Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ) - Таис Сотер

Я нервно прошлась по комнате.

— Значит, ты живёшь лишь на запасах крови Анхельма. И когда я пришла к тебе, ты был совсем на грани.

— На самом деле, мне казалось, что я вполне способен не бросаться на людей. Но ты выведешь из себя даже святого.

— Почему он не обеспечил тебя своей кровью на достаточный срок, чтобы пережить нашу поездку?

Грег пожал плечами.

— Он обеспечил. Вот только после того, как я попал под заклинание шаноэ и был болен, моему телу понадобилось больше энергии для восстановления.

— Что бы ты делал… если бы он не вернулся, если бы ты не мог больше получать кровь?

— Покончил бы с собой, — просто ответил Грегори. — Я не мог позволить этому сделать меня чудовищем. Но я знал, что он вернётся. Чувствовал, что он жив.

— Особая мистическая связь, да? — с кривой усмешкой сказала я.

— Тебе кажется это забавным?

— Не представляешь даже как.

"Сама больна этим". Последние слова я не посмела сказать. Как бы не была близка я когда-то с некромагом, и как бы не был с ним связан сейчас канцлер, это не означало, что мне стоило вмешивать в наши с Хелем отношения кого-то ещё. Да и не тот человек Грег, чтобы ему раскрывать секрет сущности бродяг Нортону. Вот уж кто не преминет воспользоваться всеми возможностями, которые перед ним откроются.

А может, и нет. Все же, как оказалось, я совсем не знаю своего бывшего любовника. Я поднялась.

— Мне нужно идти. Рорик всё же ждёт.

— Вызнала, что хотела, а теперь убегаешь? — усмехнулся канцлер. — А как же отчёт о совершённой работе? Всё же вы на меня работаете, айри Агнесса.

Отчёт! Вот о нём-то я совсем забыла! Конечно, Грег не был любителем бумагомарательства, и к облегчению своих подчинённых, не требовал документации на сотни страниц, но и на самотёк пускать работу своих подчинённых не любил. А я к нему с пустыми руками, да и ещё с неудобными вопросами. Что же, сделаю рожу понаглее и…

— Старшим в нашей паре был Анхельм, так что спрашивай с него. Я выше головы начальства не прыгаю.

— Я спрашиваю с тебя.

— У меня не было времени на составление отчёта, — с расстроенным видом произнесла я. — Видишь ли, я день и ночь думала над одним вопросом, касающимся нашего совместного прошлого. Помнишь, как кто-то распустил грязный слух про то, что имперский боевой маг не только работает на Канцлера, но и спит с ним? И как мне после этого пришлось покинуть свой пост, службу в Тайной Канцелярии и затем и дворец?

История была действительно неприятная. Собственно говоря, в моём романе с Нортоном не было ничего преступного или даже уж слишком нарушающего приличия. Небольшие интрижки, пикантные измены, длительные романы — всё это было изнанкой блистательного дворца Истика, его истинной жизнью и дыханием. На тайные внебрачные союзы была даже мода — что может быть более романтичным, чем искренняя влюблённость влиятельного и немолодого советника и юной, только недавно прибывшей во дворец фрейлины? Или восхитительная страсть молодой графини, выданной замуж за скучнейшего человека, и набирающего популярность художника, рисовавшего возлюбленную на каждой своей картине? И кого волновало, что советник, развлекающийся в Истике с молодой пассией, заточил свою потерявшую привлекательность жену у себя в поместье, а молодая графиня изменяла своему мужу отнюдь не только с художником? Никого, пока историю можно было облечь в красивую упаковку.

Возможно, моим отношениям с Грегори Нортоном тоже можно было придать этот флёр романтики и будоражащей таинственности, благо что персона Грегори идеально для этого подходила. Канцлер, приближенный к Императору, но остававшийся теневой фигурой, по слухам был одним из самых влиятельных людей Тайрани. Он пугал — своей скрытностью, своим могуществом, независимостью от тех или иных влияний. Для многих из тех, кто его боялся и избегал, было облегчением узнать, что этот хладнокровный, по-змеиному опасный человек всё же имел сердце. Они решили, что жёсткость Канцлера, граничащая с жестокостью, была лишь маской, хотя я уже тогда поняла, что Грег не прятал своего лица. Он действительно был таким — шахматным игроком, видевшим в других лишь шахматные фигуры. И когда наши отношения раскрылись, он обернул всё это в свою пользу.

Я же не смогла выкрутиться, хотя и имела для этого все предпосылки. Была молода, симпатична, и достаточно влиятельна, чтобы со мною считались. Да и моя принадлежность к магам должна была стать моей защитой — нам, ветреным и независимым чародеям и чародейкам, многое прощалось. Но… свет счёл, что моё поведение было предрассудительным. Говорили многое — что я пыталась оказать влияние на Канцлера, продвигая свою Семью, что я использовала колдовство, чтобы очаровать Грега, что я продала ему всю имперскую пятёрку, и наоборот… о многом шептались. Но я бы и это пережила.

Хуже другое — всплыло, что я работала на Грегори. И Император этого не знал. Почти предательство. Дискредитация статуса имперского боевого мага. И преступный непрофессионализм. Скандал был неминуем, вот только затронул он одну меня, а Нортон остался как бы ни при чём. Понятное дело, моей карьере тайного агента пришёл конец, а из имперской пятёрки я ушла сама, не дожидаясь, пока об этом попросит Император, или ещё хуже, мои коллеги. На Нортона я тогда обиделась жутко, даже не потому, что он не поддержал меня — его бы помощи я не приняла, а потому, что он тогда попросту забыл о наших отношениях. Пусть мы и не строили планов о совместной жизни, но и одним только деловым союзом по расчёту наши отношения не были. Но для Грега всё закончилось тогда, когда я уехала из дворца, хотя он и предлагал мне чуть позже продолжить работать на него. Работать, но не быть вместе. Обещал он найти и источник утечки информации о нас, вот только так и не сдержал обещание. И мне кажется, я начала понимать, почему.

— Так вот, — продолжила я, игнорирую мгновенно поскучневший взгляд Грегори. — Может быть, ты наконец расскажешь, кто был той крысой, кто разболтал всему свету о моей работе на Канцелярию и наших отношениях?

— Сведения не совсем точны, но все следы ведут к Мейлин, тем более что у неё были и возможности и мотивы. Как профессиональные, так и… личные.

Что же, для меня не было секретом,