Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1

Подняла на него глаза. Нижнюю губу закусила. От страсти, ага.

— И давно… кх-кх… вас посещают подобные фантазии? — осведомился мужчина нарочито холодно.

Но я и не ожидала, что он тут же бросится перед Элизабет на колени.

— Вы не верите в мои чувства? Или боитесь их?

— Чувств? — уточнил он бесстрастно. — Ничуть. Меня пугает перспектива снова обзавестись хвостом. Отравиться едким газом, который вы выдаете за ароматизатор помещений. Мертвых горгулий у себя под окнами я с недавних пор опасаюсь. А чувств — нет.

— Вы смеетесь надо мной! — обиделась я.

— А вы надо мной?

— Я призналась вам в самом сокровенном!

— Лучше признайтесь, что вы вчера пили, мисс Аштон.

Крепкий орешек. Но я не сомневалась, что расколю его. Мэйтин говорил, что если в тексте были предпосылки для возникновения какого-либо явления, оно должно возникнуть. А я написала достаточно, чтобы милорд Райхон воспылал к Элси искренней страстью. Лишь его положение и репутация стоят между ними, но это ненадолго. К тому же я — автор, и знаю то, чего не знала Элизабет. Козырь в моем рукаве Оливеру бить будет нечем.

— Вы отталкиваете меня, потому что боитесь признаться, что тоже неравнодушны ко мне, — сказала я прямо.

Милорд Райхон сел там же, где и стоял.

Правда, стоял он рядом с креслом, и сел в него же. Откинулся на спинку и забросил ногу на ногу.

— Что-то новенькое, — произнес он, избегая встречаться со мной взглядом. — Позвольте узнать, что заставило вас так думать?

— Я вижу это в ваших глазах, — прошептала я с придыханием. — Чувствую в биении сердца…

— Я далек от поэзии, мисс Аштон. И, наверное, нам лучше закончить этот разговор.

— Гоните меня?

— У меня много дел. Потом поговорим об испорченных вами чучелах.

О, нет, дорогой. Поговорим сейчас.

— Боитесь, что если я останусь, вы не выдержите и признаетесь, что тоже любите меня?

— Да с чего вы взяли!

Ну-ну, отпираться бесполезно, Олли. Да, я буду называть тебя Олли…

— Ваши поступки говорят об этом… милорд…

— Взгляды и биение сердца?

— Не только. Разве вы не ищете повода встретиться со мной?

— Не ищу. Вы регулярно мне этот повод даете, как сегодня, к примеру.

— Вы назначили мне индивидуальные занятия.

— В качестве наказания.

— Разве это наказание — два часа в неделю проводить с вами наедине? — промурлыкала я, силясь поймать его ускользающий взгляд.

Кто бы мог подумать? С виду такой сильный, отважный мужчина, а как дошло до объяснений, засмущался, как институтка… В этом мире есть слово “институтка”?

Словно услышав мои упреки, Оливер решительно встал и приблизился ко мне.

— Элизабет…

Осознав торжественность момента, я поднялась навстречу.

— …мне порой недостает слов…

Отличное начало.

— …и такта. Поэтому я и предпочел бы не продолжать этот разговор. Я не знаток девичьих душ, и не хотел бы что-нибудь там задеть, но… Я не люблю вас. Поэтому, если вы вдруг не шутили, хоть у меня и нет оснований так думать, зная вас, выбросьте эти фантазии из головы.

— Вы мне не верите! — воскликнула я, и по скептическому огоньку в черных глазах поняла, что так и есть. — Опасаетесь, что все это розыгрыш?

— В этом вы сильны, — кивнул ректор.

— Я сказала правду! Я люблю вас. А вы любите меня. Это судьба, понимаете?

Наверное, все-таки стоило подождать положенные пару глав, дать Оливеру свыкнуться с охватившим его чувством, но я твердо вознамерилась объясниться сегодня и сейчас. А потому, недолго думая, выложила свой главный козырь:

— Вы предназначены мне, как и я вам. Я — ваша истинная пара! Вы ведь знаете, что это?

— Нет, — осмелился заявить он.

— У каждого дракона есть его истинная пара, одна единственная, та, кому он отдаст сердце!

— У кого?

— У дракона! И я знаю, что вы — последний дракон!

Даже книгу хотела так назвать: “Избранница последнего дракона”, но отказалась от этого варианта, потому что тогда интрига сошла бы на нет.

— Драконы ушли из этого мира больше тысячи лет назад, Элизабет, — попытался спрятаться за фразой из учебника ректор.

— Не все! Вы — последний, хоть и скрываете это.

— Да…

Ага! Признался!

— …вы не исправимы, мисс Аштон.

— Почему ты решила, что он — дракон? — удивленно спросил Мэйтин, о котором я в накале страстей успела позабыть.

— Я это придумала.

— Я догадался, — хмыкнул ректор.

Черт! Зачем я сказала это вслух?!

— Придется заняться вашим воспитанием серьезно, Элизабет, — сурово произнес милорд Райхон.

Как же так? Он же дракон. Я это придумала. Он — дракон, Элси — его единственная.

— Придумала, но не написала, — с укором покачал головой Мэйтин.

Но в тексте были предпосылки. Говорилось, что, возможно, не все драконы ушли с Трайса.

— А возможно, все, — пожал плечами бог-мальчишка. — Но я понимаю задумку. Ничем, кроме предназначения, нельзя объяснить любви, внезапно возникшей между Элизабет и вот ним.

Он кивнул на ректора, который тем временем подошел к столу и потянулся за блокнотом с разноцветными листочками. Моя идея: цвет листочка определял степень поощрения или наказания.

“Только не красный!” — взмолилась мысленно. И тут же одернула себя: я что, боюсь выговора от типа, которого сама придумала?

Но внутри все сжалось, а на глаза навернулись слёзы.

Отставить! Еще не все потеряно. Дракон он или нет, но Элси его получит!

Листок Оливер выбрал желтый. Предупреждение.

Написал на нем несколько слов и, вернувшись, протянул мне.

— Пойдете с этим к профессору Милс, и скажете, что я назначил вам пересдачу по ее предмету. — И уточнил с почти не скрываемой издевкой: — Тема “Драконы”.

Я со злостью выдернула у него листок.

Ничего. Сейчас… Сейчас я его поцелую!

Обовью руками шею, и вопьюсь, значит, в губы… Пусть тогда скажет, что не чувствует ничего к моей Элси!

Но вместо того, чтобы осуществить задуманное, вдруг хлюпнула носом.

— Вы такой… такой сухарь!

И давясь слезами выскочила за дверь.

Вот так номер.

И что это было?

Впрочем, я, кажется, знаю.

В гардеробной остановилась перед зеркалом и строго взглянула на свое отражение.

— Какого черта, Элси? Что за нюни? Я тут стараюсь, для тебя, между прочим, а ты что устроила? Истеричка малолетняя! Ты… ы-ы-ы…

Слезы полились в два ручья. Так жалко себя стало. Оливер чуть ли не открыто посмеялся, еще и орут на меня… орет… В смысле, я ору.

М-да… Эффект Марибет в действии.

— Кхе-кхе…

Негромкое покашливание от двери дало знать, что в гардеробной мы с Элизабет уже не одни.