Легенда о смерти (СИ) - Кристина Миляева
Отношения Александра с женой складывались таким образом, что уже даже самый наивный не верил в то, что его дети от него. По крайней мере последние четверо. Близнецы Крисси и Симон, все же были вылитыми копиями отца. А вот остальные от друга не унаследовали вообще ни единой чёрточки. В эти дела я предпочитала не лезть. Но последнее время, ему стало совсем трудно переносить круглогодичное отсутствие жены рядом. Если раньше она хотя бы возвращалась на дни рождения, то теперь и этого не происходило. Её просто не существовало в жизни детей и его самого.
А традиционные посиделки, при всей моей любви к ним, не могли сократить пропасть между ними. Двенадцать дней в году — слишком маленький срок для тех, кто когда-то любил друг друга так, что казалось, они сожрут друг друга. Теперь же я и дети была его последней отдушиной. И если я скажу, что не буду с ним работать в связке, был большой шанс того, что этот идиот перепишет все на меня, оставит просьбу об опеке над детьми и сгинет в очередной стычке с террористами или просто очередным идиотом, собравшимся устроить диверсию.
Так что, когда я оказалась рядом с плановой точкой перехода, мыли готовы были завязаться в морской узел и разум вопил о том, что нас ждёт что-то очень плохое. На проверку посылки уйдёт не меньше десяти минут, дабы убедиться, что на ней не лежат проклятия, она не пропитана ядами и прочее, прочее, прочее… Вот только все это было вполне обыденной штатной процедурой, от которой я не ожидала ничего плохого. К тому же, связной уже должен был покинуть задние и уйти на определённое расстояние, чтобы проконтролировать мой приход. Все это было известно любому сотруднику, и никто бы не посмел нарушать заведённый регламент. Волноваться, по сути, не о чем. Все штатно!
Я так и знала, что надо было рано утром зайти в любимую мамой кофейню, взять фраппе с мятой и насладиться солнечным скучным деньком в одиночестве. Тогда бы никакие идиотские мысли сейчас не лезли бы в голову, и я не пыталась бы совершить самый идиотский поступок в своей жизни. Отказаться от задания. Но нет, ничего не поменялось, и интуиция подсказывала делать ноги, причём так быстро, как я только смогу. Размышляя о том, что давно не выбиралась вот так просто погулять, я списала все это на накопившийся нервный стресс и очередные матушкины проделки, из-за которых в голове настоящий кавардак.
Штаб-квартира была расположена в непрезентабельном районе города, рядом с Театральной площадью, на последнем этаже облупившейся многоэтажки. Я, костеря всех, кого только можно и нельзя, с одышкой добиралась-таки до пятнадцатого этажа, ведь чёртов лифт не работал. Сейчас я понимала одно, надо было больше уделять внимания физической подготовке. Но ликвидатором редко приходилось бегать за преступниками, наш удел декокты и правильные контрчары к тем или иным артефактам, кругам и прочей мутной дряни.
— Путь к свету во тьме, — шепнула я, приложив ладонь к обшарпанной двери, и тут же замерла, когда дверь поддалась без особых усилий.
Напрягшись, я стряхнула в руку проводник стандартной формы. Когда-то оную величали волшебной палочкой, но с развитием технологий, это стало проводниковым изделием общего типа формы номер три. Прямо у окна в пустой, казалось, квартире в громоздком кресле сидит старик, которого тут не должно было быть. Связные покидают зону прибытия полевых агентов за двадцать пять минут, до установленного времени, так что моя интуиция меня не обманута, тут творилась, какая-то чертовщина. Мужчина едва хрипел, когда делал судорожные вздохи и стонал на выдохе.
Рассматривая обстановку в комнате, я неловко застывала на месте, пытаясь понять, как лучше повести себя в подобной ситуации. Это было нарушением протокола и вообще всех мыслимых и не очень правил. Меня не должны застать в таком месте, но связной выглядел настолько плохо, что можно было предположить все что угодно. И кто бы вообще подумал остаться в штабе при таких обстоятельствах? Слишком это мутно и нерационально. Нужно было уходить. Сообщить операм о возможной попытке убийства и подставе. Потому что никто не поверит в то, что подготовленный шпион дал себя так просто раскрыть.
Ещё раз судорожно вздохнув, я попыталась взять себя в руки и немного успокоиться. Сердце бешено колотилось в груди грозя пробить грудную клетку и вырваться из костяных решёток. В голове всплыл надменный смех напарника и мерзкое хихиканье полковника, когда меня будут увольнять с позором. Я не желала такой участи для себя, так что практически мгновенно развернулась на пятках и захотела выйти из прихожей, чтобы не наследить ещё больше и не подставлять себя под удар.
— Прошу, не уходите, — прохрипел связной, протягивая в мою сторону руку. — Ты должна забрать его, пока сюда не нагрянули. Я совершил глупость и теперь от тебя зависит национальная безопасность. Если не успеешь…
Я даже не сразу поняла, о чем он, пока не заметила, что в комнате стоит удушающая жара. Словно его пытались сжечь заживо. Но это же глупо. Никто не станет подставлять связного. За это можно было схлопотать даже не карцер, а сразу камеру смертников, причём без права на помилование. Захлопнув за собой дверь, чтобы собраться с мыслями, я сделала несколько аккуратных шагов вперёд.
— Что вы здесь делаете? — я во все глаза рассматривала мужчину пытаясь понять, что происходит. — Вы не должны здесь находиться! Вы должны были оставить предмет и уйти ещё полчаса назад. Как вы могли допустить такого.
— На меня напали, — едва слышно пробормотал он. — Вы же уже слушали о том, что тёмный орден активизировался?
— О, черт! — меня тут же прошибло холодным потом. — Я немедленно вызову бригаду медиков. Какие проклятия в вас попали.
— Не трудись, — покачал он головой, — три смертельных и одно разжижающее, я не жилец, моё тело держится лишь из-за того, что в него вшита куча артефактов. Так что поторопись и забери содержимое шкатулки. Передай начальству боёвки, что Александр был прав, эти твари не остановятся не перед чем. Им даже бог не судья, у них окончательно поехала крыша. И пока новый глава не заступил на должность, надо их всех вырезать!
Для того, чтобы просто опустить руки и уйти, я была слишком упряма, вся в свою родную матушку. Что уж там, в моей семье никто и никогда не опустил бы руки перед лицом опасности, фамильная, что б её, черта! В своих мыслях и действиях, чувствах и эмоциях. Мы всегда были
