Протяни руку (СИ) - Белицкая Марго

— Да, мы будем охотиться на глад-задорские корабли, — подтвердила Бардис, с удовольствием заметив, что Линнар слегка побледнел.

— Но зачем вам я? — удивленно спросил он. — В бою от меня никакого толку. Гораздо разумнее было бы оставить меня в замке.

— О, поверь, если бы я могла, то так бы и сделала, — с досадой произнесла Бардис. — Но есть обычаи, которые мы обязаны соблюдать. Ты мой муж, а значит должен быть со мной в походе и сражаться. Иначе мои подданные просто не примут тебя как короля, не поймут… Как же тебе объяснить… Для них король, который не сражается рядом с королевой настолько неправильный и мерзкий, что такого просто не может быть. Подданные должны уважать короля, это основа основ.

Бардис припомнила нужное хоралитское слово.

— Вот. От того, будешь ты сражаться или нет, зависит твоя репутация.

Теперь Линнар думал дольше.

— Я сделаю все, что в моих силах, — наконец, произнес он.

— Уж постарайся, — съязвила Бардис и добавила:

— Ладно, не волнуйся, я тебя защищу. Мы же не хотим, чтобы Его Величество Вирлей расстроился?

Она хлопнула Линнара по плечу, тот охнул, согнулся.

— Похоже, ломать кости — это у вас семейное, — просипел он и тихо засмеялся.

Бардис непонимающе посмотрела на него. Странный он какой-то: после всего, что она ему наговорила еще и смеется.

— Не обращайте внимания, госпожа, — произнес Линнар, заметив ее взгляд.

— Я же говорила, у нас не в чести придворные витееватости. Для тебя я «Бардис», а не госпожа. И хватит дурацкой вежливости, раздражает.

Он закивал.

— Да, конечно… Бардис. — Он произнес ее имя неуверенно, пробуя на вкус.

— Вот и молодец, — неожиданно для себя почти ласково сказала она и пошла дальше.

Бардис привела Линнара на большую тренировочную площадку, с десяток мужчин и женщин уже оттачивали здесь воинское искусство: небольшая группа боролась врукопашную, оттуда доносились крики зрителей, еще несколько человек фехтовали. На стрельбище никого не было, и Бардис порадовалась: никто не увидит позор ее жениха. Она даже не сомневалась, что хоралитский принц стреляет из рук вон плохо.

Бардис приглашающее кивнула в сторону круглых мишеней с изображенными в центре красными кругами. Линнар молча взял с лавки с оружием один из луков, закинул за спину колчан и наложил стрелу на тетиву.

— Дурья башка, — почти беззлобно проворчала Бардис, — надень перчатки, не то тетива исцарапает все твои нежные пальчики.

Он подняла с лавки запасные перчатки и протянула ему.

Линнар улыбнулся удивительно трогательно: смущенно и одновременно благодарно.

— Ой, забыл. Спасибо большое.

Бардис быстро отвела взгляд, ощущение, вызванное его улыбкой, ей не понравилось: раздражение улетучивалось, на смену пришло что-то мягкое, будто под сердцем поселился пушистый зверек.

Линнар прицелился, руки его едва заметно дрожали и, конечно же, он промазал. Бардис нарочито громко фыркнула. Следующий выстрел был более удачный, стрела воткнулась в самый край мишени. Линнар нервничал, Бардис заметила, что по его лбу скатилась серебристая капелька пота. Он выстрелил еще несколько раз, то промазывая, то попадая лишь в край мишени.

— Ты слишком напряжен, спускай тетиву более плавно, — посоветовала Бардис в порыве великодушия.

Пусть ей и не нравился Линнар, но смотреть, как он мучает лук, было тяжко.

— И не дрожжи, я не зарежу тебя только за то, что ты плохо стреляешь, — добавила она строго. — Мне просто нужно знать, на что ты способен. Будет не честно, если из-за страха ты не покажешь свои умения. Вообще постарайся не думать, что я тут стою и наблюдаю.

Линнар удивленно воззрился на нее, робко улыбнулся.

— Спасибо.

«Хватит лыбиться!» — мысленно прорычала Бардис, но смолчала.

После ее совета дела у Линнара пошли лучше. Стрелы втыкались в красный круг или совсем близко, несколько раз Линнар попал точно в центр мишени.

— Ты действительно неплохо стреляешь, — вынуждена была признать Бардис, недостойно принижать чужие умения. — Ты войдешь в число моих лучников.

— Значит, — Линнар помолчал, собираясь с духом, — мне придется участвовать в сражении и убивать людей?

— Ага.

Он закусил губу, насупился, раздумывая.

«Он наверняка ни разу не стрелял не то что в людей, но даже в животных», — кисло подумала Бардис.

— Первое убийство — всегда тяжело. Но рано или поздно придется начать, — жестко произнесла она. — Если ты хочешь быть моим мужем, то должен стрелять не только по мишеням.

— Я буду стрелять, — обреченно произнес Линнар.

— Еще как будешь, — с усмешкой добавила Бардис. — До отплытия тренируйся тут каждый день, не вздумай отлынивать, я проверю.

Линнар выглядел оскорбленным.

— Я не буду отлынивать! — впервые он повысил голос.

— И кстати, — продолжила Бардис, не обращая внимания на его обиженное лицо, — с этого дня говори только на нашем языке. Ты в Дартаге и должен говорить по-дартагски.

— Боюсь, я недостаточно хорошо знаю ваш язык, — произнес Линнар на ломанном дартагском с таким ужасным акцентом, что Бардис не сразу понял смысл фразы.

Затем он добавил уже на хоралитском.

— Раньше я не интересовался Дартагом, и перед свадьбой мне пришлось в спешном порядке учить язык, поэтому я говорю еще плохо.

Бардис равнодушно пожала плечами.

— Твои проблемы. Будешь учить все по ходу. Продолжай заниматься.

Она развернулась, давая понять, что разговор окончен, и зашагала прочь, чувствуя спиной взгляд Линнара.

Бардис не собиралась его щадить.

Глава 4

Линнар беспомощно смотрел, как уходит Бардис: быстро, легко, уверенно. У нее была походка человека, который знает, что мир принадлежит ему, и ничего не боится.

Она скрылась за хозяйственными постройками, а Линнар так и остался стоять с луком в руках, пытаясь осмыслить и понять то, что произошло за время общения с будущей женой. Он вдруг ни с того ни с сего вспомнил свою первую любовь. Тоненькая, изящная леди Алия. У Линнара ее образ всегда был связан с белым платьем и светом. Он робко ухаживал за ней, она не возражала, серебристо смеялась, мило кокетничала. А потом он случайно увидел, как в темном углу в одном из коридоров замка она целуется с Роадом. Она крепко обнимала его за шею, а он задрал белое платье и ласкал ее обнаженные бедра…

Знатные дамы Хоралии всегда пытались использовать младшего принца как возможность подобраться к наследнику престола, этакая ступенька на пути вверх. Все женщины казались Линнару одинаковыми. Стройные, хрупкие фигуры. Струящиеся одеяния. Чувственно изогнуты алые губы. Дурманящий, сладкий аромат благовоний, сводящий жертву с ума. Прекрасные бабочки, порхающие из одной постели в другую, чьи крылышки пропитаны ядом порока.

Бардис совсем не походила на них. Коршун со стальными когтями. Грубая, по-дикарски простая и прямолинейная. Линнара она пугала до дрожи в коленках. Под ее тяжелым, полным презрения взглядом хотелось свернуться в комок и забиться в дальний угол, лишь бы она больше не смотрела на него так. Короткие рукава рубахи и кольчуги не скрывали ее сильные руки, каждый раз, когда Линнар делал что-то не так, она непроизвольно сжимала кулаки, и он видел, как напрягаются под загорелой кожей тугие мышцы. Она могла бы одним движением свернуть ему шею.

«Но я все еще жив. Уже успех», — иронично поздравил себя Линнар.

Хотя он и чувствовал себя рядом с Бардис, как заяц перед волком, она ему в чем-то даже понравилась. Ее не окружал запах разврата, что как шлейф сопровождал хоралиток. Линнар понял, что в Дартаге он не встретит ни интриг, ни оргий, за которые так ненавидел двор.

«Все может быть не так уж и плохо», — попытался убедить он себя.

Но вскоре его ждало новое испытание: брачная церемония.

Свадьба проходила в большом зале, украшенном пестрыми флагами и заполненном толпой дартагских вельмож, так воинственно бряцающих оружием, будто они собрались не на праздник, а на бой. Жрица Иса произнесла небольшой монолог, из которого Линнар едва ли понял половину, затем он и Бардис повторили за служительницей культа слова клятвы. В заключении жрица сбрызнула их морской водой — брачный обряд оказался на диво простым.