Мама для наследника альфы - Алекса Никос
Почти в полночь дрожащими пальцами набираю номер "скорой" и объясняю ситуацию, обещают скоро приехать. Ник мечется по кровати, будто в бреду, стонет. Не знаю, что делать, стараюсь обнять, но он меня отталкивает с силой, которая невозможна для ребенка почти пяти лет. Неожиданно он начинает яростно срывать с себя пижаму, тишину в квартире прорезает истошный детский крик, больше похожий на звериный. С ужасом наблюдаю, как рёбенок выгибается на кровати в судорогах, подбегаю к нему, но не могу остановить этот кошмар. Ник снова отталкивает меня, да так сильно, что лечу и ударяюсь спиной о стену, сползая по ней на пол. Продолжаю сидеть и не могу поверить тому, что видят мои расширившиеся от страха и непонимания глаза. Николас кричит, рычит и стонет, его кости будто меняются, ломаются и сращиваются заново, уже в другом виде. Нечеловеческом. Голое тело начинает медленно покрываться густой чёрной шерстью, лицо меняется, подбородок и нос удлиняются и выдвигаются вперёд, глаза начинают желтеть. Ошеломлённо наблюдаю, не в силах сдвинуться с места. Потому что такого не бывает. В нашем мире такого не существует, мой мозг не может найти этому никаких логических объяснений. Слышу, как во входную дверь начинают барабанить. Она, буквально, сотрясается под мощными ударами. Наверное соседи или полиция. Ник так кричал, что можно было предположить самое страшное: что его здесь пытают или убивают.
Не обращаю внимания на удары, которые, кажется, усиливаются. Я вообще не могу полностью осознать и принять действительность. Потому что передо мной происходит нечто: мой сын, моя гордость, мой красивый мальчик, на моих глазах превращается в…волчонка? Мотаю головой. Это невероятно. Иррационально. Нет, может я схожу с ума? Может мы заразились каким-то новым вирусом?
Входная дверь ударяется о стену, распахнувшись под очередным, самым мощным ударом. В комнату влетает двое мужчин. Один из них, мне уже знаком, я видела его вчера утром. Этот тот самый шатен. А второй…Высокий, мощный, темноволосый. Его серые глаза фокусируются на мне. Я вглядываюсь в его лицо, так похожее на лицо моего сына. Та же форма губ, тот же нос, такие же глаза, напоминающие расплавленную сталь. Даже волосы идентичные, темные, слегка вьющиеся, уверена, что шелковистые на ощупь.
— Брендон, мы успели, — говорит шатен, показывая в сторону кровати. Перевожу взгляд и вижу, что на кровати лежит обессиленный чёрный волчонок с закрытыми глазами. Кажется, что он просто спит. Но каким-то шестым чувством я понимаю, что он без сознания.
— Кто вы? Что происходит? — сипло спрашиваю я, наконец, отмерев.
Но мужчины не обращают на меня внимания, темноволосый подходит к кровати и склоняется над моим ребёнком.
Не знаю, откуда во мне берутся силы, но в голове мелькает единственная мысль, о том, что эти мужчины могут причинить вред моему сыну. Я, словно разъярённая тигрица, бросаюсь на спину темноволосого, стараясь оттащить его от кровати. От неожиданности он пятится назад, пытается меня перехватить и сбросить с себя. Но я крепче вцепляюсь в его шею и на ухо ему тихо, но грозно рычу:
— Не смей подходить к моему ребёнку, — стараюсь пережать предплечьем горло, чувствуя, как на спине мужчины перекатываются железные мышцы. Да я для него, словно пушинка! Откинет и не заметит.
— Тише, девушка, успокойтесь, — ровным тоном говорит шатен, — Мы не сделаем вам ничего плохого, мы пришли, чтобы помочь.
Когда мужчина, на котором я вишу, в очередной раз разворачивается спиной к кровати, я спрыгиваю и быстро хватаю волчонка на руки, прижимая к себе.
— Уходите, — твердо говорю, отступая спиной к противоположной стене, — Нам не нужна помощь.
— Спокойнее, это мой сын, — отвечает темноволосый низким бархатистым голосом.
— Нет, — мотаю головой, — Это МОЙ сын. Убирайтесь.
Вижу, как мужчины переглядываются, темноволосый явно старается сдержать, рвущуюся наружу ярость. Мне кажется, что я даже слышу, как скрипят его зубы.
— Девушка, как вас зовут? Меня — Алекс, а это — Брендон, — доброжелательно улыбаясь, произносит шатен.
— Арина, — машинально отвечаю я, — Но это не имеет никакого отношения к вам. Уходите из моей квартиры, оставьте нас в покое.
— Рина, — вступает в наш диалог темноволосый, которого представили Брендоном, — Вам нужна помощь. Вы не знаете, как правильно действовать при первом обращении оборотня.
— Оборотня… — пораженно выдыхаю я, выхватив из его речи лишь одно слово, — Мой сын — не оборотень, уходите.
— Тогда почему у вас на руках волк? — всё так же мягко интересуется Брендон.
— У него просто… повышенная волосатость! Я уверена, что современная медицина справится с этой проблемой. Я вызвала врачей, они скоро приедут! — я отрицаю реальность, которая, как пазл, уже сложилась в моей голове. Оборотни существуют. Но… это же сказки? Такого просто не может быть! Я уверена, что это какой-то вирус.
— Погоди, Брендон, ты чувствуешь? — останавливает Алекс мужчину, что уже сделал пару шагов в моем направлении, — Опять нет запаха.
Брендон озадаченно вдыхает полной грудью и в упор смотрит на меня.
— Как ты это делаешь? — строго спрашивает он.
— Делаю что? — уточняю пересохшими губами.
— Скрываешь запахи. Вот почему мы так долго не могли тебя найти, — его лицо приобретает задумчивое выражение, но он почти сразу же трясет головой и продолжает, — Это сейчас не важно. Отдай моего сына. Я сам о нём позабочусь.
Чувствую, как предательская влага скапливается в моих глазах. Все эмоции, что пришлось пережить сегодняшним вечером, ищут выход. Ужас. Шок. Страх. Осознание. Гнев. Они скатываются по моим щекам солёными дорожками слёз.
— Это только мой ребёнок, — кричу я, — Где ты, отец, был эти четыре года, что я растила его? Где был, когда он не спал ночами, а у меня отваливались руки, на которых я его качала? Где ты был, когда он делал свои первые шаги? Когда он плакал, разбив коленку? Когда первый раз влюбился в девочку?
— Арина, успокойся… — предупреждающе говорит шатен, — Не нужно злить альфу.
— А мне наплевать! Альфа, бета, хоть Папа Римский! Я сама воспитывала ребенка! Сама справлялась со всеми трудностями! Это мой малыш! Я люблю его, даже если он — оборотень! Уходите, — уже ничего не соображаю, только продолжаю судорожно прижимать к себе волчонка. — Ты оставил его какой-то тётке, которая сбагрила мне его в тёмном лесу! А потом даже не искал его, не подавал заявления! Ты не можешь называть себя отцом!
Смотрю в серые глаза и замечаю,
