Чудесная чайная Эрлы (СИ) - Корсарова Варвара

Он отошел в сторону, продолжая бормотать и гладить переплет длинными пальцами. Мы Рейном остались стоять, тесно прижавшись. Я закрыла глаза и уткнулась лицом в его грудь. Он уперся подбородком мне в макушку.

– Вот бы сейчас твоего чая, – негромко сказал Рейн. – Что посоветуешь человеку, который провел ночь в дороге, в потом мчался сюда верхом, а потом поджарился в магическом пламени?

– Простой черный чай подойдет лучше всего. Крепкий и очень сладкий. Добавить лишь немного мяты – она освежит душу и прогонит мерзкий вкус гари, – пробормотала я. – И все же, как ты понял, что нужен здесь?

– Мне пришлось уехать, но у меня сердце было не на месте. Я ведь знал, что Магна виновна. Но полагал, что главную дудку играл твой Петер.

– Нет, это она...

– Да. К ее дому были приставлены соглядатаи, но они ее упустили. Она пришла к тебе. Что-то подвигло ее действовать.

– Я... потому что я пошла к Петеру. Она это узнала и решила, что я представляю опасность и пора меня убрать. Рейн, что теперь будет?

– Кажется, я провалил это дело. Но давай обсудим завтра. Тебе нужно отдохнуть. Да и я сегодня больше ни на что не гожусь.

– Мне некуда идти. У меня больше нет дома. Нет дома! Моя чудесная чайная сгорела! – повторила я с ужасом, когда эта мысль проникла в мое сознание. Я не осмеливалась повернуться и посмотреть, что осталось от чайной.

– Переночуешь у меня. Потом – скоро! – я добуду для тебя новый дом. Еще лучше, чем прежний. Ты будешь в нем счастливой. Устроишь в нем чайную, оранжерею, модный салон или магазин игрушек. К тебе опять будет приходить весь город. Людям в Ферробурге очень нужна волшебная чайная.

– Обещаешь? – я подняла голову и улыбнулась. Он утешал меня, как ребенка – но именно это мне и было нужно.

– Конечно. Слово комиссара полиции – закон.

Он улыбнулся, наклонился и мягко поцеловал меня в лоб. Вздохнул, убрал мокрый локон мне за ухо.

– Ну, идем? – спросил он, подставляя мне локоть.

– Идем.

Я поискала глазами Занту, но она нашлась сама – прыгнула на руки Рейну, ткнулась головой ему подмышку и жалобно замурлыкала.

– Не скули. Сама виновата. Зачем позволила Магне себя обмануть и запереть? – сурово упрекнул ее Рейн, но тут же смягчился. – Ладно, ладно. Ветчины у меня дома нет, но мягкую подстилку у камина предоставлю.

Глава 23

Возвращение

Три дня я не покидала комнаты в доходном доме вдовы Кордулы.

В ночь пожара Рейн привел меня к себе. Я едва соображала, куда иду, и что происходит. Рейн передал меня в руки Кордулы, и она тут же принялась охать и хлопотать. Помогла раздеться, обтереться влажной губкой. Смазала ожоги целебной мазью. Согрела молока с медом, выдала старое платье и уступила гостиную, потому что свободных от постояльцев комнат не нашлось.

Постелила мне на широком скрипучем диване, но едва я уснула, как подскочила в темноте с криком. Проснулась от кошмара, в котором бушевал огонь, а я была его частью.

Дверь в комнату отворилась, вошел Рейн. Он уложил меня и лег рядом. Устроился в неудобной позе, на боку, чтобы не тревожить обожженную спину. Так я и уснула, обнимая его за шею, а его рука покоилась на моей талии. Рейн что-то говорил спокойным, твердым голосом. Не уговаривал, не утешал, но продолжал обещать, что все будет хорошо, и больше ничего страшного в моей жизни не произойдет.

Но утром Рейна уже не было; он ушел ни свет ни заря и вернулся поздно. Я ждала его, сжавшись в комок на диване, и он опять остался со мной, пока я не уснула. На этот раз я внимательно слушала все, что он говорил.

Он рассказывал, каким будет мой новый дом, и как я обустрою чайную. На детали Рейн не скупился: обещал сервизы тонкого костяного фарфора, и механический чайник, что поет веселые мелодии, когда вода закипает. Рейн признался, что знает всех крупных контрабандистов в столице, и пообещал, что они будут привозить для меня самые изысканные товары из всех уголков света: синий чай из восточной орхидеи с ароматом розы и лимона, и выдержанный крепкий чай, спрессованный в виде монет, и даже драгоценный желтый шоколад для королевского напитка «Золотой мед».

Его рассказы-обещания действовали для меня лучше всякого снотворного, и сны после них приходили светлые.

О том, как завершается следствие, Рейн не распространялся. Я не задавала вопросов, а у Рейна не было привычки говорить, когда его не спрашивали. И хорошо – мне не хотелось знать, что происходит за стенами дома вдовы Кордулы. Я замкнулась в коконе спокойствия, отдыхала от всего, что случилось, берегла свое безмятежное неведение.

Обстановка в доме Кордулы прекрасно для этого подходила. В комнате днем светило слабое осеннее солнце, а вечером окна закрывали бархатные шторы, и горел камин. За стеклами шкафов стояли старые книги, на позолоте обложек поблескивали блики свечей, тяжело стучал маятник.

Кордула пекла для меня печенье и болтала о своей молодости, когда она с мужем, лошадиным торговцем, объездила весь Эленвейл. В ее историях мир был теплым и солнечным, пах сеном, а люди и кони были до невозможности милые.

Днем я уходила в комнату Рейна. Так мне было спокойнее в его отсутствие, потому что здесь пахло его лимонным мылом, чернилами и бумагой, а на крючке висела его одежда. Я лежала на его кровати, листала старые полицейские отчеты, а Занта играла с завязками галстука Рейна, что свешивался со стула.

Новости приносила Алекса. Она дважды приходила проведать меня.

Алекса рассказала, что Магну Бельмор посадили под домашний арест. Тюрьмы она избежала, заплатив большой залог, как водится у богачей. В городе никто толком не знает, что произошло. Комиссар велел всем причастным держать язык за зубами, а против Магны по-прежнему не было прямых обвинений. Она все валила на Тиля Тинвина, который так и пребывал в состоянии железной болванки и не мог дать показаний. Пожар в моем доме вызвала Таффита – а какой с призрака спрос? Против Магны было лишь мое слово, но меня на допрос пока не вызывали. Петер тоже находился под домашним арестом, как возможный соучастник.

Его рука... пока с ней ничего нельзя было сделать.

– Я сшила для него защитный кожаный рукав с перчаткой, – сообщила Алекса. – Этот колдун Тахир, которого привез Расмус. Он заперся в участке с книгой Таффиты и разговаривает с ней. Быть может, сумеет обратить заклятие вспять. Но не обещает. Петеру тоже собираются предъявить обвинения. Приехали столичные маги. Они разбираются. Расмус все время с ними. А твой дом...

– Ты была внутри? Что от него осталось? – спросила я с замиранием сердца.

Алекса покачала головой.

– Нет, не была. Дом оцеплен. Стены целы, во всяком случае. Рейн приводил в него Тахира. Они поднимались наверх.

Больше Алекса ничего не знала. Она предложила жить с ней, и я начала собираться, но вдова Кордула меня не пустила.

– Господин Расмус велел, чтобы ты оставалась тут, – заявила она непреклонно. Я не стала настаивать – даже обрадовалась запрету.

И вот, на третий день в полдень, явился Рейн, хотя в это время он должен быть в участке.

Я сидела в его комнате и сортировала шестеренки, из которых он собирался сделать фламмагические часы. Заметила краем глаза движение, повернулась – в дверях стоял Рейн, прислонившись к косяку плечом и скрестив руки на груди.

– Привет, – сказал он. – Собирайся. Пора вернуться в мир, Эрла.

От его слов мое сердце испуганно дрогнуло, но Рейн смотрел на меня спокойно и улыбался. Выглядел он неплохо, хотя его лицо осунулось, а волосы стали гораздо короче – ему пришлось обрить голову, и теперь он больше походил на портового бандита, чем комиссара полиции. Впрочем, он и таким казался мне красивее всех мужчин на свете.

– Куда мы пойдем? – я нервничала, и Рейн это понял.

– Прогуляемся до твоего дома. Погода прекрасная, а у меня для тебя есть хорошие новости. Плохие, прочем, тоже есть. Нет, не плохие – скорее, такие, что требуют обсуждения и размышления, – добавил он торопливо, когда я вскочила, уронив шестеренку.