Брак во имя Альянса (СИ) - Штерн Оливия
Я вздохнула. Что ж, будем работать и с ними… И над собой. Чтобы не ударяться в панику каждый раз, как только кто-то из них на меня взглянет.
Напоследок я отправила сообщение папе – о том, что благополучно прибыла на станцию, и что уже приступила к выполнению своих обязанностей.
Последний взгляд в зеркало – и разрывающее душу понимание того, что сейчас я выгляжу точно так же, как тогда, на той опере… только Алекса больше нет. Каштановые, с рыжинкой, волосы распущены по плечам. Рубиновая матовая помада. Нанопудра маскирует малейшие изъяны кожи, делая ее бархатистой и одновременно жемчужно-мерцающей. И синее, с дерзким вырезом, платье, которое оттеняет цвет моих глаз, делает их бездонными, а сам взгляд - многообещающим.
Я вздохнула, подхватила клатч, в который вложила идентификационную карту, пудру и помаду, и вышла из апартаментов. Все данные наконец синхронизировались, и я уже точно знала, в какой коридор нужно свернуть и в какой модуль отправляться, чтобы попасть на торжественный прием, который консул Фирлэйм устраивал в честь заключения торговой сделки с девиранами.
***
Уже на подходе к главному залу стало понятно, что мне предстоит снова окунуться в имперскую роскошь – потому как вокруг снова появились белые стены, мрамор, позолота и хрусталь, что просто мне не будет – по причине большого количества присутствующих. Не то, чтобы я боялась толпы – просто не привыкла. Пожалуй, последний раз я присутствовала на подобном мероприятии как раз на выпускном нашей военной академии. Папа так не хотел, чтобы я там училась. Наверное, мечтал видеть меня рядом, в белом халате, в печатках и с пробиркой в руках. Но тогда… я была юной и упертой, мне виделось прекрасное будущее в полетах, погонях, сражениях. Романтика. Это теперь понимаешь, что, возможно, послушайся я родителя, вся жизнь повернулась бы по-иному. Я не испытала бы боли потери, но при этом не испытала бы и самой большой во Вселенной любви.
Я задержалась у входа в зал, хотелось осмотреться, прежде чем окунусь с головой в людское море – волнующееся, с маленькими пестрыми водоворотами и с суетливыми течениями. Женщин было много, и все они сверкали драгоценностями, как наряженная новогодняя елка. Мужчины щеголяли изысканными камзолами всех оттенков, некоторые пришли в военных мундирах. И холл циклопических размеров полнился сдержанным блеском орденов, искристой игрой драгоценных камней, шорохом длинных подолов и стуком каблуков.
Девиране тоже присутствовали, целых шесть. Я заметила их в углу, они собрались тесным кружком и, видимо, что-то обсуждали. Понятное дело, людей с ними не было – впрочем, один все же просочился и сиял голубым атласным камзолом старинного покроя через весь зал. У этого мужчины были темные волосы, чуть вьющиеся, до плеч, и со спины он даже напоминал принца из романтичной сказки. Впрочем, разве будет настоящий принц находиться среди чудовищ?
Я подавила невольную дрожь, прижала к груди клатч, как будто он, словно волшебный щит, мог защитить меня от девиран, суеты и волнующегося моря незнакомых мне людей, и шагнула вперед. И тут же, откуда ни возьмись, на меня налетел парнишка, на вид моложе меня.
- Добрый вечер! – белозубая, но какая-то неприятно-фальшивая улыбка, - вы – Маргарита Росс? Меня зовут Пэт Ирвис, «Первая Медиазона».
Я невольно попятилась.
Не то, чтобы я имела что-то против корреспондентов, интервью и прочего, но никто не удосужился меня предупредить о том, что нечто подобное будет здесь, на приеме. И, пожалуй, единственное, в чем я была совершенно уверена – так это в том, что не следует болтать о том, о чем мало знаешь.
Тем временем Пэт, увидев мою растерянность, перешел в наступление:
- Что вы чувствуете, находясь на первой станции, где люди и девиране работают совместно? Скажите честно, не вызывает ли у вас трепета вид этих черных одеяний? Видимое отсутствие лица?
Я обреченно посмотрела ему в глаза. Судя по тому, как он выискивал удачный ракурс, снимал он меня на имплант, транслируя запись непосредственно в студию. Следовательно, все сказанное мной попадет в тысячи новостных лент, и надо быть очень осторожной, чтоб не сболтнуть лишнего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})- Так что вы чувствуете, госпожа Росс? Вы только посмотрите – негуманоидная цивилизация здесь, на «Содружестве»!
Похлопав ресницами и нацепив на лицо самую глупую из всех улыбок, я ответила:
- Что может чувствовать женщина на столь великолепном приеме? Восторг, конечно же.
Пэт возбужденно подпрыгивал на месте.
- И ни капли страха, госпожа Росс? Вам ведь придется с ними коммуницировать, в то время, как нам известно, что ваш жених…
- Это в прошлом, - процедила я, - моя задача – служить Альянсу. Где бы то ни было.
В глазах Пэта мелькнуло что-то близкое к садистскому удовольствию – как будто я была зверушкой, распятой на исследовательском столе, а он восторженно ковырялся скальпелем там, где больнее.
- Неужели… неужели вам не хотелось бы отомстить, госпожа Росс? – он очень интимно наклонился ко мне, так что я с трудом поборола желание боднуть его лбом в переносицу. Да хруста, чтоб заляпал кровью белоснежный мрамор под ногами.
Но вместо этого потупилась и тихо сказала:
- Зачем мне мстить, Пэт? Я прилетела сюда работать…
- Но…
Очевидно, он замыслил какую-то очередную гадость, копание в грязном белье, чего так жаждали зрители «Первой Медиазоны», но не успел – потому что в следующее мгновение Пэта оттеснил от меня блистательный вихрь голубого атласа.
- Пошел вон отсюда, пока я не приказал выкинуть тебя за борт, - последовал короткий приказ, и Пэт, как-то разом уменьшившись в росте, порскнул прочь и утонул в пестром вихре дорогих туалетов.
Я обреченно посмотрела на мужчину, внутренне сжимаясь и ожидая новой подлости – но он лишь улыбнулся. Мысли ворочались раздражающе медленно, я несколько секунд смотрела на своего спасителя – высокого кареглазого брюнета, прежде чем сообразила: передо мной был сам консул, который незаметно перебрался из дальнего угла холла поближе ко мне.
- Господин Фирлэйм, - я кивком обозначила поклон. Получилось немного по-военному, но ведь… они знали, кого приглашают занять место секретаря?
- Госпожа Росс, - кривая улыбка, впрочем, доброжелательная, - надеюсь, этот щенок не испортил вам вечер?
- Нет… наверное, - пробормотала я, - надеюсь, что не успела сболтнуть ничего такого, что навредит репутации консульства.
Я с интересом рассматривала Фирлэйма, несмотря на то, что уже видела его лицо на цифрографии. То, что я видела, определенно мне нравилось: взгляд такой… бархатный, из-за темного цвета радужек и густых ресниц. Кожа чистая, без изъянов, легкая щетина на мужественном подбородке. Густые брови вразлет. И – вот уж и правда, он был похож на принца из романтичной сказки.
Фирлэйм снова улыбнулся, почему-то кивнул, затем аккуратно взял меня за локоть.
- Вы позволите? Предлагаю немного поболтать. Вы ведь не против?
Он быстро увлек меня в угол зала, который, словно по команде, опустел. Мы подошли к столу с закусками, Фирлэйм сделал приглашающий жест:
- Угощайтесь, пожалуйста. И, Бога ради, простите меня за этого малолетнего придурка. Меня буквально на коленях умоляли, чтобы я позволил мальчишке вести репортаж с этого приема. Я и думать не мог, что он окажется настолько липучим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})- Ничего страшного, - я смутилась оттого, что извинения приносил консул, - просто…
- Вы выглядели весьма расстроенной.
- Он задал мне вопрос… личного характера.
- Значит, завтра же вылетит отсюда, - Фирлэйм выпятил грудь и окончательно превратился в прекрасного принца.
Беда в том, что прекрасные принцы мне не слишком нравились. Они мне казались чересчур сладкими – как рожок с сахарной ватой.