Побег из Альтарьера (СИ) - Муратова Ульяна
— А знаете, какой главный ингредиент в самой лучшей булочной Огона́са? — весело спросила я.
— Какой? — заинтересовался булочник.
— Не подскажу, — ответила я и принялась с таким любопытством изучать пол под ногами, будто это первый увиденные мной в жизни пол, да ещё такой удивительный — деревянный.
Собеседник хмыкнул, крякнул, почесал живот и сложил руки на груди.
— Так что за ингредиент-то? Может, у нас тоже чего есть. Ну, эдакого.
— Так где, вы говорите, Синий квартал?
— Как выйдешь в сторону реки, свернёшь направо на перекрёстке, да и иди себе прямо до синих домов. Там, стало быть, и квартал Синий.
— Да уж, без фантазии как-то. Вот если бы дома были зелёные или там жёлтые, тогда интересно. А так…
— Малахольная, что ли? Что за ингредиент-то?
— Улыбка, уважаемый, улыбка.
И, весело ему подмигнув, я выскользнула обратно на улицу.
Город проснулся и расшумелся, вокруг сновали люди, по центральным дорогам хаотично ехали, ползли и стояли разные экипажи, телеги, да и просто всадники. Со всех сторон раздавалась звуки перебранок, особенно сильно ругался прохожий в дорогом плаще, который вляпался в свежую кучу, оставленную на тротуаре кабальдом. У меня неожиданно поднялось настроение: кто бы мог подумать, что я смогу так далеко от дома добраться одна, сама?
Синий квартал действительно состоял из синих, когда-то бывших синими и отчаянно притворявшихся синими зданий. Я медленно шла по нему, жадно разглядывая людей, кабальдов и дома. На их стенах висели белые горшки, из которых одинокими веточками свисали голые стебли. Наверное, тут было красиво весной.
Я искала дом госпожи Уртару, но не на всех домах были таблички, только самые широкие или высокие здания иногда украшали витиевато оформленные вывески. Надписи на них были выполнены с большим старанием, что не мешало им, однако, содержать некоторые грамматические ошибки и даже непристойности орфографического характера, один только «Сопожник Пуртатье» чего стоил. У господина «сопожника», кстати, был широкий выбор летних сандалий, а зимних сапог не было вовсе: либо раскупили, либо вывеска вводила всех в заблуждение, и на самом деле господин Пуртатье был «сандальником» или даже «сондальником», на местный манер. За обувной мастерской следовала «Кажёвинная», где, как ни странно, торговали сушёными травами и орехами на развес. Видимо, сменить ассортимент куда проще, чем вывеску.
Последний раз я была в Рандаране, когда папа ещё был здоров. Мы приезжали на ярмарку, покупали ткани, нитки и ленты. Раннее лето согревало теплом, улицы заливал мягкий золотистый свет, а мы с сестрой обпились ранатового сока и объелись рикосов так, что уснули в карете. В итоге отцу пришлось взять дело в свои руки, выбрать материалы самому, и домой мы привезли три корзины ниток и тканей разных оттенков серого, потому что «а разве не все цвета одинаковые?». Мама жутко обиделась и на папу, и на нас с сестрой, а в тот год действительно все вещи у нас были одинаково серые. Тогда мы с Аливией виртуозно освоили искусство создания цветовых акцентов в гардеробе.
Почему-то воспоминания не сделали больно, а подняли настроение и придали сил. Обшарпанные дома сменились более ухоженными и яркими, тротуары стали шире и чище, а когда я наконец упёрлась в ограду особняка с табличкой «Уртару — питомник снежных арбисов», то обрадовалась, смело потянула на себя калитку, пересекла двор и постучалась в резную дверь. Она приоткрылась, и я впорхнула в приёмную.
Навстречу мне, проскальзывая на полированном камне, тут же вылетели двое крупных арбисов, заставив от изумления потерять не то что дар речи, а дар ходьбы. Гибкие серебристые тела идеальных хищников, оскаленные морды с длинными клыками, мощные лапы, клацающие по мраморному полу когтями — я уже мысленно попрощалась с жизнью, шокированно застыв у спасительного выхода. Однако высокая немолодая женщина со строгим выражением лица не дала одомашненным хищникам устроить на меня охоту и сбила их порыв одним ёмким «Стоять!». Я в тот момент никуда не двигалась, но на всякий случай вросла в пол ещё крепче.
— Добрый день. Могу я переговорить с госпожой Уртару? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Добрый день, я вас слушаю, — хозяйка питомника чуть склонила голову набок, и прядь седеющих светлых волос упала на худощавое плечо.
Я достала из сумки и молча протянула ей письмо-прошение от Реи. Собеседница прочитала текст и впилась в меня ярко-голубыми глазами.
— Рея? Она жива? Где она?
— Рея жива. Мне нужна ваша помощь, чтобы её выручить, — откашлялась я, всё ещё не сводя взгляда с двух огромных хищников, жадно ко мне принюхивающихся с расстояния в пару шагов. — Мне необходимо срочно переговорить с лардом Эриком Кравером. Рея предполагает, что он в столице, а я с трудом смогла добраться сюда и ума не приложу, что делать дальше.
Госпожа Уртару с сомнением на меня посмотрела, решая, что предпринять.
Арбисы угомонились, сели рядом с хозяйкой и теперь выглядели абсолютно мирно. Длинные забавные кисточки на ушах, пушистые хвосты, любопытные мордахи — не опаснейшие охотники, а пушистые милахи с плюшевым мехом, но я их видом не обманывалась, прекрасно знала, на что они способны. Я наконец смогла оторвать взор от настороженных голубых глаз с вертикальным зрачком и посмотрела на собеседницу.
— Где Рея? — настойчиво повторила госпожа Уртару.
— Я пока не могу открыть этого вам. Рея говорила, что вы можете помочь, но все сведения я могу открыть только ларду Краверу. Как я уже сказала, Рея жива, но ей нужна помощь. Срочно.
— Поняла вас. Соберу вещи, и мы отправимся в Огонас прямо сейчас, — она окинула меня оценивающим взглядом, — У меня тридцать минут на сборы и наставления для персонала перед отъездом, а у вас — время на еду и туалет. Кухня прямо и направо, берите что хотите. Я сейчас вернусь.
Я неуверенно кивнула и указала на двух не сводящих с меня глаз арбисов.
— А они?
— Они не кусаются, — беззаботно заверила хозяйка и исчезла за дверью.
Целиком глотают?
Я сделала неуверенный шаг назад, но дрессированные звери не сдвинулись с места. Поняв, что прямо сейчас меня есть никто не собирается, направилась на кухню позавтракать сама, прежде чем мною позавтракают арбисы. Пусть сегодня у них в меню будет эрцегиня с начинкой, а не только в собственном соку.
На кухне вкусно пахло свежесваренной кашей. Я не постеснялась наложить себе целую миску и хорошенько сдобрить её вареньем. Каша получилась сладкая, густая, я мгновенно с ней расправилась, а потом положила себе ещё немного. Во второй порции она служила лишь фоном: откровенно говоря, я ела одно лишь эшнёвое варенье, слегка разбавленное кашей.
После двух дней зимней дороги горячая еда и тёплая кухня показались мне настоящим блаженством. Я обновила запасы, положила с собой еще хлеба и сыра, не удержалась и стянула со стола несколько крупных домашних конфет в промасленной бумаге. Завернула их в полотенце и убрала. Орудовать на чужой кухне было неловко, но хозяйка сама дала разрешение, и непонятно, когда следующий раз мне удастся поесть горячей еды. И варенья, тем более эшнёвого, о котором мечтала уже год. Закончив, аккуратно вымыла за собой посуду и вышла в приёмную, а оттуда — во двор.
Там уже стояли небольшие двухместные сани, запряженные двумя огромными хищниками. Таких крупных арбисов я никогда не видела, они были высотой мне по грудь каждый. Серебристая шерсть искрилась на утреннем зимнем солнце, а сами звери то обнюхивались, то порыкивали, то мурзились друг на друга. Забравшись внутрь саней, я откинулась на мягкую спинку и мысленно поздравила себя с завершением первого, самого сложного этапа путешествия.
Вскоре на крыльце показалась и сама хозяйка, одетая по-дорожному, да ещё и в брюки! Я широко распахнула глаза. Ни разу не видела женщину в брюках! Пусть они и удобнее, да и сама я пододела штанишки под дорожное платье, но вот так… у всех на виду…
Госпожа Уртару заметила выражение моего лица и заливисто рассмеялась.
