Мария Сакрытина - Клятва (СИ)

тёплым одеялом и даже с подушками, я тоскливо проводил взглядом мой кафтан, который

горничные унесли, подождал, когда комната перестанет вращаться, а туман перед глазами

чуть рассеется. И на цыпочках, путаясь в длинной сорочке – как у девчонок, право же! –

проверил дверь и окно. Ни то, ни другое оказалось не заперто. Хм.

Дверь я оставил – очевидно, что стоит выйти, и я тут же наткнусь на лакеев. Да и снаружи

у меня было больше шансов, замок внутри я же совсем не знал. Так что я взялся за окно.

На этот раз проблем со щеколдой не было – я заправил сорочку в странные пузырящиеся

штаны, чтобы не мешалась, и, примерившись, прыгнул. Чуть-чуть не рассчитал, проехался

задницей по черепице, порвал штаны. Ну и демон с ними! А в целом спустился без

приключений.

Ну и трава тут – прямо будто специально выращивают, такая мягкая. Так, а ворота где? А

калитки чёрного хода тут нет? Ага… Нет, там слуги вечно толкутся, мне не туда. К

воротом, точно к воротам.

Я как раз изобретал способ просочиться сквозь кованную узорчатую решётку створок,

когда меня грубо схватили поперёк груди, перебросили через плечо и понесли обратно в

дом.

Поняв, кто несёт и что сейчас будет, я так расшумелся, что не каждой девчонке впору. У

меня хорошо получилось, громко, эффектно – я молотил лорда по груди и спине, я

вырывался, я орал и сквернословил, – в общем, делал всё, чтобы он вышел из себя да

прибил меня поскорее и не мучил, раз уж всё равно убьёт (а что убьёт, я не сомневался).

Лорд не обращая ровным счётом никакого внимания на мою истерику, разогнал

сбежавшихся слуг, притащил меня в ту же комнату – с уже закрытым окном – кинул на

кровать и принялся расстёгивать ремень.

Я посмотрел на его спокойное лицо, на руки, тоже очень спокойно вынимающие ремень из

петлиц, и решил, что нифига живым не дамся. И попытался слинять за дверь, которая, я

видел, оставалась не заперта. Конечно, не успел и шагу ступить, как меня схватил кто-то

из лакеев, и через пару мгновений я снова оказался на кровати среди взбитых подушек и

скомканного одеяла.

- Я говорил про шкурку, зверёныш? – спокойно поинтересовался лорд Джереми, нависая

надо мной.

Я вызверился на него и тут же получил первый удар.

- Считай, - спокойно приказал лорд, очень грамотно вытягивая мне поясом.

По-моему, я потерял сознание ещё до того, как до лорда дошло, что считать я не умею.

После того раза я сбегал ещё раз десять. Пять – в первую же неделю, и остальные пять – в

первый месяц. Потом понял, что милорд, похоже, просто развлекается, пока меня ловит: меня по-прежнему не запирали, собак во двор ловчих и сторожевых не выпускали (хотя

псарня у сэра Джереми была), даже комнату с удобной крышей под ней не поменяли.

Лорд Джереми за мной наблюдал. Я, конечно, не знал, но столицу тогда лихорадила шутка, сыгранная герцогом де Креси. На Совете Лучших он ввязался в философский спор: можно

ли воспитать из черни человека – то есть, лорда? А, так как вести долгие словесные споры

милорд не умел, то сходу пообещал привести убедительное доказательства и на

следующий же день наведался в первый же приют, где ему и попался я. Эксперимент ему

понравился, зверёныш вёл себя интересно – и меня дрессировали.

За те несколько лет, что я провёл в замке, я излазил его вдоль и поперёк. Худенький, тогда

ещё маленький, я легко ввинчивался в любую мало-мальски крупную щель, находил давно

заброшенные ходы, пару раз чуть не утоп в выгребной яме, но Его Светлость каждый раз

меня отыскивал, даже когда я умудрялся выбраться за ворота. Он относил меня в комнату, он и порол – каждый раз с выдумкой и никогда не оставляя следов.

Уверившись, что при нём сбежать не удастся, я решил дождаться счастливого случая, когда

Его Светлость уедет из замка – должен же он когда-то уехать. Но лорд сидел у себя, как

сыч – даже гостей почти не принимал. Наверное, потом я всё-таки почти привык к

местной жизни, тем более что она была не тяжелее приютской.

Врача мне привезли в первую же ночь – проснулся я уже в бинтах, примочках, компрессах, разбитый, точно всю ночь пахал. Но – живой.

И потом меня весь день никто не трогал. Только служанки приходили поить микстурами и

менять повязки с компрессами. А ещё приносили еду. И даже давали её есть – правда,

хихикали каждый раз, когда я лакал суп или пользовался негнущимися, забинтованными

пальцами вместо столовых приборов.

Мне было плевать. Меня – Великая Матерь – кормили! И даже мясом. А одна из

горничных принесла как-то сладкую вкусную штуковину, так я в ней чуть не по уши

вывозился, снова доведя горничных до смеха и колик.

В общем, неплохо мне жилось, и если бы я не знал, что за каждую милость лорда надо

платить сторицей, фиг бы сбегал.

Так первую неделю я всю и провалялся. А потом, когда вставать начал, меня стали учить.

Я долго понять не мог – для чего? Зачем лорду такие жертвы? Преподаватели, привыкшие

к совсем другим ученикам, никак не ожидали увидеть разговаривающего с «мусорным»

акцентом мальчишку, не способного взять перо правильно. Да что там – я даже одеваться

правильно не умел. И это с помощью горничных. Зато с лошадьми и оружием у меня,

можно сказать, ладилось. С лошадьми вообще легче договориться, чем с людьми. А

деревянный меч оказался не сильно сложнее кулаков, где тоже тактику продумывать надо, если ты мелкий, щуплый, и твой противник напоминает шкаф сильнее, чем человека.

За всё это время я видел Его Сиятельство лишь пару раз на занятиях, да когда сбегал.

Никто, кроме него меня не бил (зато уж от него доставалось!), даже лакеи, даже учителя. И

кормили всегда. В общем, сказка, а не жизнь. Я долго привыкал – к громадным,

застеклённым окнам, теплу, мытью каждый день, деревянным полам и деревянным

панелям на стенах, таких, что сквозняки не пропускают. К картинам и вазам – теперь-то я

знал, что это. Это был другой мир, в котором я появился только по прихоти Его

Сиятельства, к которому не принадлежал и, я думал, не буду принадлежать никогда.

Спустя месяц, когда в Пчелиную Заводь всё-таки наведались гости – нежданные.

Оказывается, мой лорд был большой шишкой где-то аж при короле. И чудаком к тому же –

хотя это новостью не стало. Так вот, на лорда, и так человека небедного (вот уж что есть, то есть), недавно свалилось очень богатое наследство – папаша у него, что ли, окочурился?