно получим ориентир.
Я вновь обернулась. Ни Серых, ни Алефа.
— Ты верно мыслишь, малютка тень, — одобрительно сказал Кейден, похлопав меня по плечу. — Чаросвет покажет нам дорогу, но заодно привлечет и наших друзей. Плюс данного сомнительного мероприятия в том, что ночные твари скорее всего разбегутся. Не привыкшие они к свету высшего чара.
— А что ты предлагаешь? — спросил Бас без всякой злости. — Мы не можем шататься в Ночи без цели.
Он шагнул в центр круга, встряхнул руками, и теплое облако света окутало его с головы до ног. Откуда-то взялся Веник, слава богу, без крысы. Навострил уши и остановился неподалеку, не решаясь подойти к хозяину.
Свет стекал по Бастиану к земле, наполнял выдолбленные в ней знаки, расплывался по контуру круга. Он горел все ярче и ярче, и я, не в силах справиться с волнением, сжала руку Ронды.
— Не волнуйся, — прошептала она. — Бас не выгорит. Он контролирует чаросвет.
Я умела творить купол тьмы, Бас стоял в коконе света. Он поднял руки и направил ладони в Ночь.
Шарики света полетели как звезды, которые не падали, а возвращались назад, в небо. Сияющие линии расчертили Ночь дугами, изогнувшись над холмами. Вытянув руки, Бас стоял в центре ослепительно белого круга, звезды срывались с его ладоней и уносились прочь, а я не могла отделаться от тревоги.
— Все будет хорошо, — повторяла Ронда. — Его чаросвет должен найти путь.
— Если он вообще есть, — заметил Монтега.
— Бастиан — высший чар, — напомнил Ларг. — Максимальный охват.
— Гляди! — оживилась Ронда, подпрыгнув на месте. — Вон там!
Далекий маячок вспыхнул, почти погас, а после разгорелся теплым ровным огоньком.
— Пророчество исполнилось? — неуверенно сказала я. — Свет вспыхнул во мраке?
— Куда там, — усмехнулся Бас, повернувшись ко мне. — Погорит и погаснет. Нет, королева Ночи, без тебя ничего не получится.
Бастиан вышел из круга, и Веник рванулся к хозяину, завиляв и хвостом, и всем собой. Было странно видеть искреннюю и неприкрытую любовь в воплощении тьмы. Словно бы мир вывернули наизнанку, и все в нем перемешалось: и тень, и свет, и люди. По пути Монтега успел рассказать про великое полотно оракулов, на котором исчезли узоры, и заявил, что сейчас наш маленький отряд рисует судьбу всего мира.
Это звучало самонадеянно. Мы ползли как букашки под бескрайним сверкающим небом, и нашему путешествию не было видно конца, пока впереди не зажегся маяк.
Что-то в ночи отразило свет Баса. Зеркала седьмого дома — так он сказал. Осколки. Чары задержат в них свет на какое-то время, а после надо будет повторить ритуал. И так, пока мы не добредем до останков великой цивилизации, в существовании которой уже никто не сомневался.
Моя рука вновь была в ладони Баса, и свет указывал путь.
— Если честно, я слегка сомневался, что получится, — тихо признался Бастиан.
— Я тоже. Я и сейчас сомневаюсь.
Мы обменялись улыбками, как будто эта общая слабость сблизила нас еще больше. Но свет впереди был реальным.
— Подождите, — запыхавшись, попросил Ларг. — Там, за нами, тоже…
Шахты остались далеко позади, но там явно происходило что-то странное. Мы обернулись, наблюдая за далеким заревом. Вспышки озаряли горизонт, чаросвет взлетел салютом к самому небу.
— Может, это Алеф пришел? — неуверенно предположил Ларг. — И теперь подает нам знак, чтобы мы возвращались?
— А для этого решил сжечь все шахты к мокрощуповой бабушке? — уточнила Ронда. — Там явно пожар. Что это, по-твоему, должно означать? Гори все огнем? Мэди, жги?
— Или то, что мосты сожжены, и назад дороги нет, — ответил Монтега. — Хотя я уже очень хочу вернуться. Принять горячую ванну, побриться, быть может, позвать массажистку или даже парочку… Ну же, вперед, мои медленные друзья!
Он бодро зашагал под ночным небом, вслух мечтая о махровом халате и мягких тапочках, бокале прохладного игристого вина и ароматном масле для тела.
— А что твой папочка? — перебила его Ронда. — Думаешь, еще не хватился наследника?
Монтега неопределенно пожал плечами.
— Вообще-то я успел послать ему весточку. Так что в случае провала миссии наши бренные останки наверняка найдут. Если их не сожрут твари ночи.
— Твари ночи меня не сожрут — так Фелиция обещала, — пробормотал Ларг.
Похоже, это предсказание очень его поддерживало.
— Она просто не могла представить настолько ужасных тварей, — бессердечно сказал Кей. — Как знать, что там водится? Уверен, даже Дунгер так далеко не забирался!
— А его, тем не менее, пожевали, — подхватила Ронда. — Но ты, Монтега, можешь не переживать. Тебя наверняка выплюнут.
— Ты опять начинаешь, — вздохнул он. — Ларг, на твоем месте я бы уже начал ревновать. Впрочем, на твоем месте я бы никогда не оказался. Унылый друг-ботаник, которому не светит даже жалкого поцелуя. Мне так печально, аж зубы сводит от тоски. Вообще-то я думаю, что это глобальная ошибка собачьих домов, которые переняли от своего символа манеру поведения. Вся эта преданность, услужливость, верность не даст ничего, кроме, быть может, соленого огурца — Веник не даст соврать.
Услышав свое имя, пес обернулся.
— Наш Себастиан — исключение,
