Мишель Ходкин - Возмездие Мары Дайер
Каким бы он ни был, со временем ты станешь сильнее и уверенней. Ной тоже, если не будет находиться рядом с тобой. Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя.
Хоть я и так знаю, какое решение ты примешь, я не могу воздержаться от последней просьбы. Ты будешь любить Ноя Шоу до смерти, если не отпустишь его. Будь то судьба, вероятность, совпадение или рок, я видел его смерть в тысяче вариаций, в тысяче снов, тысячу ночей. Только ты можешь ее предотвратить.
Если все же наденешь бабушкин кулон, я узнаю о твоем решении. Но, как бы там ни было, мы увидимся снова.
А. Л.
Я закончила читать и подняла голову. Джейми смотрел прямо на меня.
— Что было в твоем?
«Мы с его мамой всегда надеялись, что он поможет создать лучший мир. И он на это способен, но без тебя».
— Всякое, — протянула я. — Обо мне. А в твоем?
— Тоже. Всякое. — Пауза. — Ты веришь ему?
«И он на это способен, но без тебя»
— Не знаю, — солгала я. Мой разум был забит чужими словами и мыслями, воспоминаниями, которых я никогда не переживала — пока что я не могла в них разобраться. — А ты?
— Я хочу ему верить, — сказал Джейми. А затем склонил голову и надел кулон на шею прежде, чем я успела что-либо сказать. Он слабо улыбнулся и пожал плечом.
— Фрики правят миром.
70
Я прождала ровно час, прежде чем последовать за Ноем. Мне хотелось дать ему свободы, но и также рассказать о прочитанном. О том, что я вспомнила. Я хотела узнать, что, по его мнению, нам нужно делать дальше.
Я четко понимала, что нужно делать мне, но для этого не помешало бы набраться храбрости.
Я уже не та девушка, с которой он познакомился однажды. Даже не та, кем была до «Горизонта». Последние события изменили меня, как и то, что я сотворила за это время. Я стала кем-то новым; если я что-то чувствую, то следую по наитию. Если я чего-то хочу, то беру это. Может, для Ноя я не изменилась, но это ни на что не влияет. Он видел фотографии, слышал рассказы, в подробностях описывающие мои преступления, но не видел, как я их совершала. Часть меня этому рада. Некоторые поступки не должны быть увиденными близкими людьми.
Я любила его. Какие бы мои частички ни были сожжены пережитым опытом и пройденными испытаниями, его они не касались.
Ной был как Плюшевый Кролик. Я буду любить его, пока не отпадут его усы, пока он не посереет и не потеряет форму. Я буду любить его до смерти. И он мне позволит. С радостью.
Я обнаружила его в очередной гостевой спальне. С ним была сумка, которую Стелла забрала из «Горизонта», когда мы покидали морг. Он закончил читать письмо от мамы, но не пошел на мои поиски. Мне было интересно, что она ему сказала, но я не осмелилась спрашивать.
Он не замечал меня, потому я остановилась в проходе.
— Можно войти?
Ной читал что-то, но кивнул, не отрывая взгляда от книги.
— Что читаешь? — спросила я, садясь на кровать. Что бы это ни было, он почти закончил.
— «Исповедь оправданного грешника».
Моя книга. Должно быть, он взял ее с собой в «Горизонт». Я даже не заметила ее в сумке.
— И как, нравится?
— Нет.
— Нет?
— Редактор так и не сказал, зол ли главный герой или его преследует дьявол. Он ничего не раскрыл. — Ной положил книгу на тумбочку. Я подвинулась ближе, пока не почувствовала жар его тела.
Прошлой ночью мы были уставшими и заснули, так и не успев поболтать, а когда я проснулась, к нам пришли Даниэль и Джейми с письмами от Лукуми. Нам нужно было обсудить случившееся вчера и то, что случится завтра, но нужные слова не приходили. Мне хотелось думать лишь о сегодня. О сегодняшней ночи.
Не знаю, верила ли я когда-нибудь, что Ной действительно мертв, но я также не могла полностью поверить, что он жив. Мне было сложно подстроиться под его реальность. Под его глазами были тени, а щеки заросли щетиной. В тусклых лучах солнца из окна за кроватью его волосы отливали золотом. Я не могла оторваться от него. К сожалению, придется.
«А, может, и нет», — подумала я. Нужно столько всего сказать, но ведь это можно сделать и потом? Ной жив. Он рядом. Мы не в смертельной опасности. Просто сидим рядом на кровати. Я хотела потянуться к нему, но мои руки запутались в простыне.
— Я позволил тебе умереть, — сказал парень как бы между делом. — Если тебе любопытно.
Не очень.
— Потому что я тебя попросила.
Он замешкал, прежде чем ответить.
— Ты хочешь умереть?
— Нет. — Это правда. Я бы умерла ради братьев, но не хотела этого. — А ты?
Ответ был мне известен, но я все равно спросила, ведь это он начал тему. Может, он хотел поговорить. Может, нам это нужно.
— Да.
— Почему?
— Я не могу описать это словами. — Его голос был спокойным, лицо каменным, но я знала, каким бесполезным он чувствовал себя под этой маской, каким неправильным и испорченным считал себя. Ною казалось, что он несет ответственность за всех, и его мучило то, что он не спас меня.
Я не знала, что сказать, потому спросила:
— Ты думаешь о своем отце?
Его челюсть напряглась; единственный знак, что он меня услышал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он ответил:
— Я никогда туда не вернусь.
— В Майами?
— Где бы он ни был, туда я не поеду. Для меня он мертв.
Интересно, говорит ли он правду. Как бы это ни было эгоистично, я надеялась, что да.
Мне вспомнилось, как обращался с ним отец. Дэвид Шоу виновен во многих преступлениях, и его отношение к сыну — одно из них. Однажды он за них поплатится — я об этом позабочусь. Он будет наказан по заслугам. Я не дам ему причинить вред кому-либо еще.
Но одного взгляда на Ноя было достаточно, чтобы понять: сейчас не время упоминать о нем.
— А как же твоя сестра? И Рут?
Он слепо уставился на противоположную стену.
— Наверное, что-нибудь придумаю.
— И чем ты будешь заниматься, если не вернешься домой?
Он ничего не ответил, просто пожал плечами. У меня было плохое предчувствие по поводу этого разговора, и я решила сменить тему. Просто из страха.
— Что думаешь насчет письма?
— Я устал.
Не такого ответа я ждала.
Он закрылся от меня. Не мне его винить — у него было меньше времени, чем у нас, чтобы свыкнуться со всем происходящим, Ною тяжелее всех.
Раньше мы справлялись с проблемами сообща. До вчера. До «Горизонта».
Казалось, будто наша прежняя жизнь была в какой-то параллельной вселенной. В нас обоих что-то отсутствовало, и когда мы встретились, то дополнили друг друга. Но теперь все изменилось. Мы выскользнули из той вселенной, и прошлая жизнь была утеряна в процессе. Отныне мы незнакомцы. Между нами не было и метра, а казалось, словно тысячи миль.
