Огромный. Злой. Зеленый - Татьяна Новикова
Ух ты. Интересно.
Та самая бабушка обнаружилась в чисто советской гостиной. Худенькая, одетая в цветастый халатик. Она гармонировала со скудной обстановкой жилища. Такая же старенькая (я бы даже сказала, древняя), но чистенькая, аккуратная. Седые волосы вились мелким бесом. Крашенные хной брови хмурились. В сухоньких руках старушках держала спицы и проворно вязала некое подобие носка.
Подобие – потому что носок был размера пятидесятого.
На боевую форму орка, что ли?
Э-э-э, а как эта пожилая женщина связана с охранной фирмой Дитриха? Он же сказал, что сейчас мы займемся именно рабочими вопросами. Потом, правда, добавил, что после знакомства с бабушкой о нас все газеты трубить будут…
Что-то не складывалось.
Старушка поманила к себе Дитриха и звонко чмокнула его в щечку.
– Ну здравствуй, дорогой! – потрепала его по коротким волосам.
– Как ты, баб Рая? – улыбнулся тот.
Я, вспомнив наставление, тоже принялась радостно улыбаться. Со всей ответственностью, приветливо до невозможности.
– Да нормально всё. Слушай, внучок. Она у тебя хворенькая, что ль? – уточнила милая бабушка у Дитриха. – Вон как нездорово скалится.
– Что ты! Тая просто рада тебя видеть! – Мужчина стрельнул в меня взглядом, в котором читалось “срочно сбавь радость”.
– Тая? – бабушка поморщилась. – Имечко-то какое дурацкое, ненашенское.
“А Дитрих прям исконно русское имя?” – хотела было возмутиться я, но улыбнулась ещё шире.
Кажется, я начинала догадываться, что имел в виду Дит, когда говорил, что если мне станет не по себе, нужно сказать кодовое слово, и мы уйдем. Полминуты наедине с бабой Раей – и остро захотелось куда-нибудь сбежать.
– Ну садись, рассказывай… – похлопала старушка рядом с собой.
Я осторожно плюхнулась на краешек дивана.
– О чем рассказывать?
– Например, о том, почему ты решила закадрить моего внучка. Думаешь, я новости не читаю? – бабуля фыркнула. – Сомневаюсь, что дочке Орловой просто понравился мой маленький Диточка.
“Маленький Диточка” поморщился и шикнул на бабушку, но та плевать хотела на его шиканья.
– Ты меня не перебивай, не дорос ещё. Я двести лет на свете живу и всех наглецов давно в могилу свела. Дай-ка нам с девочкой наедине пообщаться. Я выясню, что она скрывает, и отпущу восвояси.
– Я никуда не уйду, – покачал он головой. – Не трогай Таю. Она – хорошая девушка. Мы любим друг друга и собираемся пожениться.
– Ах любите? Ну что ж, целуйтесь тогда, докажите силу своей любви.
Я опасливо сглотнула. Бабушка как будто читала мысли и знала, что с поцелуями у нас туговато.
– Может, нам еще и детей тут зачать? – скептически ответил Дитрих, даже не шелохнувшись. – Баб, с ума не сходи. Давай лучше обсудим дела “Цербера”, я сюда ради этого приехал.
Баба Рая недовольно цокнула, но кивнула.
– Ну обсуждай, коль уж начал.
Дитрих сухо кашлянул и сел между мной и бабой Раей на диван, словно нарочно загораживая меня собой. Из сумки, висящей у него на плече, вытащил ноутбук и файл с документами и неспешно принялся раскладывать все это добро на неприглядном журнальном столике, на нижней полке которого лежал потертый томик Булгакова. «Роковые яйца».
Несмотря на то, что из-за Дита бабушку я не видела, она каким-то образом поняла, на что я смотрю:
– Я, конечно, все эти новинки, современных авторов не очень-то понимаю, но занятно. – Не сразу сообразила, кого она назвала «современным», но, должно быть, если тебе уже больше двухсот лет, то для тебя все, кому нет хотя бы сотни – те же дети, только с паспортом. – Деточка, ты читала Булгакова?
– Да, – нервно кивнула я, мысленно пытаясь припомнить сюжет, если вдруг бабе Рае вздумается провести экзамен. Мало ли как в ее понимании должна выглядеть достойная ее «оболтуса» девушка.
Оболтус же тем временем уже успел разложиться и наконец отвлек бабушку от меня:
– Вот тут новые клиенты. Еще трех я брать отказался, но хотелось бы их тоже глянуть. – Дит протянул старушке стопку договоров, та, подхватив висящие на груди обвязанные за дужки очки, стала внимательно вчитываться в печатный шрифт.
– Живой, живой, живой… – Рая странно бормотала себе под нос, откладывая один документ за другим обратно на столик. – Мертвый…
«Мертвого» она отложила отдельно, затем снова было несколько «живых», а затем два подряд «мертвых». И так до тех пор, пока внушительная стопка документов не закончились.
«Живых» Дит убрал обратно в сумку, а вот «мертвых» взял в руки.
– У меня те же вышли, – кивнул он, просмотрев бумаги. – Только насчет Соболева сомневался…
– Ладно бы насчет Белозубова, гоблины в принципе долго не живут, – по девичьи задорно прыснула старушка. – Диточка, ты ж покойничков лучше меня видишь. Я-то уж слепа на один глаз стала.
Старушка двинулась вперед так, чтобы видеть меня, и подозрительно прищурилась:
– Защиту поставишь? – невинно осведомился орк, а я невольно задумалась.
Если баба Рая родная бабушка Дита, то она, получается, тоже орк? И как же она тогда выглядит в боевой форме?
«Для себя носки и вяжет, – пришла шальная мысль. – Хотя, если ей двести, может быть, она и не родная бабушка? Или просто Дит старше, чем мне кажется?»
– Поставлю. Не умирать же им, пока деньги платят, – вздохнула старушка. – Но ты и сам не хуже умеешь. Души держать. Хотя с твоим даром тебе и держать их не надо. Только цыкнул, те и сидят смирно.
До меня не сразу дошло, о чем они говорят, пришлось трижды прокрутить в голове сказанное старушкой, прежде чем я осознала:
– Вы не даете клиентам умереть, пока их охраняет ваше агентство?
– Ну за этим обычно и нанимают охрану, разве нет? – орк пожал плечами. – Чтобы спасали от угроз и не давали погибнуть.
– Но… не так же. – Мне было сложно сформулировать словами весь тот трепет, что вызвали мысли о магии, о которой так мимоходом рассуждали эти двое.
– Ханжа, что ли? – неодобрительно покачала головой старушка. – Впрочем, что еще можно от дочки Орловой ждать. Деточка, запомни, от смерти и налогов еще никто не уходил. Мы тут запрещенкой не балуемся, к Арбитрам можешь попусту не прыгать на нас жалобы писать.
– Я…
