Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
– А почему бы и нет, Владимир Викентьевич? – сразу же согласился Тимофеев. – Здание-то хорошее, могут некстати увести. Отнесем чемодан в лабораторию да и пойдем смотреть. Елизавета Дмитриевна, на вас лаборатория.
– Но разве я не должна участвовать в выборе дома? – удивилась я.
– Елизавета Дмитриевна, во-первых, вы все равно не знаете требований к лечебницам, – сурово ответил Тимофеев. – Во-вторых, если мы будем отвлекаться на вашу охрану, можем не заметить что-то важное. Дело это слишком серьезное. И в-третьих, в лаборатории непременно должен быть хоть кто-то, кто мог бы ответить, что заведующий отправился по срочным научным делам.
– Но я глава клана! – попыталась я воззвать к их совести.
На меня оба посмотрели столь снисходительно, что я сразу же начала сомневаться, кто здесь глава.
– А это значит что? – тем не менее спросил Тимофеев.
– Что?
– Что вы не должны все делать сами. А должны делегировать те или иные полномочия знающим людям. Не беспокойтесь, Елизавета Дмитриевна, плохой дом не выберем. С нашим-то с Владимиром Викентьевичем опытом. Или вы нас сейчас пытаетесь обидеть?
– Я вовсе не хочу вас обидеть, но речь идет о выборе моего будущего дома.
И дома для моего домового.
– Главным образом речь идет о выборе помещения для клановой лечебницы, – заметил Владимир Викентьевич. – И здесь Филипп Георгиевич, вне всякого сомнения, прав: вы ничем не можете помочь в выборе, поскольку не знаете, что должно быть определяющим. Пока не знаете. Не волнуйтесь, к обеду мы непременно вернемся.
На этой оптимистической ноте они меня оставили. Пришлось успокаивать себя тем, что оставили не просто так, а за главную. Конечно, они были правы: я сейчас больше обуза, но сдается, они собираются обсуждать вдвоем что-то, касающееся клана. Хитрые старые лисы, даром что не оборотни… Наверное, притянулись ко мне по родству душ.
Я задвинула чемодан за стол, поставила на него шкатулку и подошла к зеркалу. Больше лиса оттуда не смотрела, теперь она точно была внутри, я могла вызвать ее в любой момент и полностью, и частично. Я чуть изменила глаза, и они загорелись жутковато-красными огнями. Крепкая у Николая психика: увидеть такое в темноте – и при этом не только не испугаться, но и обнять. А ведь у меня еще и шерсть была не в порядке. Нет, пока в норму не приду, никому показывать второго зверя не буду. Лиса чуть слышно тявкнула, соглашаясь со мной, но намекая, что выгуливать ее надо: так и шерсть быстрее восстановится, и общий красивый вид, и глаза засияют ярче. Так, чтобы раз взглянула – и сразу наповал. Я вздохнула, вернула свои родные глаза и собралась идти за свой стол читать.
Дверь распахнулась резко, без стука, и на пороге появился Волков. Кажется, мои целители просчитались: с ними я была бы в большей безопасности, чем в мирной университетской лаборатории. Я быстро набросила плетение ментальной защиты и вопросительно посмотрела на посетителя, не желая показывать свой страх. В конце концов, у меня теперь целых две зубастых пасти, да еще магия сверху. Просто так не сдамся. Но Волков нападать не торопился. Стоял на пороге и с некоторой ленцой оглядывался.
– Филипп Георгиевич отошел ненадолго по делам и вскоре обещал вернуться, – проинформировала я визитера на всякий случай.
– Соболевы вызвали хвост накрутить? – нехорошо оскалился Волков. – Ах да, у него же нет хвоста. Значит, придется откручивать что-то другое, не жизненно необходимое. Голову, например. Ваш заведующий ею точно не пользуется. Так подвести собственный клан. Не будет ему житья у Соболевых, пока от вас не избавится, Лиза. Так что пакуйте вещи.
В конце фразы он угрожающе рыкнул. Но меня не испугал, скорее удивил, поскольку по всему выходило, что он заявился не потому, что узнал о создании нового клана. По-видимому, не только Фаина Алексеевна рассчитывала вернуть блудную часть клана, но и Соболев пока не устраивал скандала.
– Александр Михайлович, паковать или нет мне вещи, может решить только Филипп Георгиевич. Или вы хотите помочь? Так не офицерское это дело – таскать баулы. Урон чести.
– Все шутите, Лиза? Думаете, коли помолвку Львовы разорвали, так новая у вас в кармане?
– А они разорвали?
– А то вы не видели сегодняшних газет?
– Мне, знаете ли, сегодня не до газет было, – мило улыбнулась я и подумала, а не нужно ли дать объявление о создании клана. Пожалуй, стоит уточнить у Владимира Викентьевича.
– То-то вы такая спокойная, – оскалился он. – А ведь это не единственная новость насчет Львовых.
– В самом деле? И что же там за новости? – спросила я, лишь бы не молчать, все-таки императорская семья оставалась вне зоны моих интересов, пока не пришло время возвращать им артефакт.
– Покушение на Ольгу Александровну.
– На великую княжну? – охнула я.
– Да вы не волнуйтесь так, Лиза. И княжна осталась в живых, и преступника задержали.
– Преступника?
– Поручик Хомяков. Знаете такого?
Волков весело оскалился и засиял зеленью глаз, а мне потребовались все силы, чтобы не свалиться в обморок, но за раковину я на всякий случай ухватилась.
– Вижу, знаете. Так вот, Лиза, судьба поручика зависит от вас: я могу его вытащить, но сами понимаете, не просто так.
– А за артефакт?
– Ставки выросли. Теперь, – он подчеркнул слово рычанием, – мне одного артефакта мало. Мне нужен союз с Рысьиными через вас, дорогая.
Лучше бы ему был нужен союз со Свиньиными-Морскими. Там он точно ко двору придется. И невеста согласна хоть сейчас под венец, даже уговаривать не надо. Отправить бы ее под плетением личины в местный храм. Волков бы точно мое плетение не разглядел, но вопрос: как к этому отнесутся боги?
– Я подумаю над вашим предложением, Александр Михайлович, – царственно кивнула я. – А пока можете быть свободны.
Хотелось расспросить, что же произошло с Николаем, но Волков все равно не скажет правды, а видеть его не было не только желания, но и сил.
Глава 30
Волков на прощание насмешливо бросил, чтобы я не особо долго раздумывала, а то с каторги Николая вытаскивать будет сложнее, да еще придется использовать незаконные методы. Будто нынче он использовал исключительно законные! Я почувствовала, как внутри гневно заворочалась не только рысь, но и лиса, и даже успела испугаться, что вспыхнувшие от злости глаза некстати выдадут тайну, но тут Волков церемонно склонил голову, словно был на великосветском приеме и вел необычайно куртуазную беседу, попрощался совсем как воспитанный человек и ушел. А я не только не дала ему по физиономии, но даже не оцарапала, так что вполне могла гордиться собственной сдержанностью.
