Королева восстанет - Мари Нихофф
Вцепившись в руку нападающего, я держалась за нее изо всех сил. Пока клинок будет в моем теле, он не сможет использовать его против Бенедикта. Если умру только я, а не он, то у этой страны останется надежда.
Я слышала его голос над моим ухом, чувствовала его руки на теле, но реагировать уже не могла. Меня окутала чернота, поглощая все вокруг. Осталась только его близость. Бенедикт со мной, обнимал меня, и, наверное, для такого человека, как я, который провинился во многих отношениях, это больше, чем на самом деле было заслужено.
И все же мне хотелось бы еще кое-что ему сказать. Кое-что важное. Только я не могу собраться с силами, а рот больше мне не повиновался. Из горла вырвался лишь хрип. Последний вздох, который эхом растворился где-то в черноте. Я чувствовала, как Бенедикт ускользал от меня, и все глубже погружалась в обволакивающее меня небытие. Это избавление. От всех моих ошибок, сожалений, переживаний. Но в то же время и зияющая пустота.
Утрата.
Прощание.
Голос, словно черный шелк, пробился через тьму. Сладкий привкус на кончике моего языка. Резкая боль внезапно прошила все тело насквозь.
Пей…
Меня опять окутало ощущение близости Бенедикта. Я чувствовала его тело напротив своего, и хотя не знала, почему он меня об этом просил, не задавала лишних вопросов. Вместо этого с трудом сглотнула.
В горле пересохло, и все тело заныло от этого крошечного движения. Я еще дышала? Совершенно не в себе, я начала ловить ртом воздух и тут же пожалела, что покинула теплое небытие.
– Еще, – хрипло приказал Бенедикт.
А я не хотела. Все болело, меня грозила раздавить странная тяжесть, давящая на грудь. Но голос Бенедикта звучал так властно, так решительно, что в итоге я подчинилась.
Еще один глоток. Рот наполнился пряной сладостью, и по горлу побежали горячие струйки. Но все остальное стало таким холодным. Мне так ужасно холодно…
– Продолжай.
Я чувствовала, как он целовал меня в макушку, и от этого во мне зарождалось иное тепло. Я готова на что угодно, когда он вот так ко мне прикасался. На что угодно, лишь бы больше не быть без него. Поэтому я пила дальше. Делала все более глубокие, все более настойчивые глотки.
Раздался второй голос, но я услышала его лишь краем сознания. Словно под каким-то дурманом, я внезапно сжала запястье Бенедикта, собирая каждую каплю его крови, которую только могла добыть. Ему больше не приходилось мной командовать. Каждая клеточка тела требовала выпить из него еще. Если остановлюсь, то умру – странно, но почему-то я в этом была уверена. Сейчас Бенедикт нужен мне больше, чем воздух для дыхания.
По мере того как темнота постепенно рассеивалась, у меня на языке растворялся привкус его крови. Его запястье исчезло с губ. Из живота ушла боль. Осталась только его близость. Уверенное тепло, которое никогда меня не покинет.
Пальцы ощутили голую гладкую кожу. Ровное дыхание Бенедикта ласкало мой лоб. Мое лицо прижималось к изгибу его шеи, и я чувствовала, как под моими губами бьется его пульс.
Я медленно погладила рукой верхнюю часть крепкого тела. Провела носом вдоль шеи Бенедикта и поцеловала.
Из его горла вырвался усталый рык. Мужские руки крепко сомкнулись вокруг меня, но мной уже овладел голод. Мне нужно больше. Больше его крови.
Я проложила дорожку из поцелуев вниз по его шее, туда, где чувствовала биение сердца. От его запаха кружилась голова, и желание пить из его вены полностью поглотило мои мысли. Мои зубы аккуратно царапнули чувствительную кожу Бенедикта, прежде чем я медленно погрузила их ему в шею.
Его стон пронзил тишину, но он не пошевелился. Я снова ощутила вкус его крови на языке и вздохнула с облегчением. На вкус она такая же сладкая, как и раньше. Такая же необходимая.
Я жадно пила, все сильнее льнула к обнаженному телу Бенедикта, и по мере того как голод постепенно утихал, на меня накатывало что-то еще.
Желание.
Похоть.
Рука Бенедикта погладила заднюю часть моей шеи, а затем спустилась дальше по спине. Он глубоко втянул в себя воздух, и я почувствовала, как его торс сильнее прижался к моей обнаженной груди.
Сбитая с толку, я замерла. Почему мы голые? Где мы? Минуту назад у меня в животе торчал нож, а сейчас… Я моргнула. Меня ослепил теплый вечерний свет, заливающий спальню Бенедикта. Я лежала в его кровати, тесно прижавшись к нему, практически уткнувшись лицом ему в шею.
Я с осторожностью немного отклонилась назад. На его коже красовался след от укуса. Вкус крови все еще наполнял мой рот. A когда я аккуратно провела языком по губам, неожиданно зацепила два острых зуба.
Я словно одним махом стряхнула с себя остатки сна. Или, по крайней мере, мне так казалось. Я окончательно перестала понимать, что реально, а что нет. Этого точно не может быть. Я не могла… Я… Как…
– Бен? – сдавленно позвала я и попыталась сесть. Однако он лишь крепче обвил меня руками, словно желая удержать рядом, и от того, что он подал признаки жизни, на меня накатило облегчение. И в то же время замешательство.
Заглянув ему в лицо, я встретилась с ним глазами. В них читалось раскаяние.
– Все хорошо, – тихо произнес Бенедикт, поглаживая меня по плечу, но единственное, на что я была способна, – это таращиться на след от укуса у него на шее.
В ужасе я вывернулась из кольца его рук и отпрянула, ощупывая зубы кончиками пальцев. Они действительно есть. Два острых клыка, как у…
Меня затошнило.
– Помоги мне, – ошеломленно прошептала я. Я только что пила его кровь. Просто так. Я его укусила. Я…
Бенедикт выпрямился и снова притянул меня к себе, поглаживая по спине.
– Сперва сделай глубокий вдох. Все…
– Разве ты не видишь? – завопила я и оттолкнула его руку. – Ничего не хорошо! Я…
Я не закончила предложение. Дыхание участилось, и я снова дотронулась до острых клыков. У меня вырвался отчаянный всхлип. Они по-прежнему там. И я, черт возьми, никак не могла проснуться. Прикосновение Бенедикта казалось пугающе реальным. Я чувствовала мягкий матрас под собой, шелковистую ткань одеяла, прохладный воздух в спальне.
– Эй. – Бенедикт взял мое лицо в ладони, заставляя сфокусироваться на нем. – Посмотри на меня. Все хорошо.
Нечем дышать. О
