Путинбург - Федор Галич
— Может, тогда клубнички возьмёшь? — разочарованно спросила старуха, поняв, что её коварные замыслы раскрыты. — Ещё за одну старинную сотню все ягоды тебе отдам. Будешь ехать в автобусе да клубнику жрать, как король. Лепота-а-а…
— Если верить вашим словам, то на старинную сотню я смогу в городе не ящик, а целый вагон клубники купить. Так зачем мне спешить? К тому же, вы меня могли обмануть и умышленно цену снизить. Не удивлюсь, если в следующий раз увижу вас уже в качестве хозяйки клубничного супермаркета.
— Ну, это ты лишку хватил, — засмеялась старуха. — Размечтался! В жизни есть куда более ценные вещи, чем твои замусоленные бумажки. Со своими артефактами ты можешь себя почувствовать «принцем на час», но не «королём по жизни». Ты не сможешь купить весь мир, а сможешь в лучшем случае скупить только всю клубнику в мире.
— Но ведь тогда я стану «Клубничным королём». Это, конечно, не КОРОЛЬ ЖИЗНИ, но тоже неплохо, — подыграл бабке Владимир и уселся в кресле, как на троне.
— Неплохо, но сейчас ты даже не «Клубничный принц», а всего лишь «Принц замусоленных бумажек». Вот если купишь у меня клубнику, тогда и сможешь на столь высокий титул претендовать. А пока ты безвольный «мальчик на побегушках», ЩЕНОК, которому приказали отнести добычу хозяину, — предприняла очередную попытку выторговать хотя бы ещё одну заветную купюру старуха, искушая Владимира властью над ягодами.
— Впервые вижу такую хитрожопую бабулю, — возмутился Владимир, качая от удивления головой. — О чём бы не говорили, всё на деньги переводит да в клубнику «конвертирует». Вы часом не цыганских кровей будете, раз вам моя денежка так покоя не даёт? А давайте лучше я вам по руке погадаю? — предложил Владимир и, направив взгляд на руки старухи, изображая из себя великого провидца, заговорил громогласным голосом: — Судя по вашей коммерческой жилке, которая тянется из вашей руки в мой карман, я с уверенностью могу сказать, что учились вы в молодости на торгаша. И ярко-красная клубника мне подсказывает, что учились вы хорошо и закончили торговое учебное заведение с КРАСНЫМ дипломом…
— Хреновый ты, экстрасенс, — «крякнула» бабка. — Вообще ничего не угадал. На самом деле, я закончила Сельскохозяйственную академию. Написала диссертацию на тему «Плодово-ягодные гибриды и влияние Лунного календаря на аграрную систему Марса». Защитила обычный диплом, а вовсе не красный. Прошла практику на орбитальной станции, где смогла вырастить первую космическую клубнику. Побывала на Луне. Десять лет проработала на Марсианских плантациях. А потом меня потянуло земное притяжение, и я вернулась сюда, в родные края. Купила пятьдесят квадратных метров экологически чистой земли, получила лицензию и теперь выращиваю авторский сорт натуральной клубники.
— Так вы, бабушка-космонавт? Ничего себе! — удивился Владимир и подпрыгнул на кресле. — Тогда тем более с вашей-то высоты полёта говорить о деньгах, об этом низком бумажном эквиваленте, должно быть стыдно. Да вам не о клубнике нужно говорить, а рассуждать о поэзии.
— Поэзия? А это ещё кто такая? Поди, жена Александра Невского? — без интереса, но с явным пренебрежением в голосе спросила старуха.
— Бьюсь об заклад, что у вас в школе и по литературе «отлично» было, — рискнул предположить Владимир, сдерживая улыбку. — Поэзия, это обычные стихи. Зарифмованные строчки о любви. Вам посвящали когда-нибудь мальчики стихи?
— Любовь? Ты что с ума сошёл? Какая любовь? Посмотри на себя! Красивый, здоровый, молодой парень, живешь в двадцать втором веке, а выражаешься, как мой прадедушка. Тот тоже всё про любовь твердил, пока от полового «гриппа» не умер. Вот ему на похоронах посвящали какие-то слова, но я не уверена, что это были стихи.
Владимир поморщился, соскочил с кресла и, встав в поэтическую позу, с выражением начал читать:
«У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том,
И днём и ночью кот учёный,
Всё ходит по цепи кругом!»
Процитировав Пушкина, Владимир сделал небольшую паузу и, опустив взгляд на бабку, осторожно спросил: — Ничего не напоминает?
— Бред какой-то напоминает, — заворчала старуха. — Почему на дубе золотая цепь? Откуда на дубе взялся кот, да ещё и учёный, а не спелый жёлудь? Может, в вашей учёной среде и принято сложенные в одну кучу несовместимые вещи обзывать поэзией, но в народе это обычно называют мусорной свалкой, помойкой. А бессмысленный набор фраз — словесным «поносом».
— Ладно, объясню проще, — устало вздохнул Владимир. — Каждая песня состоит из мелодии и стихов. И если из песни выкинуть музыку, то и останется та самая поэзия. Вот у вас есть любимая песня?
— Не-а, — отрицательно замотала головой старуха.
— Ну, что вы обычно поёте, когда напьётесь красного французского вина?
— Обычно, я, молча, слушаю грустную музыку Бетховена и плачу, — стесняясь, созналась старуха.
— А что вы слушаете, когда вам не грустно, а очень весело? — приободряюще спросил Владимир и взмахнул вверх руками, изображая праздничное настроение.
— Моцарта, — расплывшись в улыбке, произнесла бабка и попыталась насвистеть отрывок из своего любимого произведения «Турецкий марш».
— А молодёжь, под какую музыку на вечеринках дёргается? Тоже под Моцарта? — съязвил Владимир, начав терять терпение.
— Вот юное, продвинутое поколение предпочитает танцевать под отечественных авторов, — уверенно заявила бабка.
— Ну, слава Богу! — хотел было обрадоваться Владимир тому, что сможет, наконец, привести бабке пример песенной поэзии, но не успел, так как старуха начала перечислять этих самых отечественных авторов:
— Чайковский, Прокофьев, Шостакович, Глинка, — загибая кривые пальцы, начала расставлять бабка лидеров хит-парада местных танцплощадок по своим местам. — Хотя, если положить руку на сердце, то под «Вальс цветов» из балета «Щелкунчик» Чайковского я и сама готова трясти своими слегка увядшими «бутонами» до самого утра. Но зачем ты задаёшь мне такие глупые вопросы, будто сам не знаешь, под какую музыку танцует молодежь? Али ты танцуешь под что-то другое?
Владимир побледнел. Мысли в его голове стали в панике разбегаться и больно натыкаться на острые вопросы:
— Неужели в двадцать втором веке так быстро устарели и бесследно вымерли такие жанры как поэзия и песня? Неужели из памяти современности стёрлись имена таких людей как Александр Невский и Пушкин?
Опять же, Владимира приятно радовал тот
