Южная пустошь 7 - Алёна Цветкова
Я с улыбкой смотрела, как они уходят. Сжимала кинжал, и верила, что у нас все еще осталась надежда на победу. Крохотная, не больше макового зернышка, но она есть.
— Чуть не забыла! — Зелейна бегом вернулась ко мне. И рухнула на колени, — вот держи, может быть он тебе поможет. Правда, я не знаю как и, вообще, не уверена. Но… Мы не в той ситуации, чтобы разбрасываться надеждами.
Она сняла с шеи крохотную копию Зеркала Великой матери. И повесила мне на шею, спрятав цепочку и сам артефакт под платьем.
— Удачи, тебе, Елина, — улыбнулась она. — я буду молиться за тебя Небу и Великой Матери.
— Спасибо, — кивнула я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слезы.
Зелейна с Лайлой и Диланой ушли. Я снова осталась одна. Я по-прежнему лежала в луже гнилой крови, рядом по-прежнему лежали трупы, убитых мной женщин, Гиерм по-прежнему не пришел в себя, а полночь неумолимо приближалась. Но впервые с того самого момента, как я увидела безропотных жертв, которых маги расставляли вдоль стен, чтобы создать Цитадель, я чувствовала себя спокойно.
Вот сейчас я сделала все, что в моих силах. А теперь мне предстоит сделать чуточку больше. И пусть Небо, Великая Мать и Древние Боги помогут мне… Клянусь Им: я готова отдать свою жизнь ради того, чтобы мой мир стал прежним, а не рухнул в пучину бесконечного кошмара.
Гром раздавшийся надо мной заставил оскалиться в злой улыбке. Я использую свой крохотный шанс на победу по полной. И одержу победу над Ягурдой. И ничто не сможет меня остановить. Клянусь Древним богам…
Я произносила самые страшные клятвы одну за другой. И небесный гром гремел почти не переставая, обещая мне скорую смерть. При любом раскладе.
Но в этой схватке у меня не осталось больше ни одной ставки, кроме собственной жизни.
Глава 27
Это казалось невероятным, но до появления Ягурды и Мехмеда, до полуночи оставалось что-то около четверть свечи, я успела задремать. Меня разбудили их голоса, бывшая Верховная что-то выговаривала брату, твердым и непреклонным голосом. А он отвечал односложно, явно испытывая на своей шее давление магии.
Они не сразу поняли, что именно увидели в ровном, голубоватом свете магического пламени, который горел на ладони Ягурды. На мгновение она замолчала, ошеломленным взглядом окидывая представшую перед ней картину: мертвые ахиры, неподвижными кучками лежащие за пределами пентаграммы, подсохшая лужа крови, в середине которой сижу я и, оскалив зубы в злорадном смехе, смотрю на них… Чуть поодаль, в центре начертанной звезды, на границе тьмы и света по-прежнему неподвижно лежит Гирем.
— Тварь! — громко, выплескивая вспыхнувшую злость, выругалась Ягурда и, подскочив ко мне, с разбегу пнула в грудь, отшвыривая меня на несколько шагов, прямо на мертвых.
Я закашлялась. Тычок выбил из груди воздух, заставляя легкие судорожно сжаться от невозможности дышать. Это не страшно, такое со мной было не один раз, и, если бы Ягурда оставила меня в покое, все прошло бы через пару мгновений. Я подняла голову и снова оскалилась в широкой улыбке, чувствуя во рту вкус свежей, не пахнущей мертвечиной, крови. Сплюнула… Но радость от того, что мой враг, уже считавший себя победителем, в ярости, оказалась сильнее боли. Я сфокусировала взгляд на расплывающемся пятне бывшей Верховной, и расхохоталась, выпуская из груди последние крохи воздуха.
— Мерзкая тварь! — заорала бывшая Верховная в бессильной злобе и, подскочив, ударила меня еще раз. И еще… — Я убью тебя!.. Убью!.. И тебя, и твоих проклятых ублюдков!..
Она пинала меня, выкрикивая угрозы. А я, инстинктивно свернувшись в компактный клубок, чтобы избежать повреждения, никак не могла перестать смеяться. Радость пузырилась и выплескивалась наверх, как пивная пена, заставляя меня истерично хохотать, словно безумная.
Я не боялась. Я знала, что сейчас нужна ей точно так же, как пару свечей назад. А значит выпустив гнев, Ягурда оставит меня в покое… Так и вышло…
Она остановилась. Перевела дух и повернулась к Мехмеду, действуя точно так же, как я и предполагала:
— Приведи других рабынь! — рявкнула она и взвизгнула, топнув ногой, — немедленно!
Мой брат не стал спорить. Склонил голову и произнес, не скрывая такой же, как у меня, злорадной радости:
— Да, моя госпожа, как прикажете…
И ушел, оставляя нас с Ягурдой почти наедине, если не считать мертвых ахир и спутанного магией Гирема. Она подошла ко мне и встала рядом, глядя сверху вниз. Я ждала еще одного пинка, но она просто стояла и смотрела. Упустить такой шанс убить, я не могла. Но мне надо было встать. Лежа на полу я не смогла бы ни перерезать горло, ни воткнуть кинжал в солнечное сплетение. А я не знала больше ни одного способа гарантированно прервать жизнь.
Поднималась я медленно. Хотя подгоняла себя, боясь, что Ягурда перестанет стоять, как истукан, сверля меня ненавидящим взглядом. Она то ли пыталась придумать, как успеть подготовиться к ритуалу до полуночи, то ли размышляла о том, как лучше прикончить меня и кем заменить… Но в любом случае ее раздумья не могли длиться достаточно долго для того, чтобы я пришла в себя и набралась сил.
Сначала я встала на четвереньки. Голова сразу закружилась, а дыхание стало сиплым. Захотелось сдаться и снова упасть на пол. Но я медленно, стараясь не обращать на выгрызающую измученное тело боль, выпрямилась, оказавшись на коленях перед Ягурдой. Меня повело в сторону и, чтобы не упасть я оперлась рукой об пол. Одновременно сунула руку за пазуху, доставая Кинжал Жизни и пряча его за грязной, почерневшей и обвисшей от чужой крови юбкой.
Выпрямилась…
Приподняла ногу и оперлась ступней об пол…
Толкнулась изо всех сил…
Встала в полный рост, одновременно упираясь в пол второй ногой…
Закачалась. Тошнота подкатила к горлу…
Мне казалось что я делаю все очень медленно, растягивая каждое движение на несколько свечей. Так много усилий я прилагала к тому, чтобы заставить свое тело двигаться. Но когда встала, оказалось, что глаз, по которому Ягурда попала при последнем ударе и который мгновенно начал заплывать, лишая меня возможности видеть, все еще не закрылся окончательно.
Я, шатаясь, как пьяная, смотрела перед собой. И видела Ягурду словно впервые. Маленькая девочка-подросток… На голову ниже меня… Тоненькая… Хрупкая… И удивительно невинная… Если не знать,
