Татьяна Шульгина - Повстанец (СИ)

Я коснулась указательным пальцем крайней светло-зеленой секции. Такая же вспыхнула у него на шее и погасла.

– Почувствовал? – спросила девица.

– Да, – ответил он, продолжая наблюдать за мной. Я поняла, что это в первый раз услышала его голос. Он был низким и довольно приятным.

– Давайте быстрее, мисс Вуд, – попросила девица, явно заскучав. – Синий, оранжевый и красный. Черный можете не проверять, если передержать красный, где-то секунд десять, эффект будет схожим.

Я вдохнула и нажала сначала синий сектор, потом оранжевый и, наконец, красный. Мужчина напрягся, закрыл глаза и схватился за ошейник, после красного упал на колени, хоть и не проронил ни звука.

– Отлично, все исправно работает, и вы вполне разобрались, – усмехнулась одна из полицейских и они вышли, бросив взгляд на мою покупку. Он медленно поднялся с пола, отпустив ошейник, еще слабо мерцавший алым, и опять уставился на меня. Готова поспорить, что я видела мелькнувший гнев в его взгляде. Словно это я придумала такую процедуру и набрала на работу этих садисток.

– Благодарим за покупку, – пролепетала девушка от агентства. – Пятнадцать дней тестовых, после можете оплатить полную стоимость.

Она кивнула и тоже вышла. Я закрыла дверь и посмотрела на мужчину. Он облегченно вздохнул и запустил руки в карманы брюк, глядя на меня исподлобья.

– Ну что ж, добро пожаловать, – сказала я, приветливо улыбаясь. Хотя это было крайне нелепо, после того, как я причинила ему боль для проверки оборудования.

– Это теперь твоя квартира, можешь везде ходить, – продолжала я, направившись в гостиную. Он пошел следом. – Только мой кабинет и спальня пусть останутся только моими. Договорились?

Я обернулась и посмотрела на него. Он кивнул, продолжая разглядывать обстановку. Должно быть, ему редко приходилось бывать в таком доме, поскольку лицо его все вытягивалось, а глаза все быстрее перебегали с одного предмета на другой.

– Это гостиная, – рассказывала я, махнув рукой в сторону диванчиков. – Тут я принимаю своих подруг. Но это бывает редко.

Я вздохнула, думая, не устроить ли в это воскресенье прием в честь моего замужества. Конечно, я еще не окончательно решила, но он нравился мне все больше. Когда ушли полицейские, он совершенно преобразился. Вся смиренность с него слетела, как и покорность с отрешенностью, а глаза озорно заблестели.

– Тут моя спальня и кабинет, – мы шли по коридору мимо моих личных апартаментов. Я не стала открывать дверь, чтоб демонстрировать беспорядок за ней. Кабинет показать было не стыдно. Несколько стеллажей с разными безделушками, письменный стол, портативный компьютер и еще кое-какая техника, нужная мне для работы. Мой любимый диванчик у окна, который часто заменял мне кровать, и телескоп, чтобы смотреть на звезды или подсматривать за соседями, когда как.

– Тут столовая и кухня, – мы вошли в светлое просторное помещение с длинным столом и двумя рядами стульев. Барная стойка отделяла столовую от кухни, оснащенной всевозможной техникой.

– Есть не хочешь? – спросила я, заметив, как он внимательно изучает холодильник.

– Хочу, – ответил он, присаживаясь на высокий стул возле стойки.

Я поняла, что готовить и угощать его придется мне.

– Чего бы ты хотел? – спросила я, погрузившись в холодильник. Экскурсию пришлось отложить.

– Не знаю, – ответил он задумчиво. – Еду.

– Очень смешно, – я вынула поднос с быстрым завтраком, которые держала про запас, когда готовить нет времени, а есть что-то просто необходимо. Вот этот случай настал. Я поставила его в печку и установила время. Мужчина с любопытством наблюдал за моими действиями. Я вдруг подумала, как выгляжу сейчас? Нечесаная и неумытая, только с постели вставши.

– Надеюсь, ты знаешь, как этим пользоваться? – спросила я, включая кофеварку.

– Научусь, – ответил он, уперев локти в крышку стола, и опустив подбородок на руки.

– Это не самая модная техника, – я засыпала кофе в отверстие и выставляла программу. – Я за модой не гонюсь.

– Да, я это уже понял, – пробормотал он, рассматривая остальные приборы.

– Что это значит? – резко спросила я, обернувшись к нему. Он убрал руки со стола и сел ровно, наблюдая за мной.

– Что? – спросил он недоумевая.

– Как ты это понял? – спросила я сурово. Не хватало еще, чтобы всякие неандертальцы небритые мне замечания делали. Пусть я невыспавшаяся и в халате, но и он не фотомодель из кинофильма.

– Не думаю, что дешевые мужья сейчас в моде, – объяснил он сдержанно, хотя и с некоторым раздражением в тоне.

– Ах, ты об этом, – я облегченно вздохнула. Все же собственные комплексы мешали трезво рассуждать.

Печка щелкнула и дверца открылась. Я вынула поднос и сняла защитную пленку.

– Вот, это пока все, что могу предложить, – я поставила еду перед ним и налила в две чашки кофе.

Он, даже не поблагодарив, принялся уплетать, будто сто лет не ел. Я сидела напротив, тоже придвинув себе высокий стул, и попивала кофе. Его не смущало, что я внимательно его рассматриваю, словно уже привык к такому. Хотя чего ожидать от мужчины? Он всего лишь вещь. Теперь он был моей вещью, и я могла делать с ним, что пожелаю. И как я до такого докатилась?

Мне никогда не нравились такие порядки, когда одни люди помыкали другими как рабами в Древнем Риме. Мне это с детства казалось нелепым и диким. Пусть они были примитивны, глупы и агрессивны, но все же мужчины тоже были людьми. В моей семье, да и в семьях маминых подруг, мужчины не были бесправными вещами. Они получали хорошее образование, умели вести себя в обществе, могли проявить себя в какой-нибудь сфере. Мои подруги вели себя со своими любовниками, тоже купленными за деньги, почти как с равными. Позволяли мужчинам высказывать свое мнение, держаться свободно, и тем никогда на ум не приходило как-то злоупотребить этим. В наше время женщины давали мужчинам столько свободы и независимости, что больше сложно было и представить.

Конечно, лучше всего жилось тем, кто родился с хорошими физическими данными и был более всего пригоден для репродукции. При хороших внешних данных такой экземпляр был уже ценен сам по себе. Одно из брачных агентств брало его из семьи или приюта, где тот достигал мужского совершеннолетия, и давало образование за свой счет. Мужчину учили всему необходимому. Конечно, в первую очередь это было базовое образование, науки, искусство, ведение домашнего хозяйства, этикет, умение вести беседу, педагогика, поскольку именно на мужчину ложилась забота о малолетних детях. Затем агентство продавало мужчину за соответствующую его уровню цену. Самому мужчине ничего не нужно было делать, только ждать, когда женщина, располагающая средствами и возможностью завести детей, купит его, чтобы этих самых детей зачать. От наложников и просто любовников детей рожать было запрещено, другое дело муж.