Идеалы мисс Райт. Дилогия - Кристина Зимняя
– Так давайте поговорим в каком-нибудь кафе, у меня как раз перерыв, и мы могли бы…
– Не о чем и некогда! Поэтому возвращайтесь на работу, мисс, и помолитесь Пресветлой Деве, чтобы вас со мной никто не видел!
– Но я… – договорить мне снова не дали.
– И заодно помолитесь, чтобы Алекс не узнал, что я вообще с вами разговаривал!
– Да что он мне сделает? – рассердилась я.
– Вам, может, и ничего, а мне обещал голову оторвать. Все, прощайте! – Поставил финальную точку Джайс. Вынырнул из-под моего зонта, он подозрительным взглядом окинул пустую улицу и пошагал прочь, втянув голову в плечи и заметно ссутулившись.
Бежать следом, словно собачонка за хозяином, я не стала. Погода никак не располагала ни к прогулкам, ни к беседам на ходу, а затащить оборотня куда-нибудь под крышу у меня не было ни шанса – силы явно не те, да и пригрозить совершенно нечем. Разве что пообещать пожаловаться Феррану – как ведущий актер он бы мог как-то повлиять на работу помощника оператора. Но об этом я подумала слишком поздно. Раздосадованная я решила зайти за кофе, раз уж все равно вымокла, и уныло побрела в сторону магазинчика неподалеку, старательно огибая самые глубокие лужи. Из подворотни в здании напротив медленно выплыл шикарный автомобиль и, развернувшись, оказался на моей стороне улицы.
Поравнявшись со мной, машина замедлилась, и я невольно отступила подальше от дороги. За мокрым стеклом задней дверцы различить черты пассажирки было невозможно. Я успела лишь определить, что это темноволосая женщина и заметить очень яркие синие глаза, прежде чем автомобиль сорвался с места, окатив мои ноги веером брызг.
Глава 15
Немного позже…
Если день начался неудачно, ничего хорошего от него ждать не стоит. В ближайшем магазине нужного сорта, конечно же, не оказалось. И в следующем тоже. И в следующем… Постепенно и незаметно я преодолела два квартала. Дождь закончился, выглянуло солнце, позолотив мокрую листву, и тротуары тут же заполонили прохожие. Все они были сухими, чистыми и сияли радостными улыбками. Одна я являла собою образец замерзшего мокрого пугала с красным носом, вздыбившимися от влаги кудряшками и грязными разводами на чулках.
В довершение всего у дверей магазина одежды я столкнулась с Бетси Руддол, которая держала в руках несколько объемных фирменных пакетов. Труповедка, облаченная в шикарное белое пальто и начищенные до блеска сапожки, смерила меня презрительным взглядом, фыркнула и, тряхнув идеальными золотистыми локонами, уселась в машину. Можно было не сомневаться, что по возвращении в редакцию меня ожидает теплая встреча коллег, которые дружно будут слоняться по коридорам, дабы поглазеть на чучело. С горя я купила пирожное, украшенное шапкой взбитых сливок, и поплелась на работу – взять такси, чтобы проехать пару кварталов было для меня непозволительной роскошью.
Проверить правильность своего предположения я не сумела – когда ввалилась в холл «Вестника», неловко зажав под мышкой уже не нужный зонт и одной рукой прижимая к груди пачку кофе, а на ладони второй держа пирожное на салфетке, меня встретил грозный окрик:
– Где ты шлялась?
Заступивший мне дорогу Алекс выглядел несколько странно. Слишком уж разгневано, для небольшого опоздания с перерыва. Ну ладно, сорок минут – это не так уж и мало, но прежде за ним не наблюдалось такой рьяной приверженности к дисциплине. По крайней мере, мне позволялось куда больше, чем прочим сотрудникам, и задержаться на обеде я прежде могла без проблем.
– В лавке! – независимо вздернув подбородок, заявила я и в качестве подтверждения вручила недовольному начальнику упаковку с кофе. Увы, впечатление несколько подпортила капля, скатившаяся на нос с мокрой пряди волос.
– В какой еще лавке? – возмутился Фрэйл. – Ты в Лайтхорроу, что ли, каталась?
– Нет! На плантацию в жаркие страны, – огрызнулась я.
Разумеется, мне не стоило этого делать, тем более при охранниках, которые с жадным любопытством прислушивались к ссоре – все-таки формально я нарушила правила, да и субординацию никто не отменял. Но, попав в помещение, я вдруг ощутила, насколько замерзла, а промокшая насквозь обувь стала казаться пыточными колодками.
– Ты уво… – сердито начал Алекс.
Громкое «апчхи!» оборвало его на полуслове. Слетевшие с пирожного сливки красивым белым узором легли на темную рубашку соседа. Ойкнув, я шарахнулась от него, в неосознанной попытке сбежать. Фрэйл с угрожающим выражением лица шагнул на меня. Зонтик, выскользнувший из-под мышки, как назло, не нашел ничего лучшего, чем приземлиться прямо на начальственную ногу. Алекс поднял руку, и я перепугано сжалась и зажмурилась. «Убьет!» – промелькнула паническая мысль. Тяжелая ладонь легла на мои волосы, соскользнула на лоб, задержалась там на несколько мгновений и переместилась на запястье.
– Идиотка! – воскликнул сосед и поволок меня за собой.
Остатки пирожного, вывалившись из моей руки, шмякнулись на пол, добавив брызгами красоты еще и брюкам Фрэйла, но, кажется, он этого даже не заметил, так был увлечен подбором самых «лестных» характеристик в мой адрес. Под аккомпанемент из ругательств и в сопровождении любопытных взглядов коллег я была доставлена в приемную. Там вытряхнута из мокрого плаща, по уши укутана в куртку соседа, затолкана в кабинет, утрамбована в глубокое кресло для посетителей и разута. В пространный монолог мистера Бесцеремонность мне не удавалось вставить ни слова, ни одного протестующего возгласа! Потому что он сперва самым хамским образом зажал мне рот ладонью, а потом замотал всю нижнюю половину головы шарфом. Мычать было как-то унизительно, а избавиться от «кляпа» – проблематично, – для этого пришлось бы для начала как-то выпростать руки из застегнутой прямо поверх них куртки. Поэтому я гордо молчала, сердито сопела и одновременно старалась не шмыгать носом. Получалось плохо – близкое общение с лужами и ветром не прошло даром, наградив меня всеми признаками начинающейся простуды.
Велев не сходить с места, Алекс куда-то умчался. В тепле меня немного разморило, шевелиться совершенно не хотелось, и я послушно посидела минуту-другую, а потом все же поднялась – изображая из себя личинку в ожидании неизвестно чего, чувствовала себя предельно глупо. Да и выбираться из плена импровизированной смирительной рубашки было удобнее стоя. По крайней мере, так мне казалось. На практике перемена положения делу не сильно помогла. Мне удалось только выпутать подбородок из колючего шерстяного «ошейника», а расстегнуть куртку никак не получалось – она была длиной до бедер и недостаточно широка, чтобы предоставить простор для манипуляций. В раздражении я как-то неудачно дернулась, покачнулась, переступила, силясь сохранить равновесие,
