Искушение для ректора - Наталья Гордеевская
- Скажите, как вас зовут? Как мне к вам обращаться?
Он едва улыбнулся:
- Ах да, я же не представился как следует. Меня зовут Габриэль Райс. А обращаться ко мне можешь так же, как уже это сделала – «господин ректор».
- Приятно познакомиться, - ответила я, немного покривив душой.
Конечно, мне не было слишком уж приятно, но что я еще могла сказать?
Ничего, привыкну. Годы проживания с мачехой под одной крышей научили меня терпению, после нее мне уже никто не страшен.
- А уж мне как приятно, крошка Лили, - низким хриплым голосом ответил ректор, совершенно не обращая внимания на присутствие еще одного человека. – Искренне надеюсь, что я не пожалею о принятом решении. В конце концов, это обещает быть очень интересным!
Не успела я возмутиться новой двусмысленности, как Кларисса мягко подтолкнула меня к выходу.
Свернув в коридор, который был слева от комнаты, мы прошли его до конца и оказались перед широкой лестницей, ведущей наверх. Я едва переставляла ноги, которые казались налитыми чугуном.
На втором этаже Кларисса повела меня в правое крыло здания.
Тут было красиво: стены, как и на первом этаже, обшиты деревянными панелями цвета красного дерева, а светильники в виде свечей горели теплым уютным светом.
Кое-где были расставлены напольные цветочные горшки с буйной зеленой растительностью. По обеим сторонам длинного коридора сверкали ручки дверей, ведущих в жилые комнаты.
- Тут живу я, Герберт, работники кухни, библиотекарь и преподаватели, – щебетала Кларисса. – На третьем этаже комнаты для господина ректора и высокопоставленных гостей академии. Ты будешь жить совсем рядом со мной. Вот увидишь, тебе у нас очень понравится!
Она остановилась перед одной из комнат, достала из кармана длинный ключ с витиеватым брелоком, отперла дверь и впустила меня внутрь первой.
Я робко вошла, подождала, когда Кларисса включит свет, и огляделась. Мое новое жилище показалось мне великолепным!
Комнатка была небольшой, но очень уютной: на стенах бежевые обои с приятным рисунком из пересекающихся бордовых линий, отполированный деревянный пол темно-коричневого цвета и большое окно, наполовину прикрытое тяжелыми золотисто-бежевыми шторами.
У стены стояла кровать, которая показалась мне слишком большой для одного человека.
Слева от нее был крохотный туалетный столик с зеркалом и пуфиком, а справа широкий письменный стол, удобный стул и небольшой узкий шкафчик для одежды.
В противоположном от него углу виднелась дверь.
- Это твоя личная ванная комната, - пояснила Кларисса. – Как видишь, здесь все, что тебе необходимо. Умойся и спускайся ко мне на кухню, угощу тебя ужином, а там и спать ляжешь. Утром во всем разберешься.
Она вложила мне в руку ключ от комнаты и тихо удалилась, неслышно закрыв дверь.
Моя сумка уже была здесь, к счастью, она не так промокла, как я.
Развесив в шкафу свой нехитрый гардероб, я направилась в ванную комнату.
Кто-то заботливо оставил мне умывальные принадлежности: кусок розового мыла, шампунь, мочалку, тюбик зубной пасты и новенькую зубную щетку в упаковке. На крючках висел банный халат и 3 полотенца разного размера.
Я с наслаждением приняла душ, яростно намыливаясь, словно сдирая с себя следы пережитых неприятностей.
Наскоро высушив волосы и натянув на себя сухое чистое платье, я выскользнула из комнаты и пошла на поиски кухни.
Немного поплутав на первом этаже, я оказалась там, где нужно. Вкусные запахи привели меня в большую столовую с круглыми столиками. Стулья были сложены друг на друга и стояли в углу зала.
- Все уже поужинали и разошлись по своим делам, - раздался голос Клариссы.
- Скорее проходи на кухню, я накормлю тебя, бедное ты дитя.
В ее голосе было столько тепла, что невольно вспомнила маму. Она умерла, когда мне было всего пять лет, но я помню ее ласковый голос и заботливые мягкие руки.
Глаза предательски защипало, и я разозлилась на себя: ну сколько можно рыдать? Весь день сегодня только и делаю, что рыдаю.
Взяв себя в руки, я прошла на кухню за Клариссой, где в центре стоял большой деревянный стол, а на нем был поднос, накрытый крышкой. По бокам у стен громоздились несколько плит для готовки и пара разделочных столов, над которым висела кухонная утварь.
Еда была простая, но невероятно вкусная: мясной гуляш с нежнейшим запечённым картофелем. Я даже не заметила, как проглотила ужин, настолько была голодна.
Кларисса все это время сидела напротив за столом и смотрела на меня, подперев рукой щеку.
Я поблагодарила ее осоловевшим голосом и, пожелав ей спокойной ночи, отправилась к себе.
Выйдя в коридор, я услышала чей-то негромкий голос, который как будто говорил по магической связи в каком-то из кабинетов.
Я прислушалась, проклиная свое любопытство, которые сгубило бы не только кошку, а уничтожило все кошачье поголовье в окрестностях.
Это был голос ректора, немного неразборчивый. Подойдя чуть ближе, я услышала то, что заставило меня оцепенеть от страха:
- Матильда! Ваша падчерица у меня.
Глава 6
Тело заколотило мелкой дрожью: неужели все повторяется? Он выдаст меня мачехе, а уж та отведет на мне душу за побег. Наверняка и розги приготовила!
Никому нельзя доверять, особенно этому напыщенному болвану ректору!
- А теперь послушайте меня! – внезапно рявкнул ректор, да так громко, что я чуть не ойкнула от неожиданности. – Я не позволю вам лезть не в свое дело, путаться у меня под ногами и срывать мне планы! Поэтому закройте рот и помолчите! Иначе, я сделаю так, что вы потеряете все!
Чувство облегчения было таким сильным, что ноги подогнулись и я сползла по стене на пол.
Вроде как опасность миновала. Или нет?
По крайней мере, я впервые слышу, чтобы с мачехой кто-то посмел говорить настолько грубо. Меня за такое она бы на месяц заперла в комнате на хлебе и воде.
В кабинете ректора все стихло. Видимо, разговор прекратился, поэтому пора отсюда убираться.
Я тихонько поднялась и прокралась в вестибюль к входной двери. Когда мне оставалось до нее примерно полметра, мой нос уперся в невидимый барьер.
М-да, ректор решил не верить мне на слово и по-настоящему закрыл мне
