Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни
— Ты сочиняешь песню? — спрашиваю я.
— Тссс. — Она прижимает палец к губам и ещё больше хмурится. — Ах, ты заставил меня забыть фразу, о которой думала. Мне бы бумагу и чернила…
— Я мог бы вырезать слова для тебя.
— На камне? Нет, нет, они ещё не готовы стать чем-то таким… вечным. Мне нужно поиграть с ними.
А мне хочется поиграть с ней.
Я снова теряю контроль: её губы слишком чертовски притягательны, когда беззвучно складывают слова. А потом она берет ягоду и втягивает её в рот… Чёрт. Я чуть не кончаю в штаны.
Резко поднимаюсь и отхожу ко входу в пещеру. Ледяной ветер бросает на меня холодный дождь, одежда мгновенно промокает.
— Киреаган.
— Ты должна перестать произносить моё имя, — рычу я, не оборачиваясь. — Перестать говорить. Перестать есть. Перестать сидеть вот так.
— То есть… мне стоит просто перестать существовать? Ты это хочешь сказать?
— Нет, но почему ты всё время так чертовски хороша? Клянусь, это кого угодно сведёт с ума.
Я склоняю голову перед ветром и дождём, позволяя им смачивать мои рога и волосы. Мокрая одежда прилипает к телу, как мокрая кожа.
И тут я чувствую, как маленькая ручка сжимает мой зад.
Эта единственная искра воспламеняет все мое существо.
Я разворачиваюсь, хватаю её за плечи и прижимаюсь своими губами к её. Она — огонь и сладость, мёд и дождь. Мой язык переплетается с её, пока я веду её к ложу. Я толкаю её на него и дрожащими пальцами расстёгиваю штаны.
Она уже задрала юбку до талии, широко расставив ноги, и её мокрая киска блестит. Она ухмыляется мне, и я ухмыляюсь в ответ, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло.
— Войди в меня, дракон, — шипит она, и я нависаю над ней, закидываю её ноги себе на плечи и вхожу в её влажное лоно. Я ещё не трахал её так — лицом к лицу. Я многое упустил. Смотреть, как она запрокидывает голову, как её глаза закрываются, когда она стонет, — это подарок от Создателя Костей.
Я наклоняюсь, чтобы покусывать её приоткрытые губы, смакуя тихие стоны, слетающие с её губ. Я жажду каждого изменения в выражении её лица, каждого взмаха её ресниц, каждого лёгкого вздоха. Я покачиваю бёдрами, толкая член в неё в медленном, тяжёлом ритме.
— Быстрее, — шепчет она. Я целую ее и подчиняюсь, ускоряя толчки. Через мгновение я выхожу из нее и зарываюсь лицом между ее ног, лаская ее сладкий маленький клитор языком, облизывая ее вход, пока она не выдыхает: — Дракон, если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я тебя убью.
С низким рычанием я снова вхожу в неё. Ощущения от члена невыносимо возбуждают, и я почти кончаю, просто войдя в неё.
— Не играй со мной, Серилла, — хрипло говорю я ей. — Только не это.
Она запускает пальцы в мои волосы, притягивает меня ближе, чтобы поцеловать.
— На этот раз я не буду тебя мучить. Я решила. Я приму твоих маленьких драконов.
Я хочу запеть, но не знаю песен, которые могли бы выразить всю мою радость. Я проникаю в неё глубже, просто чтобы увидеть, как её глаза затуманиваются от блаженства.
— Боже, с тобой так хорошо, — хнычет она. — О черт, я сейчас кончу…
Ухмыляясь, я набираюсь сил и трахаю её так быстро, как только могу, доводя её до оргазма.
Смотреть, как она кончает, — всё равно что наблюдать за восходом солнца. Все цвета страсти, красоты и восторга сливаются в изысканном умиротворении. Я стону, присоединяясь к ней, и моя сперма стекает глубоко в её тело.
Я остаюсь внутри, пока полностью не расслабляюсь. Когда я выхожу, из её розовой щели вытекает струйка спермы, и я загоняю её обратно большим пальцем. Она вздрагивает и вздыхает, когда я провожу рукой по её клитору, поэтому я слегка и быстро массирую его кончиками пальцев, пока она снова не кончает, на этот раз лишь слегка вздрогнув.
— Я никогда так сильно не хотела секса, — шепчет она, краснея. — Я чувствую себя такой слабой, наполненной и совершенной одновременно.
Я устраиваюсь рядом с ней и провожу ладонью по её плоскому животу. Совсем скоро он округлится, наполняясь новой жизнью… если только она действительно говорила всерьёз.
— Значит, в этот раз ты не станешь пить травы?
— Нет.
— Что заставило тебя передумать?
— Две вещи. — Она поднимает два пальца. — Во-первых, когда ты сказал, что отпустишь меня. Во-вторых, когда ты сражался с самим собой во время брачного жара — и сумел сохранить контроль. В тебе есть доброта и милосердие. Тебе просто нужно научиться проявлять их чаще — и не только к своим сородичам.
— Знаю.
Слова даются мне с трудом, но она права.
Я не настаиваю на разговоре о потомстве, и она тоже не требует от меня объяснений. Спустя несколько минут Серилла выбирается из гнезда и осматривает оставшуюся тушу оленя, подвешенную в глубине пещеры.
— Нужно приготовить это мясо, пока оно не испортилось. Здесь прохладно, но недостаточно холодно. Если его зажарить, оно дольше продержится.
Мы проводим несколько часов, занимаясь готовкой. Она пытается научить меня, объясняя множество правил, которых я не понимаю, рассказывая о разных котлах, сковородах и инструментах, которые обычно использует, перечисляя свои любимые приправы. Я слушаю, пока не чувствую, что голова вот-вот лопнет от избытка информации. Чтобы заставить её замолчать, я подхватываю её, усаживаю на свои плечи, прижимая к стене пещеры, её горячая плоть оказывается перед моим лицом — и я пожираю её, доводя до крика. А затем опускаю её на четвереньки и вхожу в неё, пока звуки наших тел не начинают эхом разноситься по пещере.
Эти звуки слышны часто в последующие дни. Я одержим её мягким телом, изгибом её груди, тугим теплом её промежности и сияющим счастьем в её глазах, когда она смотрит на меня.
Когда я в драконьем обличье, жар уже не такой нестерпимый, как в первый раз. Её запах слегка изменился, и каким-то образом я знаю — она уже носит моё потомство. Из-за этого потребность оплодотворить её ослабевает, но желание обладать остаётся неукротимым.
К четвёртому дню её живот заметно округлился. Она молчит об этом, и иногда я ловлю её на том, что она проводит рукой по выпуклости, неуверенно хмурясь.
Я пытаюсь помочь.
— Всё будет хорошо. Телисе сказала, что яйца будут достаточно маленькими, чтобы ты могла легко их
