Искушение для ректора - Наталья Гордеевская
Ни цыпочках я взлетела на второй этаж, закрылась в своей комнате и бросилась к окну. Отдернув шторы, открыла створку окна и осторожно потянулась рукой наружу.
Снова барьер!
Предусмотрительный какой, кто бы мог подумать! Теперь я абсолютно была уверена, что у ректора на меня какие-то планы, иначе, ему не было бы необходимости перекрывать мне все выходы из академии.
Что же он хочет? Продать меня за вознаграждение мачехе? Или сразу Ворону? А может и поторговаться: кто даст больше?
Я села на кровать и задумалась. Однозначно надо отсюда выбираться, но как?
Если только делать вид, что я всем довольна, и втереться к ректору в доверие. Тогда он разрешит покидать академию хотя бы на прогулку, а там можно и снова броситься в бега.
Но до этого надо написать Кевину, и было бы хорошо накопить хоть какую-то сумму денег. Ректор же уверен, что я буду работать три месяца, а значит, время у меня есть.
От размышлений у меня заболела голова. Надо ложиться спать, а утром я еще раз обдумаю свой план.
Разобрав кровать, я переоделась и скользнула под легкое одеяло. Постельное белье приятно пахло чем-то сладковатым, а подушки были мягкими и очень удобными. Меня медленно окутало нежное тепло, и я провалилась в глубокий, тревожный сон.
Утром я проснулась от деликатного постукивания в дверь.
- Лили, девочка, пора вставать, - сказала Кларисса из-за двери. – Ты слышишь меня? Уже семь утра! Скоро завтрак!
- Я проснулась, скоро приду, спасибо! – крикнула я и выскочила из кровати. Не смотря на вчерашние события, я чувствовала себя выспавшейся и хорошо отдохнувшей.
Какая же Кларисса заботливая и милая! Удивительно, как этот светлый человек согласился работать под начальством такого интригана, как этот ректор!
Я вскочила, быстро заправила постель и отправилась умываться. В дверь снова постучали.
- Лили, я принесла тебе форму, открой дверь, - снова раздался голос Клариссы.
Я поспешно впустила ее внутрь, на ходу заплетая косу.
- В рабочее время мы надеваем форменную одежду, - сказала она, раскладывая свертки на кровати, - в свободное – ты можешь носить свою собственную. Если будет мало или велико, скажи, я быстро подгоню по фигуре.
Она достала красивое синее платье с белым воротничком, длинными рукавами-фонариками, заканчивающиеся длинными узкими манжетами на крохотных жемчужных пуговках. Подол платья от талии расходился пышными складками.
- Очень красивое платье, - с восторгом сказала я.
- Ну же, примерь, я посмотрю, как оно на тебе сидит, - деловито сказала Кларисса, присев на край кровати.
Переодевшись в ванной комнате, я вышла и смущенно сказала:
- К сожалению, оно мне немного велико. И подол длинноват. Но это не страшно, если вы дадите мне иголку с ниткой, то я сама смогу его ушить.
Кларисса звонко расхохоталась:
- Ну что ты, я сама подгоню его, как нужно. И подол сделаем покороче, чуть ниже колен.
Она встала и принялась обходить меня по кругу, дотрагиваясь до платья в тех местах, в которых я болталась, как карандаш в стакане. Немедленно ткань уменьшалась в размерах, облегая меня по фигуре.
- Вот это да! – восхищенно ответила я. – Какой у вас полезный дар! Можно не беспокоиться о том, что размер не подойдет, и покупать одежду без примерки. Вы только с платьем так умеете?
Она улыбнулась:
- Я могу прикосновением менять размеры неживых объектов. Дар, конечно, полезен в быту, но защитить себя им, например, от вооруженных грабителей или залетевшей в комнату летучей мыши я уже не смогу. А у тебя есть дар?
- Когда-то был. Моя мама обладала способностью залечивать раны, а я в детстве могла исцелять сломанные растения. Потом мама умерла, а мой дар пропал и больше не проявлялся, - мне не хотелось об этом вспоминать, но и игнорировать вопрос было бы невежливо.
- Ох, прости, дорогая! – огорчилась Кларисса. – Я не хотела напоминать тебе о твоей потере.
Она подошла к кровати, закрыла глаза и подержала каждый сверток в руках. Бумага еле слышно зашуршала, а когда звуки затихли, Кларисса довольным голосом произнесла:
- Ну вот, твой форменный гардероб готов. Я взяла на себя смелость и подобрала для тебя три платья, пару обуви и зимний теплый плащ. Твой личный плащ, ты меня извини, конечно, никуда не годится. Если понадобится белье, то только намекни: его можно заказать в городе, а Герберт раз в три дня забирает с почты письма и посылки, – она заговорщицки подмигнула.
Я очень обрадовалась тому, что она заговорила о почте, и сразу же спросила:
- Кларисса, а могу я отправить письмо? Я бы хотела написать Кевину, своему жениху, что со мной все в порядке, а то он, наверное, с ума сходит от беспокойства.
Она помолчала минуту и ответила:
- Думаю, что можно! Попросишь Герберта захватить его с собой, он как раз завтра поедет на почту.
Я долго благодарила Клариссу, предвкушая, как сяду писать письмо Кевину. Она же удалилась, напомнив мне, что завтрак вот-вот будет готов, и мне стоит поторопиться.
После ее ухода я отдернула шторы и выглянула в окно. Солнце еще не встало, но густая ночная темнота начинала отступать.
В утренних серых сумерках я увидела большое двухэтажное здание, похожее на каменную коробку. Перед ним был небольшой стадион с трибунами, по которому бегали по кругу небольшие группы людей.
Наверное, это учащиеся, которых заставляют заниматься физкультурой с утра пораньше. Чуть присмотревшись, я обратила внимание, что все они мужчины, да еще и раздетые по пояс.
Ничего себе, какие тут порядки! Мало того, что студентов заставляют вставать так рано, так еще и норовят заморозить! Интересно, куда смотрят их родители?
Я вспомнила, как сама замерзала в лесу, и зябко поежилась.
Разузнаю после завтрака у Клариссы, чему тут учат бедолаг студентов.
Однако, как только я съела свою кашу и запила вкуснейшим кофе с молоком, меня перехватил Герберт.
Он по-прежнему смотрел на меня неприязненно, явно продолжая подозревать меня в шпионаже.
- Пойдемте, - буркнул он. – Я покажу вам рабочее место и скажу, чем вы будете заниматься.
