Назад к жизни - Весела Костадинова
— Бюджет не большой, — поморщилась Ирина. — Проблема в том, что он такой замкнутый и угрюмый, что ума не приложу, что ему дарить. А экзамен как на грех, точно в его день рождения, будь он не ладен!
— Дорогой подарок, девчонки, он в любом случае не примет. Он вообще человек довольно скромный, — кто ж лучше меня знал его вкусы?
Когда мы встретились в Болгарии, с финансами проблем у него не было от слова совсем, скорее напротив. Но даже тогда на себя он тратил не много, никогда не хвастался деньгами, хотя на меня их не жалел, часто ставя в неловкое положение. Тогда сложилось ощущение, что он, наконец-то, нашел кого-то, кого мог окружить тотальной заботой, баловать, исполняя малейшие прихоти. Мне часто приходилось даже останавливать его от излишней щедрости. Но я так же знала, что и для него 90-тые не прошли бесследно, здорово подорвав финансовое положение. И как раз сейчас он только-только становился на ноги, после кризиса.
— Тогда мы сейчас мозг сломаем, — угрюмо призналась Наталья.
— Не сломаете. Рыбалку он любит. И вещи необычные, ручной работы. В ЦУМе есть отдел, там классные фляги, отделанные берестой продают. Стоят не дорого, выглядят уникально. Ему понравится, гарантирую.
— Ты это откуда знаешь?
— Случайно услышала, как он с другом рыбалку обсуждал, — отмахнулась я, придумывая на ходу.
— Ты придумала, тебе и покупать, — рассмеялась Наталья. — А подарим сразу после экзамена.
— Ну дарить это без меня, я этот чертов экзамен провалю…. Уже чувствую…. Не будем ставить человека в неловкое положение.
— Ой, да успокойся уже. Мы ведь не будем говорить, кто виноват в твоей ситуации? Ладно, — Наталья улыбнулась, — подойди к нему, попроси о помощи. Он нормальный, если с ним нормально, поймет…. Только это, деньги не предлагай — сразу пошлет по известному направлению. Я, признаюсь, подходила.
— И? Как отреагировал?
— Ну… поморщился и назначил дополнительное занятие вечером. Знаю, он не отказывает тем, кто искренне просит помочь. Бесплатно. Ты, конечно, та еще коза, но, может пожалеет.
— Его еще поймать надо, — уныло пробормотала я, — уходит после консультации самым первым…
— Я его задержу, как староста, — пообещала Ирина. — Что? — на мой удивленный взгляд спросила она. — Я тоже заинтересована, чтоб вся группа сдала экзамены — мне тогда повышенная стипендия полагается. Да и вообще, — глаза ее засветились, — приятно поболтать с хорошим человеком.
— Хороший мотив.
— Взаимовыгодное сосуществование, — ухмыльнулась староста, и, глянув поверх наших голов, добавила, — Все, девы, кончаем базар — идет наш мучитель.
На консультации я снова старалась вести себя ниже травы, спрятавшись на задней парте. Но слушала внимательно, многие сокурсники задали вопросы, которые были не совсем понятны и мне. Пусть это была капля в море — мне сейчас могла помочь любая мелочь. Михаил был как всегда на высоте: спокоен, сдержан, холоден, но отвечал даже на самые глупые вопросы. Сорок лет… когда-то мне это казалось старостью. А ведь его светло-русые волосы только-только тронула седина, а глаза, глаза были не просто стальными, они были цвета грозовых облаков. В уголках глаз и губ морщинки едва-едва наметились, кожа была значительно светлее. И походка, более упругая, сильная. Он и в 60 сохранил былую стать, чуть ли не военную выправку, а сейчас я не могла не отметить насколько подтянутая у него фигура, не смотря на недорогую, мешковатую одежду. Почему я раньше не замечала этого, почему была настолько слепа и глупа?
Потому что ты была тупой, подверженной влиянию слов и насмешек друзей малолеткой — услужливо подсказал внутренний голос.
— Якимова, — он резко посмотрел мне прямо в глаза, зло прищурившись, — у тебя есть вопросы?
— Неа, — пропищала я, отрицательно помотав головой.
— Да кто бы сомневался, — презрительно бросил он и отвернулся к доске.
Я тоскливо посмотрела на Ирину, она же только ободряюще улыбнулась мне, показывая, что план остается в сила.
Оптимистка, однако.
Когда, после консультации Стоянов стал быстро собирать свои вещи, Ирина проявила чудеса акробатики, перепрыгнув через пару ступенек и оказавшись перед учительским столом быстрее, чем он успел уйти. Она что-то быстро начала говорить, краем глаза следя за тем, чтобы аудиторию покинули остальные студенты и не давая Михаилу ни секунды времени, чтобы собрать свои вещи. Наталья, тем временем покидала тетради в сумку подруги и терпеливо ждала ее у выхода.
Я смахнула все в свою сумку, не заботясь о сохранности конспектов, и так же быстро поспешила к учительскому столу. Ирина, заметив, что в аудитории кроме нас никого нет, быстро завершила свой разговор, пожелала Стоянову хорошего дня и сбежала в закат, оставляя нас наедине.
Он недовольно прищурился.
— Ты что-то хотела, Якимова? — вопреки выражению лица голос прозвучал слегка устало.
На долю секунды у меня перехватило дыхание, а во рту пересохло.
Презрительно покачав головой, он все-таки собрал свои вещи и направился к выходу.
— Михаил Иванович! — я взяла себя в руки, — подождите.
— Что такое? У меня через 10 минут еще одна консультация, Якимова. У тебя было время задать мне вопросы, но ты им не воспользовалась. Не задерживай меня, пожалуйста.
Жесткая отповедь привела меня в чувство. Внутри зажглась искра знакомой злости. Я тоже зло сощурилась и хотела было ответить. Но…. прикусила язык, сдержавшись, усмирив гнев и гордыню.
— Михаил Иванович, — вдох-выдох, — я знаю, что я вас задерживаю. И знаю, что я не самая лучшая ученица. Но мне нужна ваша помощь!
Он хмыкнул, чуть приподняв бровь, похоже не ожидал от меня смирения. Но портфель на стол поставил, задерживаясь.
— Михаил Иванович, я провалю экзамен.
— Точно, провалишь, — согласился он.
— И я не имею на это права. Знаю, раньше надо было думать, согласна. Не дал бог мозгов — считай инвалид. Но я хочу исправить положение! Очень хочу. Я не давлю сейчас на жалость и не прошу поставить оценку авансом… нет. Я прошу дать мне шанс. Один шанс. Пожалуйста.
Он снова фыркнул, не глядя на меня.
— Знаешь, Якимова, тебе сейчас поможет разве что машина времени. Бух, и перенестись на пару месяцев назад, для посещения моих занятий.
Ну, Мишо, извини, свой запас временных перемещений я уже исчерпала.
Естественно, я промолчала, вздохнув. По уму все его слова были полностью справедливы. Опустила глаза, ни дать не взять пай-девочка из закрытого пансиона.
Он вздохнул, потер глаза рукой. Этот знакомый жест заставил меня внутренне вздрогнуть. Михаил всегда тер глаза, когда готовился принять окончательное решение.
— Михаил Иванович, — пауза затягивалась и становилась опасной, — я прошу вас только подсказать, кто может дать
