Ева Никольская - Достать василиска!
— О! Чистый пустяк, — довольно улыбнулся темноглазый дух воздуха, чуть склонив к плечу голову, отчего его мелкие косички пришли в движение, упав иссиня-черным дождем на серебристые одежды. — Вот этот свиток ему вручи и скажи, что от меня. — Он протянул мне пустой лист. Я удивленно вскинула брови, и Кейсар пояснил: — Текст скрыт от посторонних глаз. Ты же понимаешь, ведьмочка, банальная предосторожность. — Улыбка его стала шире, а я отчего-то смутилась. Схватила письмо, свернула трубочкой и положила во внешний карман сумки, после чего сказала:
— Как только встречу, сразу отдам.
— Нет, Катарина, отдать надо сейчас, — огорошил меня куратор.
— Но… у нас же…
— Разрешаю задержаться и опоздать на следующую пару, — заявил сильф. — Да и вообще можешь на нее не приходить. Потом, после занятий, объясню пропущенный материал и дам кое-какие домашние задания. Сейчас же, будь добра, ведьмочка, выполни мою просьбу, и поскорее.
Он снова занялся разложенными на столе свитками с мерцающими схемами заклинаний, а я, постояв немного, развернулась и пошла к двери. В конце концов, убудет от меня, что ли? Ну, подумаешь, принесу Сальдозару послание от его друга. Не отругает же он меня за это, верно?
Не отругал. Ситуация оказалась куда хуже. Поначалу все шло хорошо. Я без приключений долетела до целительского корпуса, не встретив на своем пути ни одной агрессивно настроенной поклонницы василиска. Видимо, обед их в данный момент интересовал больше, чем бестолковое пребывание в приемном покое. Сказав сидящей за полукруглым столом ведьме, что у меня послание для господина Сальдозара, ожидала насмешек и препирательств, как было в прошлый раз, но и тут меня не стали задерживать. Более того, объяснили, где находится кабинет Сигурда, и даже проводили до лестницы, ведущей наверх, сделав так, чтобы охранная система пропустила гостью.
Однако чем выше я поднималась, тем подозрительней становилась. Слишком уж гладко все складывалось. Сначала визит чешуйчатой целительницы, потом это срочное послание, теперь вот ставшая на удивление вежливой и заботливой грымза из приемного покоя… не странно ли? Очень! Поэтому в дверь «жениха» я стучалась, пребывая в крайне напряженном состоянии. А когда реакции на мой стук не последовало, выдохнула с облегчением и пошла обратно. Но, сделав всего несколько шагов, остановилась, снова вздохнула, на этот раз обреченно, после чего стремительно вернулась и толкнула дверь, которая, на мою беду, оказалась незапертой.
Войдя в кабинет, где василиск нацепил на меня «абсолютный щит», а вместе с ним и брачные браслеты, я почувствовала себя еще неуверенней, чем раньше. В комнате никого не было, а из-за плотно закрытой двери в смежное помещение слышался шум воды. Наверняка где-то там скрывалась еще и ванная. Живут же люди (то есть нелюди) — не рабочее место, а квартира со всеми удобствами! Впрочем, меня сейчас интересовали вовсе не комфортные условия Сальдозара, а мысли о том, как правильней поступить. Дождаться хозяина, присев на знакомый до боли диванчик, или оставить послание и сбежать, пока не заметили?
Память моментально воскресила вчерашний ритуал, когда я стояла обнаженная в магическом круге напротив блондина, вспомнилось, как он помогал мне перед этим раздеваться, и его прощальный поцелуй всплыл перед внутренним взором тоже… Особенно поцелуй! Невольно потрогав собственные губы, я сглотнула в попытке избавиться от внезапно появившейся во рту сухости и приняла единственно верное решение. Бегло огляделась, желая убедиться, что тут действительно никого нет, торопливо достала свиток из сумки и положила его на письменный стол. После чего немного подумала и вырвала страницу из тетради, чтобы написать лекарю короткую записку. Затем планировала с чувством выполненного долга удалиться, но… не успела.
Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и на пороге появился тот, с кем я решила сегодня не встречаться. Ладно бы просто вышел в своей застегнутой под горло мантии или строгом костюме, но нет же! Сейчас на блондине из одежды были только легкие штаны и домашние туфли. А вместо рубашки на плечах висело мокрое полотенце. С потемневших от воды волос на обнаженную грудь капала вода, стекая блестящими струйками на рельефный живот мужчины. Именно на эти влажные дорожки я и уставилась… На них, а не на упругие мышцы, перекатывающиеся под кожей! И смотрела бы дальше, прижимая к себе так и не законченную записку, если бы не услышала хриплое:
— Кати, как ты… откуда ты здесь?
Словно выйдя из созерцательного транса, резко вскинула голову и взглянула в лицо мужчине, чтобы снова громко сглотнуть, облизав вмиг пересохшие губы. Он смотрел на меня так, будто хотел съесть. И это пугало. А еще странно волновало, пробуждая во мне что-то непонятное и, как я думала, — порочное. Пролепетав извинения, я указала на свиток Силарина, сообщив, что мне велели его передать, и начала потихоньку пятиться к спасительной двери. Даже добралась до нее, но… она оказалась заперта.
— Откройте! — потребовала я, дернув за ручку. — Мне на пару надо. Откройте, пожалуйста!
— Я не закрывал! — непривычно резко ответил Сигурд.
— Вы лжете! — обвинила его я, вновь терзая несчастную ручку.
— Я лгу?! — В мгновение ока мужчина оказался рядом. Я даже заметить не успела, когда он пересек комнату. Только что стоял в темном проеме — и уже нависает надо мной, словно демон возмездия. А в серебристых глазах бушует вьюга. Холодная, колючая, хищная… — Катарина! — сорвалось с его губ. И в тот же миг сильные руки прижали меня к твердому мужскому телу, причем лицо оказалось как раз напротив обнаженной груди, которую я недавно рассматривала. Уста случайно коснулись влажной кожи. — Катар-р-рина! — рыкнул Сигурд, усилив хватку. Тесно, но не больно, а еще жарко. Иначе как объяснить, что одежда начала мешать? — Просто не шевелись.
— А говорить можно? — шепотом спросила я после недлинной паузы.
— Нет! — отрезал он.
С лекарем что-то было не так. Конкретно не так! Я чувствовала, как дрожат его руки, стиснувшие мою талию, как ходит ходуном грудь от тяжелого дыхания, бывающего при лихорадке. Слышала гулкие удары чужого сердца, в унисон которому билось и мое собственное. Такая близость волновала, мешая трезво мыслить, и у меня вопреки запрету василиска вновь случился разговорный зуд.
— Вы больны! — сказала я. — Это простуда, вирус? Может быть, я смогу приготовить вам лекарство?
— Ты — мое лекарство, — прошептал, хотя скорее уж прошипел блондин, наклоняясь ниже и зачем-то начиная жадно вдыхать запах моих волос. Вспомнился его голодный взгляд, и мне снова стало не по себе. Сейчас понюхает, потом на зуб попробует — кто этих редких василисков знает? Вдруг они молодыми девушками питаются в момент душевного смятения? — Не бойся, Кати, я тебя не трону, — пообещал Сальдозар, проводя ладонью вверх по моему позвоночнику, в то время как его вторая рука продолжала удерживать меня за талию.
