Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)
— Ты выяснил, кто это был? — оживилась я.
— Айк поделился информацией; имя тот тип называл вымышленное, но в остальном не врал. Только не расспрашивай меня пока об этой истории, ладно? Я обещал молчать, чтобы не мешать расследованию. Оклемаюсь — буду помогать Руке Возмездия, — он снова тихо вздохнул. — Но потом…
— Обязательно расскажешь, я помню, — насмешливо хмыкнула я. — Я тебе верю, и подробности выяснять не буду. Разве что один момент; вы всё-таки нашли с таром Айком общий язык?
— В какой-то мере, — чуть дёрнул подбородком он. — С другой стороны, пригласи он меня к разговору иным путём, может, быстрее договорились бы, и не пришлось бы мне столько времени бревном лежать, — недовольно скривился Аль.
— Интересно, а группа захвата у них тоже не из людей состоит? — вздохнула я. — Я совершенно не понимаю, за что тебя так. Или ты пытался оказать сопротивление?
— Да я даже не помню того момента, когда на меня напали, — хмыкнул мужчина. — Но их тоже можно понять; если первоначально предполагалось, что я какой-то предатель, эта горячность получает более-менее вменяемое обоснование.
— Всё равно, нормальный человек на такое не способен, — упрямо возразила я. — Бедный мой, — тихо вздохнув, я дотянулась губами до кончика уха, торчащего между запутанных тёмных прядей. — Очень больно?
— Сейчас — даже приятно, — тихо хмыкнул он. — Главное, глубоко не вдыхать. Человеческое существование тоже имеет свои минусы…
— Ой! Меня же как раз об этом просила саена Карал, — опомнилась я. — Чтобы я тебе объяснила, что человеческое тело очень легко повреждается снаружи, тогда как прежнее твоё можно было разбить только тебе самому изнутри. Ну, это я так поняла её объяснения, — неуверенно закончила я.
— Я уже заметил, — он опять вздохнул и снова поморщился от боли в рёбрах. — Но нынешнее бытие всё равно устраивает меня несравнимо больше, — мужчина крепко сжал мои пальцы.
— Знаешь, после общения с этим Айком я вспомнила фразу мастера Фарта; ну, что ты удивишься, сколько всевозможных существ живёт среди людей. Мне начинает казаться, что вокруг немного именно людей. К которым уже даже меня отнести довольно сложно, — я хихикнула с некоторой нервозностью.
— А ты догадалась, кто он?
— А ты у него не спросил? — растерялась я.
— Да как-то… другие, более насущные вопросы нашлись.
— Ну, я точно не знаю, он так и не подтвердил мои подозрения решительным «да», — с сомнением начала я. — Мне кажется, он весенний хозяин леса.
— Кто? — недоумённо изогнул брови синеглазый демон. Я с облегчением отметила, что к его глазам вернулся тот восхитительный синий цвет, что был прежде.
— Хозяин… ты совсем-совсем ничего про них не слышал?
— Нет. Даже название не знакомо.
— С чего бы начать? — задумчиво протянула я. — Это, в общем-то, такая же сказка, как катраль, только… другая, — я хмыкнула. — В общем, если верить жителям Левого Полюса, хозяева леса — это три духа, в чьей власти находятся безбрежные леса между, собственно, Полюсом и Рекой. У каждого есть своё время; например, тар Айк, как мне кажется, весенний хозяин, он пробуждает лес от зимней спячки. Считается, что каждый из лесных хозяев всё «не своё» время спит.
— И какое из времён года осталось без хозяина?
— Зима. Насколько я помню, тогда над всем Левым Берегом властвует Холод Лютый, самое злобное из всех известных мне сказочных существ. Правда, тут, наверное, быть уверенной нельзя; катралем вон тоже детей пугают.
— Скажешь, зря пугают? Учитывая, сколько я разрушений причинил, и сколько зла принесли мы все вместе…
— Карт, ну, ты как маленький, — возмущённо фыркнула я. — Как можно обижаться на стихию? В том, что кто-то утонул в реке, виновата совсем даже не река. Вот мне кажется, что с этим Холодом может быть та же история.
— Не отвлекайся. Что ты ещё про хозяев знаешь?
— Да, в общем-то, немного. К людям они вроде бы относятся неплохо; хорошего — наградят, плохого — накажут, и обманом с ними ничего хорошего не добьёшься. Была там одна сказка про дровосека… — задумчиво протянула я, но тут же опомнилась. — Так вот, людям являются в обличии мужчин: весенний — молодой озорник, летний — жизнерадостный мужчина лет тридцати, а осенний — степенный муж с седыми висками. Как-то так… На молодого озорника тар Айк, прямо скажем, не тянет, — я неуверенно хмыкнула. — Но на зиму он, кажется, впрямь впадает в спячку; во всяком случае, сказал, что зимой отоспится.
— А ты ему посоветовала выспаться? — весело фыркнул Карт.
— Ага. Он же такой заморенный, смотреть больно, — смущённо вздохнула я.
— Удивительно ты всё-таки людей определяешь.
— Пора бы уже привыкнуть, — проворчала я. — И вообще… не определяй я людей так «странно», я бы от тебя тоже до сих пор шарахалась, как все остальные. Не веришь — спроси вон у Олеи, она долго недоумевала над моей необъяснимой симпатией к синеглазому демону и утверждением, что он на самом деле хороший. А ты мне, между прочим, с первого взгляда понравился! И не только потому, что симпатичный.
— А я симпатичный? — с искренним недоумением уточнил он.
— Ага, — честно призналась я, к собственному удивлению не чувствуя никакого смущения. — Даже очень, особенно глаза красивые. Слушай! — вдруг вспомнила я, от возбуждения даже приподнявшись на локте. — А что значит твоя татуировка? Ну, на груди?
— Какая татуировка? — нахмурился он. — А… рисунок был какой-то, да. Но я понятия не имею, что он означает, и означает ли вообще: он такой и был с самого начала.
— А сейчас не изменился?
— Не смотрел. Сейчас не посмотришь, я в бинтах весь, — с улыбкой притушил он мой энтузиазм. — Потом. Даже если она что-то значит, никуда она не денется за несколько дней.
— Ну, да, — вынужденно согласилась я. — Не забыть бы потом!
— Да куда…
Разговор оборвал грохот распахнувшейся двери, и наше внимание мгновенно сосредоточилось на невежливом посетителе. Это была миниатюрная круглолицая пухленькая женщина лет сорока с лучиками морщин вокруг смешливых глаз и густой золотисто-рыжей косой до пояса. Она разглядывала нас с дружелюбным и несколько недоумённым любопытством, особенно — Карта. Совершенно непонятно было, почему она ворвалась с таким шумом.
— Как интересно! А где Сарк? — бодро поинтересовалась женщина, не здороваясь.
— Наверное, на работе, — осторожно предположила я. Редкого тёмно-зелёного цвета глаза незнакомки горели удовольствием, восторгом и интересом.
— Ах да, совсем забыла, сейчас же день, — махнула она рукой и неторопливо прошествовала к кровати. — Так, а тут у нас… Ой, во имя Хаоса! — хихикнула женщина, плюхаясь на кровать с противоположной стороны от напрочь растерявшегося Карта. — Ветру сломали рёбра, кому скажи — не поверят! Но починили тебя неплохо. Сейчас, давай стабилизирую, а то больно же, — женщина укоризненно качнула головой и, не встретив никакого сопротивления, стащила с Аля одеяло примерно до пояса. Оглядела повязки, поцокала языком, пробежала по повязкам пальцами как пианист по клавишам и удовлетворённо кивнула. Издав удивлённое восклицание, Карт приподнялся на постели, недоверчиво ощупывая грудную клетку. Кажется, больно ему уже не было.
