Солнце и Луна (СИ) - Анна Левин
— Элиф.
— Ну конечно, — с облегчением рассмеялась Ярослава. — Брат в своем репертуаре: только очнулся после смертельного ранения, и первой позвал не меня, не родителей, а Элиф!
В ее словах не было злобы, и я поняла, что меня приняли. Мне позволили стать свидетелем этого счастливого момента, дали разделить с ними и радость, и боль. Кто-то подтолкнул меня в спину, и я подошла ближе, видя, что все мои страхи оказались беспочвенными.
Наша история только начинается!
Глава 3
Подслушанный разговор
— Все хорошо? — спросила драконица Морского Шторма.
— А у тебя?
Мы с Ярославой дружно улыбнулись, и вернулись к созерцанию зимних пейзажей, проплывавших за окном. Заканчивался январь, а мы только ехали обратно в Академию. Столько всего произошло за это время: Ярогнев пришел в себя, и неуклонно, хотя и слишком медленно поправлялся; нам с его сестрой позволили задержаться в Сколлкаструме после окончания зимних каникул, отец уладил этот вопрос с попечителями. Наняли наставников, которые не давали нам спуску, но мы все равно умудрялись проводить большую часть времени с Ярогневом.
Он официально стал наследником рода Беломорских, так как Кристофер и слушать не хотел об отсрочке: преемственность — превыше всего. Церемония прошла прямо в палате целителей, у постели больного, но мой любимый, как бы ни был слаб, ни разу не пожаловался и не показал усталости. Разумеется, после окончательного выздоровления его ожидало повторное принесение присяги уже на публику, перед всеми северянами, а потом ему предстояло отправиться в столицу, дабы предстать в новом статусе перед королевской семьей.
Наши отношения развивались стремительно, ибо его чувства и забота давно перестали быть для всех секретом, в моей любви тоже никто не сомневался, а препятствие в виде незнатного происхождения было сметено. Как я поняла, Кристоферу было наплевать на мое прошлое и подавленный резерв: он загорелся идеей породниться с Артемием Крутороговым, а так как сила драконьего рода передается только по мужской линии — для внуков и наследников он готов был испросить у крола разрешение для Ярогнева завести наложницу.
Все это я узнала случайно, подслушав его разговор с супругой:
— Она столько лет прожила как смертная! Разве станет она хорошей женой для нашего сына?
— Они любят друг друга, и будут счастливы, а я буду счастлив породниться с Крутороговыми. Их род очень древний, они стоят в одном ряду с Казимировыми и Ясногоровыми, понимаешь! Наш род тоже благородный и старый, но для пришельцев с Южного материка мы все равно недостаточно знатные. Нам нужно это родство.
— А как быть с внуками? Девчонка же неспособна призвать резерв, ее родовая сила подавлена. Она не сможет родить!
— Ну и пусть, — совершенно спокойно ответил Кристофер. — Все равно дети получают родовую силу от отца, а не от матери. Ярогнев возьмет наложницу, она и обеспечит нам наследников.
— И не мечтай! — ядовито хмыкнула женщина. — Круторогов не позволит, чтобы муж его дочери привел в дом наложницу.
— Разве? Куда он денется? Он и сам понимает, что девочка не сможет подарить жизнь новому поколению драконов, без контроля над родовой силой драконы не способны зачать ребенка. И Казимиров не дурак: раз он так беспокоится о дочери лучшего друга, то без проблем сделает все, чтобы она вышла замуж за достойного кандидата, и у новой семьи не было претензий к ее проблеме.
— Ярогнев без ума от нее, вдруг она убедит его отказаться от…
— Зная нашего сына, единственное, чему я удивлен, так это отсутствию бастардов по всей округе. Он не откажется от наложницы, особенно, когда любовь к Туане немного поутихнет.
Эти слова до сих пор отдавались болью в моем сердце. Я и не знала о собственном бесплодии! Вот почему смертные не могли вступать в брак с драконами, да и кровные драконы, лишенные природной силы, не имели права создавать семью с теми, в ком присутствует родовая сила! Все логично, понятно, но я никогда не задумывалась над этим.
В тот вечер я проплакала несколько часов у себя в комнате, пока Ярослава не начала настойчиво барабанить в дверь. Она удивилась, но деликатно дала мне возможность умолчать о причинах расстройства. И я не смогла обсудить это с ней, мне было так стыдно, так мерзко… Но обмануть Ярогнева было невозможно.
— Что случилось? — произнес он тихо, когда я пришла к нему.
Ярослава метнула выразительный взгляд в Клеверова, и целители дружно оставили нас вдвоем.
— Все хорошо, не думай об этом. Лучше скажи, как ты сам?
— Элиф, — от его голоса у меня прошли мурашки по коже.
Он знал, что мне нравится мое старое имя, и продолжал использовать его, в то время как остальные дружно сошлись на Туане.
— Я же говорю, что все хорошо.
— И ты говоришь неправду. Тебя кто-то обидел?
Ну и как ему пересказать разговор его родителей⁈
— Я люблю тебя, — вдруг сказал он. — Не знаю, что со мной случилось после ранения, где я был, но все это время я шел на твой голос. Я стремился к тебе, где бы ты ни была.
Последующие десять минут я лила слезы у него на груди, и от счастья, и от боли. Но зато его признание прорвало барьер в моем сердце, позволив наконец-то заговорить.
— Твой отец хочет нас поженить.
— Все этого хотят, даже крол. И я хочу, Элиф, — он нежно поцеловал меня в макушку. — Я не знаю, что нас ждет дальше, но на этом свете мне нечего делать без тебя.
— Твоя мать точно не будет рада нашему союзу.
— Вот оно что! Не волнуйся, я поговорю с ней.
— Нет, дело не в этом!
— Так в чем?
Я вздохнула, понимая, что смолчать не получится.
— Они сказали, что раз моя сила драконицы подавлена, я не смогу иметь детей. И тебе придется завести наложницу.
Его грудь подо мной приподнялась, после чего он залился кашляющим смехом. Мне стало невыносимо обидно.
— Тебе смешно? — спросила со злостью.
Резко отстранилась, но он крепко ухватил мою руку, дернул на себя, и снова сжал в объятьях.
— Конечно, меня развеселила их глупость. Насчет твоего резерва еще ничего не ясно, а вот наложницы у меня никогда не будет, обещаю.
— А как же наследники? Ты обязан продолжить род.
— Странные вы создания, девушки! То ты плакала, то сама требуешь от меня обзавестись другой драконицей.
— Я серьезно, Ярогнев!
— Как мне нравится, когда ты зовешь меня по имени!
Его глаза выражали искреннюю любовь,
