Солнце и Луна (СИ) - Анна Левин
— Мой брат, жив, хотя по-прежнему в тяжелом состоянии! — сказала она после положенной процедуры приветствия.
— Можем ли мы его увидеть?
Они посмотрели на отца, словно не понимая, что происходит, с каких это пор Артемию Круторогову стала небезразлична судьба Ярогнева.
— Мы? — переспросил Леон, и я без разрешения вышла из экипажа.
Теперь с удивлением воззрились на меня. Бледное лицо Ярославы побелело еще больше, но в глазах загорелся огонек понимания.
— Конечно, — решительно ответила она. — Думаю, отец не будет против.
Последние слова предназначались скорее для Леона, и нас повели по монументальным коридорам Сколлкаструма. Я так была взволнована, что с особой остротой воспринимала происходящее, и мне стало интересно, каково жить в таком месте? Замок был суровым, соответствовал духу севера, но мне он казался сдавливающим, грубым, глубоко несчастным.
И вот, когда у меня уже не оставалось моральных сил себя сдерживать, мы оказались перед массивной дверью. Ярослава кивнула стражнику, и он распахнул ее перед нами. Ступени вели вниз, к круглому помещению, в центре которого на жесткой кровати лежал Ярогнев. Вокруг него пестрели бутыли с мазями, настоями, современными лекарствами, но больше всего был материй, пропитанных его кровью.
От обилия красного цвета и вида его серого лица у меня окончательно сдали нервы: я бросилась к нему, не обращая внимания на присутствующих.
— Ярогнев, ты меня слышишь? Это я, Элиф! Прошу тебя, пожалуйста, приди в себя, Ярогнев!
— Доченька тише, — пытался утешить меня отец, но безуспешно.
— Он не открывает глаза! — я была на грани истерики.
— Ему помогут, посмотри, господин Клеверов здесь, — Артемий пытался меня вразумить, но я ничего не видела, кроме любимого мужчины, который неумолимо проигрывал смерти. — Ты должна быть сильной, дочь!
— Ваш отец прав, сударыня, нам всем стоит держаться ради него.
Суровый властный голос сумел отрезвить меня лучше ласковых увещеваний. Я обернулась, и увидела Кристофера Беломорского, дракона Морских Штормов, главу всего северного рода. Отца моего Ярогнева.
— Простите, что мы явились без приглашения! — произнес Артемий.
— Я действительно не ожидал гостей сейчас, но чему я удивлен больше, так это вашему родству. Конечно, я и раньше подозревал, что происхождение сударыни не так однозначно, но и помыслить не мог, что ее отец это вы.
— Элиф — моя дочь, рожденная в законном браке. Ее мать — Танильдиз из рода Рустемзаде, моя покойная супруга. Возможно, вы слышали историю нашей жизни, ее любят смаковать в столице.
Кристофер медленно кивнул.
— Да, я слышал, что ваша супруга умерла во время родов, как и ваш сын, а за несколько лет до этого — умерла ваша дочь.
— На самом деле мы подделали ее смерть. Туана Круторогова жива, и сейчас она стоит перед вами.
Все присутствующие посмотрели на меня, глаза Леона расширились, зато Ярослава совершенно не выглядела удивленной.
— Мы были вынуждены спрятать нашу дочь из-за кровной мести, — тем временем объяснял отец, — однако на днях кролу удалось прекратить старую вражду, и у нас нет больше причин скрывать происхождение дочери.
— Поздравляю вас, господин Круторогов!
— Ваш сын знал об этом, — сказал Артемий.
Кристофер нахмурился.
— Он с самого начала заподозрил в ней драконицу, и быстро раскусил, кто ее отец.
— Мой сын… весьма прозорлив.
— Это правда, — вмешался Клеверов. — Когда Вадим Хрусталев напал на нее в Академии, я исцелял сударыню, и ощутил в ней подавленный резерв. Ваш сын признался, что знал правду, но не рассказал мне о ее отце. Тут я уже сам сопоставил все факты, и догадался.
— Я тоже знала, — неожиданно произнесла Ярослава. — Подслушала разговор крола Казимирова и брата, совершенно случайно.
Господин Беломорский невесело усмехнулся.
— Оказывается, тайна происхождения вашей дочери — не такая уж и тайна. О ней знают практически все. И что вы намерены делать дальше?
— Крол Казимиров требует от меня, чтобы я женился, и завел сыновей. А пока что мы объявим Туану наследницей рода Крутороговых. Тем более крол взял ее под защиту своего имени, то есть она теперь вроде как его подопечная, наравне с его родными детьми. Не думаю, что кто-то осмелится усомниться в ее происхождении, или причинить вред.
После этих слов глаза Кристофера зажглись пониманием. Видимо, он понял, о чем говорил крол с Ярогневом, догадался о моих чувствах к своему сыну, осознал, насколько выгодно женить единственного оставшегося наследника на дочери Круторогова — знатнейшего дракона в державе, чей род не уступает по древности Казимировым и Ясногоровым.
— Вы проделали длинный путь. Я благодарен вам за участие, и прошу вас отдохнуть после изматывающей дороги.
— Я хочу остаться здесь! — произнесла до того, как поняла, что это не соответствует правилам хорошего тона.
Но Кристофер неожиданно согласился.
— Хорошо, когда вы будете готовы, вас проводят в вашу комнату. Я распоряжусь выделить вам покои рядом с Ярославой. А пока можете побыть здесь.
Мне оставалось лишь поблагодарить его, и смотреть, как Матильда, Милена и мужчины покидают помещение. Ярослава тонко улыбнулась, и вышла вслед за ними. Целители, разумеется, не могли прекратить процесс заживления, однако я постаралась не замечать их, сосредоточившись на моем любимом мужчине.
Узкая кровать, на которой он лежал, была жесткой и неудобной, но хорошо подходила для нужд целителей. Насколько я поняла, на Ярогневе совсем не было одежды, только нижнюю часть тела прикрывала белая простыня. От этой мысли мне стало неловко, словно я вторгалась в его личное пространство без спроса, но я постаралась откинуть ненужные мысли, глядя на его покалеченную грудь.
Прошлой осенью Ярогнев принял участие в турнире в Академии, и все были поражены, когда он предстал перед ними в полетном костюме. Однако, как оказалось, эластичная ткань не могла передать все великолепие фигуры, и лишь сейчас мне удалось оценить мощь его тела. Служба на севере, постоянное взаимодействие с родовой стихией — Морским Штормом — сделали его, пожалуй, самым сильным драконом нашего континента Норгратера.
Однако основное внимание быстро перескочило на шрамы — полосы на плечах, оставленные, наверное, морскими тварями давным-давно. Обычно незначительные ранения затягивались на драконах без следа, более серьезные раны исчезали после работы целителей, но для этого нужно сразу обратиться к врачевателям, иначе шрамы могли остаться на всю жизнь.
Вдоволь насмотревшись на отметины на плечах, я отважилась снова взглянуть на развороченную грудную клетку. Клеверов и другие лучшие целители уже изрядно поработали над ранением, но жизнь Ярогнева все еще висела на волоске. Мысли о страданиях, которые он перенес, исторгли у меня новую порцию слез, но я
