Рассвет Ив (ЛП) - Годвин Пэм

— Твоя очередь, — я приподнялась на локте.

Подергивающиеся уголки его рта искривились и дразнили, прежде чем растянуться в улыбке, которая граничила с запугиванием. Улыбке, открывавшей яркие белые зубы и неопровержимые двойные выступы удлиненных клыков.

Мой пульс взорвался, когда я сбросила меха и прыгнула на корточки, балансируя своим весом на здоровой ноге. Окруженная бетонными стенами без оружия, я не могла ни защитить себя, ни убежать.

Был ли он похитителем или пленником, как я? Имеет ли это значение в данный момент? У него есть клыки!

Вцепившись пальцами в подстилку под ногами, я приготовилась к смертельной схватке.

Он провел ладонью по бедру вытянутой ноги, а другую руку положил на согнутое колено. Я должна была ожидать его самообладания. Он не укусил меня, пока я спала, не проявил никакого интереса к тому, чтобы сократить расстояние между нами.

— Кто ты? — моя спина ударилась о стену, когда я опустилась на пятки.

— Я такой же, как и ты.

Он не был человеком, только не с этими странными полупрозрачными глазами и всезнающим взглядом, которым он смотрел на меня.

— Мы не…

— Мы оба бойцы, — его взгляд прошелся по замшевой ленте на моей груди, вниз по обнаженным рукам и задержался на сморщившейся дырке в моих леггинсах.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, что кожаная полоска, которой я перевязала рану, была заменена сухой хлопчатобумажной повязкой. Кто ухаживал за моей раной? Это делал он? Кто-то другой?

— У нас у обоих идет кровь, — он побарабанил пальцами по ноге. — Мы оба мечтаем, боимся и трахаемся.

Жар окрасил мои щеки.

— Ты гибрид?

— Твои отцы — гибриды?

Если он знал, кто я, он знал, что у моих отцов имелись клыки. Но они были людьми, невосприимчивыми к инфекции, потому что они потребляли кровь моей матери.

Я прищурилась, посмотрев на него.

— Ты человек?

Он сделал внезапное резкое движение, которое заставило меня броситься к двери. Я врезалась плечом в сталь и стала шарить руками по краю, где должна была быть ручка.

— Мы не можем выбраться, — сидя на том же месте, он лизнул клык и фыркнул от смеха. — Ты всегда так легко пугаешься людей?

— Ты не человек, — я прижалась спиной к двери. — Кто принес меня сюда?

— Насколько рыжие волосы на твоей киске? — он сверкнул бритвенно-острой усмешкой. — Такой же красный, как твое лицо? (прим. «красный» как цвет и «рыжий» как цвет волос обозначаются в английском одним и тем же словом «red»)

Огонь на моих щеках перекинулся на шею.

— Кто накачал меня наркотиками?

Он пожал плечами и прислонился головой к стене с искоркой веселья в глазах.

— Мы в подвале особняка? — я взглянула на стропила. — Кто здесь живет? Чего они хотят?

— У меня тоже есть вопросы, но пока я смотрел, как ты спишь, я, кажется, забыл все мысли, кроме одной, — его взгляд обжигал как раскаленный металл. — А предсказанную дочь когда-нибудь трахали?

Я стиснула зубы и сжала кулаки.

— Да или нет? — он склонил голову. — Прославленную Доун от Ив уже пронзали членом?

Мои ноздри раздулись, когда гнев опалил мою грудь.

— О, только не смотри на меня так. Весь мир умирает от желания узнать о состоянии твоей девственной плевы.

Кто, бл*дь, этот парень? Никто никогда не сказал бы мне такого. Никто не посмел бы. Я создала Сопротивление, собрала тысячи солдат, уничтожила все заведения для воспроизведения потомства в Америке и только что уничтожила последнее гнездо в Канаде. Гибриды сражались со мной, но делали это со страхом. Потому что они знали, что когда-нибудь я верну человечеству свободу.

Свободу выйти из укрытия. Ходить по улице без оружия. Восстанавливать города, создавать музыку и искусство, следовать мечтам. Когда-нибудь люди вернутся к той жизни, которой наслаждались наши предки.

Но сначала мне нужно выбраться из этой комнаты.

— Как ты здесь очутился? — я выпрямилась, опустив руки по бокам; мои мышцы горели от желания ударить.

— Дротик в моей шее.

Я искала в его полупрозрачных глазах правду и чувствовала гравитационное притяжение, чтобы продолжать смотреть, безумное желание упасть глубже, погрузиться глубже в сверкающие осколки света.

С огромным усилием я сосредоточилась на его плече, нарушая транс.

— Ты был одним из тех гибридов, что преследовали меня здесь?

Непонимание исказило его красивое лицо. Такое человеческое выражение.

— Как давно ты здесь? — я не отрывала взгляда от его плеча.

— День. Может, два.

Не тот ответ, которого я ожидала. Я ему не доверяла.

— Как тебя зовут?

— Салем.

Я никогда о нем не слышала, да и не ожидала услышать.

— Твое полное имя.

Он покачал головой.

Почему он мне не сказал? Неужели он не знает?

Фамилии больше не имели значения. Поскольку мужчин было в пять раз больше, чем женщин, у большинства из нас была одна мать и несколько отцов. Поэтому мы брали имена наших матерей. Эдди от Ши, Доун от Ив…

— Салем от…? — я приподняла бровь.

Ублюдок скривил губы в ухмылке, отказываясь.

— Ты родился с клыками? — я старалась говорить спокойно, несмотря на нервозное покалывание на коже. — Или тебя укусили?

— Я родился таким, милая, — его взгляд неторопливо опустился к моему рту, и его клыки впились в нижнюю губу. — Если ты подойдешь ближе, я позволю тебе прикоснуться к ним.

«Ни за что, бл*дь». Я нахмурилась. Если он появился на свет с такими зубами, значит, его мать была укушена во время беременности. Яд изменил бы его разум, пока он был в утробе матери, и он родился бы гибридом, лишенным разума от голода. К половой зрелости он стал бы насилующим, убивающим людоедом с миссией уничтожить человечество.

И все же он не сделал ни единой попытки раздвинуть мне ноги и перегрызть артерию. Что он такое, бл*дь?

Провоцировать существо, с которым я делила клетку, было не самой разумной стратегией, но мне нужны были ответы.

— Ты что, дефектный?

— А ты? Ты должна быть спасителем человечества. И все же ты здесь, в ловушке с мужчиной, который может положить конец твоему существованию в мгновение ока.

Если это была угроза, то почему он еще не убил меня? Я не поверила ни единому его слову, но если он действительно родился с клыками, я могла определить его возраст и, возможно, родословную.

Двадцать два года назад вирус, передающийся по воздуху, изменил человеческую расу. Тля была первой волной.

Если бы он был жив во времена первой волны вируса, он не был бы жив сейчас. Никто моложе двадцати лет не выжил, а каждая женщина мутировала в нимфу. Кроме моей матери. Из-за какой-то генетической аномалии она превратилась в нечто необъяснимое и уникальное — человеческую божью коровку, хищницу тли, Мать Живущих. Большинство называли ее богиней.

Через два года после апокалипсиса она вылечила всех живых женщин. Когда она забеременела мной, она уничтожила тлю. Это могло бы дать человечеству шанс вновь заселиться, если бы Дрон уже не создал новый вид. Пауки были второй волной.

Женщины начали рожать в новом мире только девятнадцать лет назад. Очень немногие рожали человеческих детей. Гибриды были третьей волной.

Как и те, кого я спасла из заведений для воспроизведения потомства, каждая женщина старше двадцати двух лет была вылечена и, следовательно, несла в себе исцеляющую кровь моей матери. Но их отпрыски этого не сделали. Человеческие женщины были захвачены гибридами и использовались для выведения новых гибридов. В течение девятнадцати жестоких лет гибриды доминировали на планете.

— Тебе девятнадцать, — я уставилась на мужчину с паучьими клыками.

— Мне двадцать. На пять месяцев старше тебя.

Ледяной холод ударил меня в самое сердце. Я не удивилась, что он знает мой возраст. День моего рождения стал монументальным событием в истории нового мира. Это был день смерти Ив. В тот день исполнилось пророчество. Что пробирало меня до костей, так это его возраст. Я не была первым ребенком, родившимся в новом мире, но те, кто родились до меня, были всего на месяц старше.