Золотой перстень с рубином - Елена Добрынина
На столе в столовой горела лампа. Аня присела на краешек стула и развернула белоснежный лист. Обмакнула перо в чернила и, чуть не сделав кляксу с непривычки, принялась выводить письмо для сыщика.
Она не знала, поверит ли ей Александр Сергеевич? Верным ли было писать ему? Но, Боже, она так привязалась к Ильинским, так была им благодарна за доброе отношение, что решила предупредить сыщика о грядущей Революции. Пусть он и не поверит, но, когда события начнут происходить, он поверит. Обязательно поверит. И сможет позаботиться о Натали и её родителях, сможет уберечь их. Дописав письмо, Аня нервно заходила по комнате. В полутьме она спотыкалась, не зная обстановки. Для неё эта квартира была чужой. Наконец, чернила просохли, и девушка запечатала конверт. Отдаст дворнику, когда пойдет в дворницкую.
Было ещё не очень поздно, чуть за полночь. Наверное, бал у Ильинских в разгаре. Жаль, что всё так вышло! Но, наверное, так и должно быть, с горечью подумала девушка. Ей не место в этом мире, не место рядом с Николаем. Как бы не хотелось, придётся смириться с этим. Да, она проиграла Лилит. Но разве ради победы она сражалась за его сердце? Она лишь хотела чуточку счастья, хотела просто быть любимой. Глупая. Не стоило и начинать, но разве можно приказать сердцу?
За окном шёл то ли снег, то ли дождь и капли яростно стучали в окна. Тусклый свет от лампы бросал на стены тени. Неуютно и незнакомо. Быстрее уйти отсюда! Спуститься в дворницкую, вдохнуть сухой, раздирающий легкие воздух, учуять запах пыльных вещей в чулане, услышать тихий разговор на кухне, обнять Аську и Порфирия Георгиевича. Рассказать им обо всём. Или не обо всём. Нет, точно не обо всём. Лучше оставить некоторые вещи в сердце и никогда, никому их не показывать.
Тишина и потрескивание масла в лампе убаюкивали. Пора? Или посидеть ещё минутку? Странное дело, но, когда в последний раз Аня спешила перейти в будущее, скрываясь от Гнездилова, она и подумать не могла, что может тянуть и медлить, стараясь задержаться в этом времени на лишнюю секунду.
Громкий стук в дверь заставил её подпрыгнуть на стуле. Кто бы это мог быть? Испугавшись, что это Цыган явился по её душу, Аня схватила со стола перо. И сама же рассмеялась про себя - да уж, то ещё оружие!
В дверь продолжали тарабанить настойчиво и громко, не заботясь о соседях. Аня положила перо на стол, оправила платье и вышла в переднюю. Сердце билось где-то в горле. На автомате, не думая и не предполагая, она просто отворила дверь. На пороге стоял Николай.
Аня забыла, как дышать. Отступила на два шага назад, впуская ночного гостя. Ей казалось это сном. После танца и выплюнутых в её адрес обвинений и оскорблений, после сцены в кабинете он посмел явиться сюда? Обида и гнев захлестнули.
- Еще не все гадости сказали, Николай Павлович? - Язвительно отметила и вздернула подбородок. - Пришли договорить?
С безумным видом он вошел в квартиру, не сводя с неё взгляда. Дышал тяжело, словно за ним гнались черти.
- Нет, хочу поговорить с вами. - Сверлил он её взглядом. – А еще я хотел попросить прощения!
Пригвождённая его взглядом, она и вдохнуть не смела. Дверь хлопнула, закрываясь за мужчиной. Этот звук прозвучал как выстрел, развевая морок. Аня приблизилась к нему на шаг.
- Убирайтесь! Не хочу вас видеть, ясно?
- Я не уйду! - Николай опасно приблизился к ней. Его манили её губы, плотно сжатые. Его дурманил её запах. Он ещё витал в ноздрях, несмотря на долгую скачку под дождём. – Вы простите меня, Аннет?
- Мне нечего вам ответить. - Аня усмехнулась. Разве это легко: простить то, что он бросал ей, кружась в вальсе? Да и что это изменит?
Она развернулась, чтобы отойти от него подальше. Но не успела. Николай зацепил её у талии и потянул к себе. Аня задохнулась от неожиданности. Паника накрыла. Нельзя так! Нельзя!
- Отпустите меня, слышите!? - Пыталась сохранить самообладание она. - И убирайтесь вон, вас ждёт любовница, Лилия Сергеевна.
Это прозвучало с такой горечью, с такой болью, что у Николая сжалось сердце. Он не смог противиться себе, не смог преодолеть одуряющего желания уткнуться ей в макушку, вдохнуть запах этих кудрей. Притянул к себе, приник к ней. Плечи её подрагивали то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Между ними только что молнии не летали. Тусклый свет лампы, стоявшей в соседней комнате, бросал на стену передней слабую тень от их силуэтов. Тени слились в размытое пятно, соединились в одно целое.
Николя держал крепко, дышал в ее затылок, и Аня не рискнула даже пытаться выбраться. Сейчас он отстранится и тогда она воспользуется моментом. А пока он прижимал её к себе, и девушка лопатками чувствовала его сердцебиение.
Николай поднял голову, но хватку не ослабил.
- Уходи, прошу! - Прошептала она чуть слышно, игнорируя светское обращение. - Пожалуйста!
Закрыла лицо руками. Плечи задрожали с большей силой, а по щекам текли сами собой слезы. Она не знала, почему плачет. Отчаяние - жгучее, острое охватило её. Он пришёл, нашёл её.
- Моя Аннет, моя девочка, - шептал Николай, легко развернув её к себе лицом. Аня уткнулась ему в фалды фрака, не переставая реветь. Ильинский убрал её руки, поднял лицо, заглянул в глаза полные слез. Какой он все-таки дурак! Совсем потерял голову, поверил в ту чушь, что несла Лилит. Он не знал, кто был в квартире в тот вечер, но совершенно точно это была не Аня.
- Прости меня, - шептал он, целуя её мокрые глаза. - Прости, я такой дурак. Аня подняла к нему глаза. Почему она его любит? Почему за одно слово готова всё забыть и простить? Она тоже хотела свой кусочек счастья, пусть мимолетного. Пусть потом она пожалеет о том. Разве это важно? Николай словно уловил её мысли, прильнул к губам, крепко притянул к себе.
Этот поцелуй, долгий и тягучий, всё глубже, всё страстнее, уже обжигал и требовал продолжения. Всего один раз. Всего одна ночь счастья, вот что ей осталось. Так разве может она ею пренебречь? Разве может отказаться? Вместо ответа на свои же вопросы Аня только потянулась к нему, обняла Николая за плечи. Почувствовала, как он приподнимает её над полом и несёт вглубь квартиры, натыкаясь на мебель и косяки дверей. Но
