Маски сбежавшей невесты (СИ) - Яблонцева Валерия

— Но постой, — проговорила я, хотя на самом деле хотела, чтобы каждое его слово стало правдой. — Разве наша свадьба возможна? Ведь мы не ровня…

— Конечно, не ровня, — лорд Хенсли фыркнул. — Ты герцогиня, а я всего лишь какой-то там граф.

— Герцогиня?

— Вдова лорда Голдена, если верить показаниям Лоррейн. Так как герцог мертв и не имеет наследников, Императрица посчитала возможным распорядиться его землями, титулом и состоянием по собственному усмотрению. Впрочем, об этом лучше поговори с ней. Она ждет в Малом тронном зале.

— Нет.

— Нет? — Коул поднял брови в притворном удивлении. — Вы отказываете Императрице, ваше сиятельство?

— Не хочу никуда спешить, — я заглянула в аметистовые глаза. — Я еще не успела сказать, что люблю тебя. Хоть ты и всего лишь какой-то там граф.

— Любишь? — переспросил он. Я торжественно кивнула. — И согласна выйти за меня замуж, несмотря на явный мезальянс?

— Да. Да, да, да!

Коул посмотрел на меня так, что все внутри запело от радости. И поцеловал — еще, ещё и ещё — пока все дурные мысли о мнимой невозможности нашего счастья не выветрились из головы.

Айона стояла на пороге перемен.

Перемены витали в воздухе, слышались в шепотках слуг, затягивавших высокие окна траурными занавесями, прятались за напряженными взглядами придворных, в один миг лишившихся сиятельного правителя и привычной жизни и получивших взамен Императрицу-чужестранку.

Покров тайны пал.

Щеки, годами не знавшие румян и солнечного света, были бледны, бескровные губы сжаты, в глазах сквозила растерянность. Люди смотрели друг на друга — и не находили слов, чтобы выразить смятение, царившее в обнажившихся душах.

Первым же приказом, последовавшим за объявлением церемонии похорон Солнцеликого Эдуарда, чье имя многие узнали впервые лишь после смерти монарха, стала отмена обязательного ношения придворных масок.

Солнцеликая Гвеновид не требовала от подданных немедленно избавиться от главного атрибута светской жизни, но приближенным ее величества настоятельно рекомендовалось воздержаться от иллюзий. А вслед за первыми мастерами и Малым советом нововведение подхватили и остальные. Ветер перемен сдувал кружева и перья, являя миру новые лица Айоны — курносые и прямые, скуластые, веснушчатые, бородатые, тонкогубые. Но главное — открытые перед собой и другими, не боящиеся смело взглянуть в лицо врагу и искренне улыбнуться другу.

Конечно же, оставались те, кто был не готов расстаться с маской, долгие годы служившей им вторым лицом. Я видела и таких — стыдливо приглушавших яркие краски иллюзий, чтобы держать положенный траур, и отворачивавшихся, встретившись глазами с соседом по креслу в Большом совете, уже избавившимся от шлема Стального рыцаря. Но их было меньшинство. Чем ближе я подходила к Малому тронному залу, где заседала новоиспеченная Императрица, тем чаще встречала мужчин и даже женщин, оставивших позади времена былого карнавала. Они сдержанно улыбались мне, некоторые склоняли голову в поклоне. Я приседала в ответном реверансе, чувствуя сердцем, что тогда, в убежище лорда Голдена, сделала верный выбор.

Солнцеликая Гвеновид принесла в Айону долгожданное обновление.

— Герцогиня Эверли Митчел, ваше величество! — объявил слуга, распахивая передо мной тяжелые двери.

Малый тронный зал, место заседания Малого совета, состоявшего из небольшой группы особо приближенных придворных правителя, несмотря на послеобеденное время, был погружен во мрак. Черные шторы, черный бархат покровов — траур соблюдался безукоризненно. Сама Солнцеликая Гвеновид также была одета в черное платье, подчеркивавшее худобу жилистого тела северянки и молочную белизну кожи. Светлые волосы были убраны под сетчатую вуаль, расшитую черным жемчугом. И только корона из чистого света сияла силой семи стихий, соперничая в яркости с царственной синевой глаз Императрицы.

Императрица была одна — если не считать горной рыси. Пятнистая хищница, защитница и спутница бывшей фрейлендской принцессы, лениво посмотрела на меня и вновь растянулась на ступенях у ног хозяйки. Глаза диковинного зверя светились синевой.

— Леди Митчел, — Солнцеликая Гвеновид привстала со своего места, жестом приглашая меня подойти ближе.

— Ваше величество, — я низко поклонилась. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Коул уже рассказал о моем решении?

— В общих чертах.

— Твой род будет восстановлен в правах, а ты получишь статус законнорожденной дочери айонских Митчелов. Обо всем остальном, — императорский перстень, подогнанный под тонкий палец, сверкнул радугой, — будет разумнее умолчать ради твоей же безопасности. Со всех участников тех событий, кроме лорда и леди Хенсли, уже взяты нерушимые магические клятвы. В твоем случае мне будет достаточно устного согласия. Для меня важно, чтобы мы оставались если не друзьями, то хотя бы союзниками. Айоне предстоят непростые времена. Будет лучше, чтобы линия прежнего императорского рода оставалась непрерывной.

— Я понимаю, ваше величество. И полностью согласна с вашим выбором.

Она кивнула.

— В ближайшее время я подпишу приказ, согласно которому ты, как единственная оставшаяся в живых родственница последней супруги герцога Голдена, унаследуешь его титул и земли.

— Целое герцогство? — переспросила я, несколько ошарашенная легкостью, с которой Императрица отдала в управление приютской девчонки, пусть и являвшейся отпрыском императорского рода по крови, почти четверть страны. — Простите, но… я не знаю, что мне делать с землями Айлеса.

Солнцеликая Гвеновид снисходительно улыбнулась.

— У тебя есть мужчина, чтобы переложить сложные решения на его надежные плечи, дорогая Эверли. В крайнем случае, вы всегда можете нанять управляющего. С доходами от сельскохозяйственных угодий и добычи полезных ископаемых вы сможете позволить себе жить долго и счастливо. Считайте это моим подарком на грядущую свадьбу.

Я зарделась.

— Ваше величество, но мы еще не решили, что останемся в Айоне. Да и про свадьбу, — щеки покраснели ещё сильнее, стоило только вспомнить о поцелуях и признании Коула, — еще не объявляли.

— Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что все между вами давно решено. Императорское благословение у вас есть. А если кто-то начнет злословить, что у графа Хенсли недостаточно высокое положение для женитьбы на герцогине, — Солнцеликая усмехнулась, — скажи об этом мне, и я скормлю сплетников моей Феррейе.

Услышав свое имя, рысь встрепенулась. Повернувшись ко мне, огромная пестрая кошка широко зевнула, демонстрируя полный набор оружия против сплетников, и тут же потеряла ко мне интерес, подставив лоб под ладонь хозяйки. Тонкие пальцы зарылись в мягкую шерсть.

И тут меня осенило.

Синие глаза рыси когда-тo были желто-зелеными! Точно так же поменял цвет взгляд Императрицы в тот миг, когда я передала ей способности императорского рода и венценосный титул. Если подумать, в этом не было ничего удивительного — Солнцеликая Гвеновид была непревзойденным мастером над зверем, и пушистая Феррейя, должно быть, была полностью подконтрольна хозяйке.

Но… а как же желто-зеленые взгляды дворцовых кошек, собак и даже ворона, которого я однажды видела за окном в момент полнейшего отчаяния? Неужели Солнцеликая следила за мной и знала все с самого начала? Могла ли она исподволь направлять нас, пока история с Голденом и Солнцеликим Эдуардом не пришла к закономерному финалу?

Пораженная внезапной догадкой, я подняла неверящий взгляд на Императрицу. Синие глаза загадочно сверкнули из-под пушистых светлых ресниц. Не оставалось сомнения, Солнцеликая Гвеновид прекрасно поняла, о чем я думала. И четко дала понять, что ответа на свой вопрос я никогда не узнаю.

Хотя… все получилось к лучшему.

Ρазве не так?

Императрица улыбнулась.

— Не смею больше задерживать тебя. Полагаю, вам с женихом есть что обсудить.

Она махнула было рукой, призывая слугу, но остановилась, увидев, что я дерзко осталась на месте. В синих глазах мелькнуло любопытство.