Анна Орлова - Краткий курс магического права
— Пр-р-рисаживайся, деточка, — радушно пригласила госпожа Гадрка, предупредительно пододвинув мне стул рядом с Серрка.
Оба сына моих домохозяев жили отдельно, и госпожа Гадрка всегда относила старшему сыну обед на работу. Младший был уже давным-давно женат, так что о его питании мамочка не беспокоилась.
— Спасибо, — пробормотала я, осторожно пристраиваясь на краешке стула.
— Сер-р-р-рка! — приветливо скалясь, окликнула сына госпожа Гадрка. — Поухаживай за гостьей!
Такая церемонность мне уже не нравилась. Да что тут происходит, в конце концов?!
Он молча навалил на мою тарелку каких-то сладостей, плеснул в чашку кипятка — так, что брызнуло на скатерть.
Я, ойкнув, отдернула руку.
— Сер-р-р-рка, пожалуйста, веди себя… пр-р-рилично! — взмолилась хозяйка дома.
— Спасибо, — пробормотала я.
— Деточка, — сладко начала госпожа Гадрка. — Ты такая умница. Пр-р-равда же, Сер-р-р-ка? И ты очень нам нр-р-ра-вишься!
«Кому — нам?» — чуть не брякнула я, но благоразумно проглотила слова вместе с чаем.
— Вот мы и подумали, — продолжила она, подбодренная моим молчанием.
Молчали и остальные — господин Раргош одобрительно, слегка осоловело хлопая глазами, а Серрка мрачно.
— Подумали, что ты нам подходишь! — торжественно провозгласила госпожа Гадрка и шумно отпила из своей чашки.
— В каком смысле? — не поняла я, поплотнее запахнув халатик. Среди расфранченных хозяев я чувствовала себя почти раздетой.
— Невесткой будешь, — просто и уверенно сказала она, как будто я всегда только об этом и мечтала. А теперь вот — сбылось!
— Э-э? — только и смогла промычать я и покосилась на потенциального жениха, уныло сгорбившегося над чашкой.
Госпоже Гадрке хватило и этого.
— Юр-р-ристы — люди полезные, — рассуждала она вслух, громко прихлебывая чай. Судя по ее разрумянившимся щекам, в ее чашке тоже содержалась изрядная порция горячительного. — Как говор-р-рится, в хозяйстве всегда пр-р-ригодится.
Я сглотнула, сообразив, что сама же недавно продемонстрировала свою полезность.
— Сер-р-рка, сыночка, подумай. Алевтина и готовит хор-р-рошо, и аккур-р-ратная, и умная. — Госпожа Гадрка кивнула, соглашаясь сама с собой. — Дети умные будут.
Я представила и чуть не облилась чаем. Умилительная картинка: зеленокожие клыкастые детки тянут ручки и зовут меня мамой.
— Но Серрка не хочет на мне жениться!
— Сер-р-рка, ну разве же ты пр-р-ротив? — спросила госпожа Гадрка заискивающе. — Жениться же тебе надо, самый возр-р-раст. Пр-р-ривыкнешь со вр-р-ременем. Думаешь, Р-р-рар-р-гоша жениться ср-р-разу хотел? А потом понял, что счастье — в семье!
— Может быть, в труде? — неосторожно усомнилась я.
— В семье! — Потенциальная свекровь неодобрительно покачала головой. — Чтоб и хозяйство, и детки. Сер-р-р-ка у меня умница и зар-р-рабатывает хор-р-ошо. И кр-р-расавец! Ты будешь ему хор-р-рошей женой!
Я покосилась на унылого «красавца», который явно мечтал сбежать, и храбро начала:
— Госпожа Гадрка, я вас очень уважаю, но…
— Какие еще но? — Она нахмурилась. — Чем тебе мой Сер-р-рка нехор-рош?
— Всем хорош, — согласилась я, отставив чашку. — Но я не могу за него замуж!
— Вр-р-ряд ли тебя еще кто позовет, — поджала губы госпожа Гадрка. — Пр-р-рости, но ты попаданка. Ни кола, ни двора и нищая, как могильный чер-р-рвяк!
«Нищий» червяк приоткрыл глаз, сыто рыгнул и показательно захрапел.
А меня вдруг разобрала злость.
То есть я — залежалый товар, который можно прикупить по дешевке?!
Но сердить хозяев квартиры резким отказом мне было не с руки.
— Извините, — развела руками я, изо всех сил демонстрируя огорчение. — Серрка замечательный. Но у меня уже есть жених!
— И кто же? — не поверила госпожа Гадрка.
— Рыцарь Поль де Лакруа, — с деланным сожалением вздохнула я.
И поняла, что приняла решение. Почему бы и нет?
В конце концов, «рыцарь» — это представитель рыцарского сословия, а не книжный идеальный мужчина! Вспомнить хоть Жана, тоже рыцаря, между прочим. А Поль… он замечательный!
Госпожа Гадрка насупилась.
— Рыцарь, говоришь?
Рыцарей орки уважали еще с тех (не таких уж давних!) времен, когда конная рыцарская лава сметала зеленокожих воинов.
— Ага, из ордена Двойной Луны. Да вы его видели! Он же меня провожал.
Госпожа Гадрка нахмурилась, и впрямь что-то такое припомнив.
— И когда свадьба? — поинтересовалась она, теребя кухонное полотенчико.
— Мы еще не определились с датой, — нашлась я. — Свидетелям нужно время, чтобы добраться.
— А, вот оно как, — кисло протянула госпожа Гадрка. — А что ж тебя твой р-р-рыцарь в такой халупе жить оставил? Не тор-р-ропится забрать?
— Извините, я пойду, наверное.
Я попятилась к выходу. И чуть не споткнулась, увидев полный облегчения взгляд Серрка. Можно подумать, женитьба на мне хуже смерти!
В комнате было сыро. Запах сохнущих обоев и мокрой побелки буквально бил в нос, и даже открытый настежь балкон не спасал от тропической влажности.
Запершись, я схватила подушку и принялась методично ее избивать.
Да что ж это такое, не жизнь, а сплошная череда неприятностей?!
В общем, на работу идти совсем не хотелось. Но куда деваться?
— Привет, Стэн, — поздоровалась я с лощеным красавцем, открывшим дверь. — Как дела?
— Здравствуй, Алевтина. — Он грациозно отступил в сторону, пропуская меня. — Все в порядке. Как съездила?
Не было смысла описывать все события последней недели, так что я ограничилась нейтральным:
— Нормально.
— Алевтина, вы вернулись, — констатировала выглянувшая на шум госпожа Громова. — Очень вовремя, у нас сложный случай с наследованием.
— Уже иду, — пообещала я. — Только руки вымою.
— И, Стэн, сделайте нам чаю, будьте добры, — попросила она, поправив выбившуюся из прически агатово-черную прядь.
— Конечно, госпожа Громова, — склонил голову Стэн.
Сердце екнуло. Они помирились!
Я сама не знала, что испытывала: досаду, облегчение или ревность. Хотя какой в этом смысл, если я принимаю предложение Поля?
Кстати, надо бы и ему об этом сообщить! Как ни странно, я понятия не имела, где живет рыцарь и как вообще его найти. Разве что в институте навести справки.
— Алевтина, я слышала, что поездка у вас выдалась… насыщенной. — Куратор пила чай с тем неподражаемым изяществом, за которым видятся годы муштры в пансионе благородных девиц.
— Очень, — искренне ответила я.
— Господин де Лакруа ко мне заглядывал.
Я едва не поперхнулась чаем и выдавила слабо:
— Да?
— Он очень беспокоится о вас, Алевтина. — Взгляд ее темных глаз был внимательным и понимающим. — И, мне кажется, у него вполне серьезные намерения.
— Да уж, — хмыкнула я, чувствуя, как горят щеки. — Серьезнее некуда.
— Вот как? — Госпожа Громова все смотрела на меня, словно видела впервые. — Разумеется, это не мое дело, но…
— Ваше, — перебила я. — Мне ведь все равно придется просить еще несколько выходных. Ну, на свадьбу, и все такое.
— Вот как? — повторила она и взглянула мне за спину. — Что случилось, Стэнли?
Я с трудом переборола желание обернуться. Значит, он все слышал?! Сердце отчаянно колотилось.
— Сообщение, — ровно ответил Стэн. — Клиент по тому наследственному делу просил перенести встречу на час раньше.
— Устраивает, — кивнула она, поразмыслив мгновение. — Будьте добры, передайте ему мое согласие.
— Да, госпожа Громова.
И я не выдержала — обернулась.
На меня он не смотрел. Спокойное лицо, уложенные волосок к волоску волосы, белая пена воротничка.
Кажется, Стэну было все равно.
Ну и ладно!
Двухлетняя муштра госпожи Громовой не прошла даром. Я работала на автопилоте, но, кажется, с делами справлялась успешно.
Стэн меня игнорировал. Игнорировал так старательно, что даже госпожа Громова обратила на это внимание.
— Хм, — проговорила она, подпирая изящным пальчиком подбородок. — Стэнли, у вас какие-то претензии к Алевтине?
— Нет, — не дрогнув, ответил он, глядя куда-то мимо. — Разрешите идти?
— Конечно, идите, — кивнула она.
А я долго еще ощущала на себе ее изучающий взгляд. И от злости сильнее необходимого колотила по клавишам печатной машинки.
Что он себе позволяет?! Можно подумать, я ему бессовестно изменила!
Собака на сене, вот!
В общем, я вечером вышла из офиса в полном раздрае. В придачу ко всему, засмотрелась на стайку фей, кружащихся у фонаря, и споткнулась…
От позорного падения меня спасла чья-то крепкая рука, ухватившая за локоть.
— Аля, осторожно! — в низком голосе Поля звучала легкая укоризна, и у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце. От смущения? От его близости? От неловкости? Я не знала.
