И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская
– Что с ней? Что случилось? Она ранена? Мертва?
– Нет, не думаю. Я слыхал о таком, – отвечал Лиарин, – она отдала свою силу во имя защиты леса. Оградила часть Дримана кольцом собственной магии. Небольшую часть, самую дорогую для неё – там, где был её дом. Такое случалось прежде… Так, Лианэль отдала свою жизнь рекам Эльфийской Долины.
– Значит, она умрёт? – воскликнул рыцарь.
– Нет. Она просто спит. Она отдала не всё своё бессмертие, но теперь ей нужно набраться сил, чтобы вновь вернуться к жизни, – объяснил Лиарин. – Лучше отнесём её в пещеру под водопадом – там будет безопаснее.
– Каргиона ещё вернётся, как ты думаешь? – спросил Джастин.
– Не знаю… Ей больше нечего делать здесь: Элькит ранена, Дриман в огне. Вскоре за пределами защитного круга всё сгорит дотла, и от Леса Снов останется жалкий клочок. А хозяйка его ещё долго будет спать, пока не вернёт свою силу. К тому же, Каргиона, наверняка, поняла, что Мары здесь нет, – рассудил Лиарин. – В кольце Элькит безопасно – сюда не добраться даже Катарасу.
– А что случилось со мной? – спросил Джастин, немного успокоенный словами эльфа. – Помнится, у меня вот тут была здоровенная дырка?
Рыцарь ткнул себя в грудь.
– Я тебя немного подлатал! – усмехнулся эльфийский князь.
– Спасибо тебе, господин Лиарин! И спасибо, что сделал это вовремя! И за твою помощь сегодня! Как знать, не приведи тебя Судьба и Творец в наш лес, именно сегодня, возможно, эта битва закончилась бы иначе, – молвил Джастин, бережно поднимая с камней тело своей госпожи.
Он нёс её как хрупкий сосуд.
И Лиарин шагал следом, с тревогой взирая, как гибнет лес Востока и Юга. Он чувствовал боль деревьев так, словно это были плачущие дети, зовущие его со всех сторон. Но никто уже был не в силах остановить огонь, разожженный Каран Геланом.
Уложив Элькит на ложе, устеленное мягкими шкурами, и укрыв её собольим одеялом, мужчины долго глядели, стоя на холме у водопада, как полыхает зарево пожарища в Дримане. Лишь узкий круг, защищенный магией Повелительницы Снов, уцелел в адском пламени.
Дым проникал даже в жилище Элькит, дышать было трудно. Всю ночь горел Дриман, озаряя небо, как кровавый закат, и весь следующий день, и ещё одну ночь…
Пока осталось от него лишь тлеющее пепелище с чёрными, обглоданными пламенем остовами деревьев.
Элькит всё спала, и лишь мерно вздымавшаяся при дыхании грудь говорила о том, что эльфийская кошка ещё жива.
Джастин пребывал в глубокой печали, когда Лиарин, полагаясь на удачу и надеясь, что слуги Катараса оставили Дриман, решил ехать дальше. Они тепло распрощались. И, хорошо вооружившись, эльфийский князь двинулся в Дикие земли. Эльф Лиарин без проблем миновал Дриман, ныне представлявший собой жуткое зрелище, и вывел Королька на Восточный путь, ведущий к руинам Джалисона.
На светлой одежде Эктавиана отвратительно бурели пятна засохшей крови. Увидев мужа на пороге шатра, Элинэль испуганно вскрикнула и прижала руку к груди.
– О, духи, что с тобой, любимый? Ты ранен?
Эльфийка бросилась ему навстречу.
Эктавиан хотел обнять её, но, побоявшись испачкать серебристое платье, отстранился и сказал успокаивающе:
– Всё хорошо, звёздочка моя! В такой бойне я ещё ни разу не участвовал, но раны были неопасны – мы смогли излечить себя самостоятельно, без помощи целителей.
– Никто не погиб? – встревожено спросила Элинэль.
– Нет, милая! Кроме, разумеется, воинов Каран Гелана, вторгшихся в нашу Долину. Их отряды становятся всё больше и наглее! Не знаю, сколько мы ещё выдержим таких налётов… – обронил Эктавиан, не подумав.
И дочь Элирана промолвила испуганно:
– Мне страшно, Эктавиан, я так боюсь за всех нас!
– Нет, нет, звёздочка моя, ненаглядная! – тут же успокоил её Эктавиан. – Эта земля защитит нас. Элтлантис – наша древняя родина, и этот лес оберегает нас надежнее, чем эльфийские стрелы и мечи. Дай-ка мне лучше воды и другую одежду! И не волнуйся, как бы ни был силен Катарас, мы ещё долго сможем ему противостоять!
– Но не вечно, – печально молвила Элинэль, подавая мужу чистую рубаху. – Боюсь, нас всех ждёт путь за Море! Катарас заставит нас покинуть этот мир.
– Говорят, Благословенный Край прекрасен… – заметил Эктавиан.
Он фыркал как выдра, погружаясь в таз с холодной водой.
– Для меня Море означает гибель, – возразила Элинэль.
– Как и для меня. Мой Благословенный край – это ты! Но Катарасу не удастся изгнать нас из Лейндейла.
– К тому же Эльфийская Долина – последнее крупное пристанище Элдинэ. Есть ещё эльфы Запада, но там их немного, и живут они рассредоточено, почти сроднившись со смертными. Это значит, что если Катарас одержит верх – эльфийский род погибнет для Светлого края. Мы не можем допустить исчезновение древнейшей из рас.
– Ты говоришь как истинная дочь правителя эльфов! – улыбнулся Эктавиан, облачаясь в чистое. – Но тревожишься зря! Эта Долина полна славных воинов. Подумай, первые вторжения чёрных слуг Катараса начались ещё до ухода Лиарина, в то время, когда Эрсель пришла к нам. С тех пор минуло столько лет, и мы пока неплохо справлялись с их набегами. Хотя… мне здорово не хватало помощи моего друга!
– Но ты сам сказал, Эктавиан, их становится всё больше! Что будет, если, завоевав весь мир людей, Катарас двинет к Элтлантису всю свою армию? – возразила встревоженная (и оттого особенно трогательная) Элинэль.
– Твой отец, владыка Элиран, придумает способ нас защитить, – уверенно заявил Эктавиан.
Но, помолчав, добавил:
– Хотя… в чём-то ты права, моё сокровище! Иногда то, что кажется нам вечным и несокрушимым, как твердыни гор, оказывается хрупким и непрочным. А то, что представляется слабым и недолговечным, на деле оказывается непобедимым.
Элинэль внимательно глядела на мужа, не понимая, к чему он клонит, а тот продолжал:
– Эльфийский род наделен бессмертием, мы древнейшие жители земли, мы умеем исцелять свои раны, мудры и знакомы с магией. Сила Элдинэ непоколебима. Я верю в наше могущество. Для меня это такая же непреложная истина, как наша с тобой любовь.
Он нежно улыбнулся жене.
– Я уверен – Звёздный Народ покинет Лейндейл не
