Рубиновое пламя - Илона Эндрюс

Графиня Сагредо подняла брови, глядя на Кристину.

— Ты слышала моего сына. А теперь беги.

Кристина пришла в себя, сжала кулаки, открыла рот, чтобы что-то сказать, передумала и побежала. Один из наших охранников вышел из кустов и последовал за ней.

— Леон, — сказала я. — Пожалуйста, дай нам немного уединения.

— Отличные пистолеты, — сказала ему Лилиан. — Спасибо тебе.

— Всегда, пожалуйста. — Леон поднялся и ушел.

Лилиан осторожно опустила пистолеты на каменную скамью и повернулась к Алессандро.

— Отвечая на твой предыдущий вопрос, твои сестры приземлились в Чикаго прошлой ночью. Твой дед понятия не имеет, где они.

Он с недоумением смотрел на нее.

— Ну? — тихо спросила Лилиан. — Неужели после всего этого времени меня никто не обнимет?

Что-то сломалось во взгляде Алессандро. Он перешагнул через кровь и обнял маму.

Лилиан отпила стакан минеральной воды. Теперь она казалась другой. Кротость исчезла. Некоторая хрупкость осталась, но это был совершенно другой вид уязвимости. Лилиан Сагредо была хрупкой, как очень острый стилет. Вы могли бы сломать его, но лезвие в процессе порежет ваши руки на ленточки.

Алессандро сел напротив нее, между нами расположился стол из кованого железа. Я не могла сказать, о чем он думал.

— Вы бы хотели, чтобы я… — начала я.

— Останься, — сказал он. — Пожалуйста.

Лилиан улыбнулась мне.

— Я не возражаю. Продолжай, Алессандро. Спрашивай.

— Я не понимаю, — сказал он.

Она вздохнула и провела изящным пальцем по краю бокала.

— Я надеялась избежать этого разговора, потому что ты боготворил Марчелло. Большинство маленьких мальчиков боготворят своих отцов, особенно если они такие же крутые, каким был Марчелло. От твоего отца захватывало дух. Полагаю, с этим ничего не поделаешь.

Она сделала паузу.

— Марчелло был внимательным мужем и заботливым отцом. Он осыпал нас вниманием и заставлял чувствовать себя особенными. Но когда дело доходило до вопросов денег и наследования, у него не было собственных мыслей. Он открывал рот, а через него говорил его отец — Франко Сагредо — монстр.

— В тот момент, когда я приземлилась в Италии, твой дед забрал мой паспорт на «ответственное хранение». В следующий раз я увидела его два дня назад. Я была очень наивна. Мои родители были старше, и я росла, будучи единственным ребенком, лелеемым и защищенным. Франко казался добрым и заботливым, а его жена была милой леди, которая всегда улыбалась. Я думала, мне повезло, что у меня такие добрые родственники со стороны мужа.

— Впервые я осознала, что есть проблема, когда мы были на отдыхе в Греции. Марчелло встретился с друзьями, еще одной парой. Мы ходили по магазинам, и среди прочего он купил мне красивое ожерелье. На следующий день его друзья продолжили свой отпуск отдельно, и Марчелло мягко объяснил мне, что нам придется вернуть наши покупки, потому что они не входили в наш бюджет. Я не могла этого понять. Я вышла замуж за богатый Дом и вложила в наш брак акции на тридцать миллионов долларов. Мы были женаты меньше шести месяцев. Как мы могли испытывать нехватку денег?

Улыбка Лилиан стала горькой.

— Я убедила себя, что Марчелло просто бережливый, какими иногда бывают богатые люди. После твоего рождения я хотела навестить своих родителей, чтобы они могли увидеть внука. Мне сказали, что это небезопасно. Я попыталась получить доступ к моим счетам и обнаружила, что они заблокированы. В то время я этого не знала, но твой дедушка объявил меня умственно неполноценной. Франко подошел к этому очень тщательно, дополнив диагноз медицинскими заключениями двух разных врачей и показаниями свидетелей. Ему был предоставлен полный контроль над моими финансами. У него был мой паспорт, у него были мои деньги, он держал моего мужа в своих ужасных руках, а тебе едва исполнилось два месяца. Я оказалась в ловушке.

— И моего отца это устраивало? — спросил Алессандро.

Лилиан сжала губы, очевидно, тщательно подбирая слова.

— Ты точно знаешь, что за человек Франко, и какое сильное давление он может оказать. Первые десять лет твоей жизни у тебя были я с Марчелло. Мы сделали все возможное, чтобы защитить тебя и позволить тебе вырасти независимым ребенком. У твоего отца ничего такого не было. С момента его рождения Франко доминировал в каждой минуте его жизни. Марчелло был храбрым и добрым, но если с ним попытаться поспорить, он сворачивался, как мокрая бумажная кукла. Я влюбилась в него и отказывалась сдаваться. Я наивно полагала, что смогу вырвать его на свободу. А потом он умер. Он покинул нас, и на следующий день после того, как мы похоронили его, Франко пришел на нашу половину виллы и забрал тебя.

Голос Лилиан дрогнул. Она прочистила горло.

— Я боролась за тебя. Мне сказали, что во мне больше нет необходимости. Родился наследник, и я произвела на свет двух дочерей, которых можно было продать, чтобы прокормить семью. Я была расходным материалом. Мне нужно было быть благодарной за то, что мне была предоставлена привилегия доступа к моим детям.

Это было так ужасно.

— Я обратилась к твоей бабушке за помощью, а она притворилась, что не может меня понять. Я была в отчаянии, поэтому попыталась убить твоего деда.

Алессандро отпрянул.

— Мама! Он слишком силен.

— Я это выяснила. У меня не было такой подготовки, как у него. Я сделала все, что могла, но он чуть не убил меня. Может, он и стар, но его магия с годами только усилилась. Мне удалось избежать той драки, потому что я прикинулась валенком, поэтому, когда он ворвался в нашу часть виллы, я притворилась, что понятия не имею, о чем он говорит. Он подозревал меня, но ничего не смог доказать, а убивать меня было не в жилу. Мои родители все еще живы, Алессандро. Он хотел получить мое наследство. Именно тогда он приставил ко мне охрану, чтобы «защитить» меня и девочек на случай, если убийца Марчелло вернется.

Лилиан опустила взгляд на бокал.

— У меня появилась подруга, — сказала она. — Местная женщина примерно моего возраста. Ее звали Джиневра. У нее было два маленьких мальчика. Ее наняли убирать и готовить для нас. Эти двое убили ее у меня на глазах.

Я не знала, что сказать.

Голос Лилиан дрожал от едва сдерживаемого гнева.

— У нее не было магии, она не была угрозой, она никоим образом их не провоцировала. Они выстрелили ей в голову, чтобы я не высовывалась.

Лицо Алессандро было застывшей бледной маской.

— Ты знаешь, как мало я видела тебя после этого. Раз в