Карен Монинг - За горным туманом
— Ты любишь меня.
Это не было вопросом, но он с готовностью ответил.
— Да, люблю. Больше жизни, мое сердце. Я не просто выбирал приятные слова, чтобы называть тебя, я говорил от всей души, когда звал тебя так. Я не могу жить без своего сердца. И не могу дышать без тебя.
— Ты мужчина, у которого больше, чем одно сердце?
— Нет. Только одно. Но сейчас оно ожесточенное и темное от той боли, которую я причинил тебе.
Он смотрел через окно в бездонную ночь. Девственная кровь на его члене. Девственные слезы на его руках. Девственная жена, которая никогда не лежала с Адамом, и за все ее годы, ни с одним мужчиной. Трепетный дар, который она должна была отдать по своей воле, а он вырвал его у нее с помощью собственной темной страсти.
— Сидхок. — Слетевшее с ее губ слово было любовной лаской.
Это должно быть плод его воображения. Хок думал, что будет страдать всю свою жизнь от этой пытки — напрасно ожидать слово, которое, как он знал, он никогда не услышит сорвавшимся с ее губ.
— Я так оскорбил тебя, мое сердце. Я заглажу вину, я клянусь тебе, я найду способ…
— Сидхок. — Он почувствовал ее ладони на своих боках, ее руки сзади скользнули вокруг него. Она не могла больше скрывать правду. Она должна сказать ему, должна воспользоваться каким бы то ни было временем, которым непостоянные боги позволят им насладиться. Она с любовью прижалась щекой к его спине, ощутив дрожь, охватившую его сильное тело.
— Мне снится обманчивый сон? — хрипло прошептал он.
— Я люблю тебя, Сидхок.
Он обернулся, чтобы взглянуть ей в лицо, его полузакрытые глаза потемнели.
— Посмотри на меня и скажи это! — прогремел он.
Эдриен обхватила ладонями его красивое темное лицо.
— Я люблю тебя, Сидхок, мой муж из плоти и крови. Это единственная причина, по которой я могла так сильно ненавидеть тебя.
Возглас радости сорвался с его губ, но глаза все еще смотрели недоверчиво.
— Я полюбила тебя с той ночи у моря. И все сильней ненавидела тебя за каждую эту минуту.
— Но королевская шлюха…
— Ничего не говори. Я эгоистичная женщина. Муж Эдриен — это тот, кем ты являешься сейчас. И больше никто. Но я благодарна доброму королю за совершенствование твоего мастерства, — дерзко поддразнила она. Некоторые раны излечиваются быстрее, если их вскрыть. И они больше не угрожали ей, потому что она поняла, что это благородная, доблестная его часть заставляла его делать все, что он должен был делать, чтобы защитить тех, кого он любил. Хотя ни он, ни Лидия многого не рассказали ей, она была в состоянии догадаться о некоторых вещах сама.
Он засмеялся ее дерзости, но быстро стал серьезным.
— Я должен жениться на тебе снова. Я хочу обменяться клятвами. Между нами, а не через доверенное лицо. — Разве не волшебством ее перебросило сквозь время? Когда она исчезла прямо из его объятий, он, наконец, признал то, что его жена пришла к нему с дальних берегов будущего времени, а чем это могло быть, как не волшебством? Волшебством, которое он не мог контролировать.
Но что, если они смогут сотворить свое собственное маленькое волшебство? Ходили легенды, что брачные клятвы, произнесенные внутри круга огней Самайна, в знаменательный вечер перед праздником дня Благословенных Усопших, связывали двух человек за пределами человеческого понимания. Что, если они произнесут свои брачные клятвы, заверят их перед загадочными цыганами, в эту священную ночь? Сможет ли он привязать свою жену наперекор любым границам времен? Он попробовал бы все, что угодно.
— Да, — выдохнула она с радостью, — так и сделаем.
— Мне только жаль, что я упустил это с самого начала. Знай я, что это ты ждала меня в замке Комина, я приехал бы сам, сердце мое. С самого первого дня обручения.
Но в его глазах все еще была тревога, и она подняла руку, чтобы отогнать тени прочь. Он поймал ее и нежно поцеловал ладонь, затем сжал ее пальцы в кулак.
— Ты доверяешь мне, девушка? — тихо спросил он.
Доверие. Такая хрупкая, тонкая, изысканно ценная вещь.
Хок смотрел на нее, эмоции вспыхивали на ее выразительном лице, сейчас удивительно открытому для него. Он знал, что она думала о тех мрачных временах, о которых никогда не рассказывала. Однажды она доверит ему все свои самые сокровенные мысли и страхи, и она поймет, что то что произошло с ней в прошлом, не имеет значения, потому что это никогда не сможет изменить его чувства к ней.
Эдриен с нежностью смотрела на мужчину, который снова научил ее доверию. Мужчина, из-за которого она так безнадежно и беспомощно потеряла свое сердце. Этот мужчина, который щедро расточал честь, мужества, сострадание и благородство. Ни ее, ни его прошлое не имели значения для такой любви, какая была у них.
— Доверяю ли я тебе, Сидхок? Всем моим сердцем и даже больше.
Его улыбка была ослепительной.
— Эдриен…
— Мой господин — ее голос был тихим и теплым, и беззаботным, как у девочки.
Когда он взял ее на руки, она задрожала от желания.
— Мой господин!
* * *Эдриен не видела, что над ее головой его глаза потемнели. Как он собирается защищать ее? Как может обеспечить ее безопасность? Как быстро он сможет добраться до Адама и понять, что там происходит? Потому что не важно, какими бы извилистыми путями не путешествовал его разум, пытаясь разобраться в странных событиях, затрагивающих его жену, все они, казалось, возвращались по кругу, останавливались и разбивались непосредственно о проклятого кузнеца. И это была не обычная ревность, хотя Хок с готовностью признался бы в неизменной неприязни к этому мужчине.
Это не черная королева принесла Эдриен к нему, и так безжалостно отрывала ее от него. Это было очевидно.
Тогда что же это было?
Кто-то или что-то еще обладало этой властью. Властью уничтожить Лэрда Далкита одним ударом — удалив прочь его желанную жену. Что за игра, что за ужасное, извращенное развлечение разыгрывалась в Далките? Что за сила заинтересовалась им и почему?
«Я пришел сюда ненавидеть тебя, Хок. Но я пришел не для того, чтобы ненавидеть женщину, которую ты назвал своей женой». Слова Адама эхом прозвучали в его сознании, и он начал видеть пока что смутные очертания тщательно задуманной мести. Но это значило, что Адам Блэк обладал могуществом, в существование которого Хок никогда не верил. Обрывки и части цыганских историй, которые он слышал, будучи мальчишкой, снова всплыли в его гудящем сознании, породив вопросы и сомнения. Истории о Друидах и Пиктах, и, да, нечестивых и вредных Эльфах. Лидия всегда говорила, что любая легенда частично основывалась на фактах, мифические элементы были просто необъяснимыми, но не обязательно ложными.
