Попаданец в подарок для эльфийской принцессы - Анюта Тимофеева
Кажется, ошейник уже действует. Я поняла это, потому что начала ощущать отголоски чужих эмоций, среди которых не было ни одной хорошей. Вот еще удовольствие! Нужно было сразу отключить эту функцию, я же знаю, как это сделать!
Мужчина явно пытался бороться с действием артефакта, стискивал зубы, пережидая неприятные ощущения, возможно, даже реальную боль. Честно говоря, на себе подобную вещь я не пробовала, но принцип известен. Как говорится, к тебе же все твои намерения и вернутся. Но этот Лекс не особо хотел контролировать себя, поэтому я уже с некоторой тревогой наблюдала, как он злился, а артефакт, похоже, мстил ему болью. Я уже давно и провоцировать его перестала, но это не помогло. Рука, которой он придерживался за столб, вдруг сжалась так, что пальцы побелели, а лицо, наоборот, стало краснеть. Мне даже показалось, что вижу надувшуюся на виске пульсирующую жилку. Потом он в панике дернулся, не зная, как избавиться от вонзавшейся в череп боли, посмотрел на меня расширенными глазами, что-то хотел сказать…
Черт, черт, надо все это отключить! Я боюсь, что ошейник его попросту убьет! Я нажала на камешек на моем браслете, и, кажется, артефакт удалось отключить. Но мужчину затрясло, как в конвульсиях, и стало ясно — теперь нужно оказывать помощь, иначе живым не довезем.
— Дед Василь, останови! — Закричала я, стуча в переднюю стенку. — Останови скорее!
Лекс. За некоторое время до этого
Я современный человек, привыкший к правилам цивилизации и нормальному человеческому поведению. Да, я из благополучного большого города, из обеспеченной интеллигентной семьи. Поэтому такое отношение — как к отбросу, недочеловеку, точнее — не-эльфу, второму или третьему сорту, было для меня диким.
Конечно, я не идиот, и не стал кричать: «Вы не имеете права! Верните меня назад!». Куда вернуть-то? Кажется, некуда. Портал, проход — что это было? В общем, он закрылся. Но я прекрасно понимал, что долго так не продержусь. И просвета не видно. Я бы даже не сказал, что «хозяева» презирали или ненавидели меня — большинство из них просто не замечали. Кормили без особой роскоши, так, чтобы жил и не заболел. Но меня не покидало ощущение, что нахожусь здесь на правах домашнего животного, которого кормят, а потом убьют. Животных — на мясо, а меня — для развлечения.
Вряд ли я смогу заслужить примерным поведением другую жизнь. Если ничего не сделаю, просто сгину однажды от ран, побоев, или от противника, не рассчитавшего удар. Поэтому вопрос побега занимал меня постоянно. Ну и что, что мир вокруг чужой — он похож на наш, значит, самостоятельно выжить в нем можно. Ну, или хотя бы попытаться.
И тут мне заявили: «Пойдешь туда!».
Быстро промыли раны, намазали заживляющей мазью, и куда-то повели. За это время я успел представить, что ведут на рынок. Что такое рабский рынок, еще не довелось увидеть, но фантазия заработала на нереальных оборотах. К счастью, меня просто вручили новой хозяйке. По сравнению с той альтернативой, которую успел нафантазировать — ничего страшного. Про себя хмыкнул: надеюсь, эта хозяйка — не владелица местного борделя? И что я к этому борделю прицепился, сам не понял.
В любом случае, теперь придется приспосабливаться к новому месту обитания. И искать новые пути побега. Прямо сейчас вырваться не получится, поэтому оставалось только подчиняться. Но, когда они захотели надеть на меня настоящий ошейник…
В замке я ходил без каких-либо цепей или кандалов. Впрочем, на ночь как раз надевали цепь на ногу и закрывали в общей казарме, среди таких же «тренировочных» рабов. Пользуясь относительной дневной свободой, я запоминал передвижения торговых обозов, как часто сменялись стражники у ворот, что они проверяли…
А теперь ошейник?! Вначале я дрался, потому что это самый рабский атрибут, который только можно представить. Может, потом и передвигаться заставят исключительно на коленях? Естественно, в итоге меня скрутили, и застегнули эту рабскую вещь на шее.
А потом еще эта девушка, новая хозяйка, говорит, что ошейник контролирует мысли! Я представить не мог подобное. Мысли! Да у меня ни одной хорошей мысли нет, неоткуда им взяться! А если мечты о побеге станут известны?
Правда, в дороге ничего необычно не происходило. Может, все это чтение мыслей — просто вранье и сказки?
Девушка продолжила издеваться:
— Ты годишься только для постели!
В другой ситуации мне бы польстило это предложение, хотя, конечно, высказанное не таким тоном. Девушка красивая, не спорю. Вообще, все представители этой расы красивые, уродливых я не встречал. Но после ее слов в первый раз захотелось нахамить женщине и сказать что-то вроде: «У меня на тебя не встанет! В неволе не размножаюсь!»
Удержали только остатки воспитания и легкий налет цивилизации, оставшийся еще с прошлой жизни.
Зато, когда она начала откровенно издеваться и озвучивать варианты, понял, что можно и нахамить напоследок. Почему напоследок? Вряд ли мне долго позволят высказывать свое мнение. Скорее всего, ровно до того момента, пока не прибегут охранники. Ответить еще ничего не успел, а холодное бешенство уже ударило в голову.
Глава 8
Лекс. Некоторое время назад
Профессиональным военным я не был, специальных знаний и умений, конечно, не имел… Но считать себя мужчиной мне никто не запретит, и гордость тоже никуда не делась.
Только сейчас понял, что особо унижать меня никто не стремился. Видимо, достаточно было того, что я по-иному отрабатываю проживание — парируя удары. Да, это не самая унизительная жизнь, хотя я боялся, что она может стать очень короткой.
О том, чтобы вернуться в свой мир, я пока старался не думать, потому что тогда накатывала тупая безнадежность. И о том, что сбежать — это одно, а вот выжить самостоятельно — совсем другое. Где я жить буду? В лесу? А что там есть? Дичь ловить?
Но, когда меня передали новой хозяйке, понял, что зря жаловался сам себе на прошлую жизнь. Почувствовав на себе ошейник, а потом услышав о его назначении, чуть не впал в неконтролируемую панику. Злость, возмущение, отголоски страха и паники — если бы этот прибор действительно работал и обо всем докладывал «хозяйке», мне было бы откровенно стыдно.
Поэтому я постарался успокоиться, первым делом избавиться от страха. Вроде бы, получилось; вот только на его смену пришло бешенство, и я даже не собирался изображать покорного пленного, послушного раба. Как
