Чужие дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
— Я найду еще возможность с вами поговорить. А пока готовьтесь, когда мы будем в виду Авестера, я буду дежурить у вас. Тут каждую ночь охрана, вы знаете...
— Знаю.
Нуда. Засова снаружи Энтони было недостаточно, равно как и каюты рядом. Мало ли что?
Поэтому каждую ночь один из матросов изображал часового. А Лиля запиралась на всякий случай и изнутри. Да, можно сломать дверь, но шум-то поднимется?
Хватит времени и ей приготовиться отбиваться, и Энтони прибежать, и офицерам...
— когда я буду стоять на часах, вы откроете дверь. Мы спустимся в шлюпку и отчалим. Правда, придется какое- то время идти по лесу... вы сможете?
Лиля подумала пару минут.
— Смогу. Но нужно будет взять с собой кое-что. Припасы, огниво...
— Я все возьму.
— Смогу. Только постарайся мне обувь добыть, хоть какую, про запас. Мои сапоги могут и не выдержать.
— Попробую. Хоть и сложно будет.
— Если поможешь — обещаю, до конца своих дней горя знать не будешь, — пообещала Лилиан.
— Помогу. Все, ложитесь. Опасно долго говорить, мало ли кто услышит, — потребовал Алекс.
И на минуту даже задумался.
Может, и правда помочь графине?
Не сразу ее... того, а чуть позднее? К примеру? Или правда попробовать вывести ее к людям? И получить награду? Сколько слухов ходило о Лилиан Иртон, но в одном сходились все.
Свое слово она держит железно. Что обещала — то и будет. И именно потому получить с нее обещание почти невозможно.–
Нет, это нереально. Это ж баба! Они все дуры, все истерички, по лесу ходить не умеют, пользы от них никакой... ладно, почти никакой.
Эта наверняка не лучше.
Нет, не стоит ее с собой тащить. Только побрякушки. Да и мало ли кто что пообещает? Пока в опасности, все ни ласковые, а как минет беда, такими гадюками оборачиваются — смотреть страшно.
Нет, не потащит он за собой Лилиан Иртон.
Прибить ее в каюте, оставить тело, поджечь корабль, а самому — в путь. На несколько лет ему побрякушек хватит, остальное неважно.
А вот что с собой надо собрать — это она правильно подметила, хоть и баба.
Что нужно в лес?
Не так много, но не так и мало.
На чем спать — надо.
Чем костер разжигать и в чем еду варить — надо.
Чем защищаться — надо. Ну и провизию какую тоже... вот, с последним хуже всего. С другой стороны, уж лето к середине клонит. Это по весне в лесу голодно, а к середине лета умный человек уже найдет, чем пропитаться. Себя Алекс дураком не считал.
Охота, грибы, ягоды...
Ну и галет с собой прихватить надо. Ему хватит.
Да, надо собираться и прощаться с кораблем.
Если бы Алекс знал о чем думает графиня Иртон, он не был бы так сам<}надеян. А может, и был бы.
Баба.
И этйм все сказано. Просто — баба!
* # *
Лиля лежала и смотрела в потолок каюты.
Низенький, темный... как и ее мысли. Взбудоражили, понимаешь, растревожили...–
А если прикинуть?
Имени своего помощника она не знает. Лица не знает. Ничего не знает.
Может это быть подставой от Энтони Лофрейна? Еще как может.
Может это быть подлостью, чтобы она дверь открыла? Запросто.
Откроет она дверь, а там с десяток матросов, не отобьешься, не отмашешься. От трех-то и то не отобьешься.
Оружия у нее никакого нет.
Гарантий ей никто и никаких не дает. Имя Лорта не панацея, знаете ли. Граф может и не в курсе, что его именем кто-то воспользовался. Уж больно мелок этот корабль для графской агентуры...
И что остается?
Только одно. Рисковать.
Здесь у нее то ли есть шанс, то ли нет. А в Авестере...
В Авестере его точно не будет.
Вопрос — чем Лилиан может защититься в случае опасности? Какое у нее может быть оружие?
Нож?
Ножа ей не дадут.
Ножницы? Вот эти, ублюдочные, иначе и не скажешь, которыми и прядь волос отрезать замучаешься? Тоже не подойдет.
Иголки?
Не оружие.
Что еще? Что она может придумать?
Лиля улыбнулась — и потащила из волос заколку.
Большую, из позолоченного серебра, красивую...
Заколка «Монтара».
Так она называлась в мире, который оставила Алевтина Скороленок. Два гребня, связанных между собой нитями с жемчугом, уютно прятались в волосах. И они были не из благородного металла.–
Обычное железо, разве что не самое плохое, такой металл идет на кинжалы.
Два гребня.
А у гребня есть зубчики, зубчики можно наточить, можно и саму кромку гребня заточить...
Надо делать.
По ночам, потихоньку, по часу — по два, надо точить и точить заколку, пока в ее волосах не окажется хоть какое- то, но оружие. Ерунда?
А все не без защиты.
Самое лучшее оружие то, которое не ждут. Главное, чтобы руки были свободны, а уж применить свое оружие Лиля сумеет. Рука не дрогнет.
Женщина посмотрела на гребни, усмехнулась...
Когда-то в уголовном мире была модной такая вещь, как «писка».
Обычая монетка, но с остро заточенным краем. С ней карманники ходили, уголовники... схватят его — и предъявить нечего. Это не нож, не заточка, монетка и монетка, на сдачу дали... бывает. Кто ей край заточил?
Не знаю, не ведаю.
Так и гребень. Нечто настолько обычное, что его можно вытащить из волос, можно вертеть в руках... у нее пальцевый невроз, вот и перебирает нити жемчуга. Что непонятного?
А «пиской» можно было не только карман порезать.
По руке полоснуть, по глазам...
Лиля не знала, зачем ей гребни, но мало ли что? Мало ли кто?
Быть вовсе уж безоружной не хотелось. Скальпель бы, но не стоит мечтать о несбыточном...
Итак, решено. Она рискнет, а дальше будь, что будет. Хорошее ли, плохое... она не может терять ни единого шанса. Месяц, может, два, и беременность станет заметна.
Этого допустить нельзя. Если начнут угрожать ребенку, она что угодно сделает.
Нет.
Надо бежать, и бежать до того, как она окажется под покровительством Энтора.
А пока — вдох, выдох...расслабиться. Первым делом надо расслабить мышцы лица, потом, вслед за ними — шеи, плеч...
И спать, спать...
Завтра будет новый день. Завтра она начнет свою игру.
А Лофрейн?
Да пусть эту сволочь его величество с кашей сожрет! Туда ему и дорога будет.
Лиля сосредоточилась на расслаблении — и быстро отключилась. А Алекс
