Мама для наследника альфы - Алекса Никос
— Мааам, мы пришли! — выводит меня из воспоминания звонкий голос, — Ты чего стоишь?
Оглядываюсь, осознавая, что встала, как вкопанная возле железной двери подъезда.
— Задумалась, — отвечаю ему, доставая ключи, — Что ты хочешь кушать?
— Макароны! И котлеты! — радостно подпрыгивает на месте.
— Будут тебе макароны и котлеты.
Глава 7
Ночью мне не спится. Кручусь с бока на бок, считаю овец, но желанный сон не приходит. Встаю и подхожу к окну, чтобы открыть его. Говорят, что в прохладном помещении легче засыпать. Вспоминаю слова сына о луне, о том, что ему нравится наблюдать за ней ночью. Странно. Может, астрономом вырастет? Или космонавтом станет. Усмехаюсь, вот так по одной фразе, брошенной ребёнком, родитель может вообразить себе его светлое будущее. Поднимаю взгляд вверх. Бледно-желтый диск луны мерцает на темном небе, сегодня ясно. А луна растущая, почти полная. Значит через пару дней полнолуние. Вдыхаю свежий ночной воздух и планирую завтрашний день. Может купить Нику детскую энциклопедию о космосе? Я вроде видела в магазине, она с большими красивыми картинками и интересными фактами. Если ему нравится луна, смогу почитать ему о ней подробнее.
Последний раз глубоко вдыхаю и снова ложусь в кровать. Сон по-прежнему не идёт. Достаю ноутбук и открываю его. Поработаю, раз заснуть не могу.
Утром просыпаюсь от детского плача, раздающегося со стороны кухни. Подрываюсь и несусь в ту сторону.
— Никки, что случилось? — осматриваю рыдающего сына, сидящего на полу. Отмечаю, что на первый взгляд ран или ссадин не видно, слегка выдыхаю.
— Блюдце упало и разбииилооось, — слегка подвывая, говорит ребёнок.
— Ну и ладно, — радуюсь, что причина для плача оказалась такой не существенной, — Новое купим. Аккуратно поднимайся, чтобы на осколки не наступить.
Протягиваю ему руку, чтобы помочь встать.
— Ты что-то хотел с ним сделать? Как же так получилось? — интересуюсь у уже почти успокоившегося сына.
— Как? Да вот так, — не успеваю его остановить, он берёт еще одно блюдце и с силой швыряет об плитку на полу. Осколки разлетаются по всей кухне. Стою, смотрю на это безобразие и едва сдерживаю смех. Даа… Ну а что? Сама спросила, как получилось, он и показал. Всё логично.
— Что ты смеешься? — подозрительно спрашивает Ник.
— Ничего, но лучше было бы, если бы ты рассказал, а не показал. Иди пока в комнату, — выдёргиваю сына из эпицентра катастрофы кухонного масштаба и ставлю возле двери, — Я сейчас уберу стекло, а потом будем завтрак вместе готовить. Хочешь?
— Я и хотел завтрак готовить. А ты спишь. Решил, что сам смогу, — недовольно бурчит сын, — Мы же в сад опоздаем. Ты сегодня такая копуша.
— Не опоздаем, — улыбаясь взлохмачиваю пальцами волосы на его макушке, — Завтрак я тебе помогу приготовить, разрешишь?
— Ладно, только если мешать мне не будешь, — строго говорит Ник.
— Не буду, — клятвенно заверяю его я, — Иди пока умывайся.
День движется по заданной колее. Зевая, мою пол, потом вместе готовим омлет, который изволил заказать мой маленький помощник, отвожу Ника в садик, а сама еду в офис, встречаться с заказчиком. Встреча проходит продуктивно, обговариваем все детали и расстаёмся довольные друг другом. Возвращаясь домой, по пути заезжаю в торговый центр, где захожу в несколько магазинов. Всё-таки покупаю красочную книгу про космос. Вдруг Николас заинтересуется не только луной, но и другими планетами и звёздами.
Весь день меня не покидает ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Несколько раз подозрительно оглядываюсь, но не замечаю ничего странного. Поток людей бурлит, все спешат по своим делам, рассматривают красивые витрины, весело смеются. Я никому не интересна. Но почему же у меня такое чувство, будто мою спину сверлит чужой взгляд? Нервно передёргиваю плечами. Наверное, не выспалась. Вот и лезут всякие глупости в голову.
Но на следующий день, ощущение никуда не пропадает. Нервно озираюсь, но по-прежнему не замечаю никого. Какая-то паранойя развивается.
"Да кому ты нужна! Обычная мать-одиночка, ничем не примечательная. Таких — миллионы! Кому надо за тобой следить? Да еще целыми днями" — уговариваю я себя, неся пакеты из супермаркета.
— Девушка, вам помочь? — подскакивает ко мне невысокий субтильный шатен, — Я же вижу, что вам тяжело, давайте помогу донести сумки.
— Нет, спасибо, — улыбаюсь ему, но холодно, неискренне. Он напугал меня своим неожиданным появлением, — Я справлюсь.
Буквально вырывает пакеты из моих рук и говорит:
— Ну зачем же такой хрупкой, красивой девушке справляться самой, — сканирует меня взглядом голубых глаз, крылья носа раздуваются, будто принюхивается, — Для этого есть мужчины.
— Молодой человек, — строго отвечаю ему, отнимая пакеты, — У меня маленький ребёнок и муж-боксёр. Ваши подкаты на меня не подействуют, поищите себе другой объект пикапа.
Гордо шествую к подъезду, оставив за спиной удивленного шатена. Слышала я о таких. Соревнуются, кто больше склеит женщин и разведёт их на секс. Он же младше меня лет на пять. И ведь решился к взрослой тёте подкатывать, как только наглости хватило. Возмущенно пыхчу, забираясь с тяжелыми пакетами на свой седьмой этаж. Лифт снова не работает, уже пятый раз за месяц. Такими темпами, накачаю себе руки. И задницу, размером с дирижабль — мечту инстадив.
Сама себе не могу объяснить, почему эта встреча у подъезда вызвала у меня такое раздражение, но не могу успокоиться, вспоминая наглость шатена и мысленно ругаю его весь вечер.
Глава 8
Утром следующего дня, Николас отказывается подниматься с кровати и идти в садик. Хнычет и жалуется, что ему плохо. Измеряю температуру, она слегка повышена. Но кашля или насморка нет, ребёнок говорит только, что болит всё тело, будто по нему всю ночь прыгали толстые гномики.
Вызываю врача, который ничего путного не сообщает, рекомендует только дать жаропонижающее и следить за состоянием. Я и слежу. Весь день измеряю температуру каждый час, читаю сказки, глажу по голове и целую. Николас раньше никогда не болел, нас миновали все детские хвори, даже зубы прорезались довольно легко и быстро. Поэтому мне страшно видеть сына таким. Он вялый, тихий, отказывается от еды, постоянно жалуется на боль в теле, плачет и просит обнять его. Ему кажется, что когда я его обнимаю, боль уходит. А потому весь день лежу рядом с ним в кровати, прижимая к себе, стараюсь не отходить, дольше чем на несколько минут. Так и не удаётся накормить его, отталкивает ложку, что я подношу к его рту, отказывается от любимых блюд. Даже сладости, что обычно вызывают восторг, потому что их количество сильно ограничено
