Кровавая любовь - Карина Халле
На этот раз плыть вниз гораздо легче. Помогает и то, что сейчас за меня не цепляется лапландская ведьма, а также тот факт, что вода теперь просто вода, прозрачная, текучая и в ней легко передвигаться, а не кровавый, вонючий сгусток.
Я плыву все глубже, глубже, мимо того места, где должно быть естественное дно озера, и вижу, как Солон плывет рядом со мной, не отставая. По мере продвижения становится все темнее и темнее, но включается наше ночное зрение, и затем появляется свет. Растущий проблеск неба, принадлежащего другому миру, нашему прекрасному миру.
Мы мчимся вверх, пока не вырываемся на поверхность, хватая ртом воздух.
Я оглядываюсь, барахтаясь в воде, моргая от окружающей обстановки. К счастью, на этот раз лапландских ведьм не видно.
— Думаю, у нас получилось, — говорю я Солону, убирая с лица мокрые волосы.
Он улыбается мне, выплевывая озерную воду.
— Скрестим пальцы.
Мы начинаем плыть к берегу. К концу я начинаю терять силы, и Солон вытаскивает меня из воды, пока мы не оказываемся на твердой земле. Воздух здесь пахнет свежестью, сосновыми иголками, болотами и чистым воздухом. Он пахнет реальным миром, нашим миром. Пахнет домом.
Я не могу удержаться от смеха, когда долгожданное облегчение разливается по мне. Не только из-за того, что мы пережили Скарде (и Калейда с Джеремайсом) и победили его навсегда, но и то, что мы правда вернулись в наш мир. Это главное.
Больше всего я испытываю облегчение оттого, что Солон стоит рядом со мной, мокрый и абсолютно голый, но он здесь, он жив, и он мой. Зверь внутри него мертв.
— Не могу поверить, что ты здесь, — говорю я, проглатывая комок в горле.
— Не могу поверить, что я умер, — замечает он, нежно блуждая по моему лицу пристальным взглядом. — Я умер, а ты вернула меня обратно. Ты вернула меня лучшим.
— Ну, это еще предстоит выяснить, — говорю ему, приподнимаясь на цыпочках, чтобы нежно поцеловать его.
Солон одаривает меня непристойной ухмылкой, и нельзя забывать, что он полностью обнажен.
— Я бы тебе это доказал, — говорит он. — Но не помню, что делал, превратившись в чудовище. Если есть шанс, что Валту все еще жив, мы обязаны найти его.
Я киваю. Нельзя же оставлять Дракулу умирать в лесу.
Солон хватает меня за руку и ведет через лес. В воздухе витает магическая энергия, но уже не такая мрачная. Кажется, что весь лес выдыхает с облегчением. Здесь хорошо, спокойно. Мы идем уже несколько часов, но этого времени как раз достаточно, чтобы поразмыслить о произошедшем.
Если только мы не заблудились.
— Ты чувствуешь запах того места, где был? — спрашиваю я, когда мы проходим через кусты черники на поросшей мхом поляне.
Он кивает.
— И я помню дорогу, по которой нас вел Джеремайс.
— Он… причинил тебе боль? — спрашиваю я.
Солон удивленно смотрит на меня.
— Нет. Не причинил. Но он оставил нас страдать вечно, так что можно сказать, что его намерения не были добрыми.
— Я просто не знаю, что со всем этим делать, — говорю я, покусывая губу. — Джеремайс нуждался во мне, использовал меня, но казалось, что ему было все равно, убьет ли меня Калейд. Он обращался со мной как с мусором, как настоящий злодей, и убил моего любимого человека. Но… почему он спас меня дважды? Оба раза от тебя.
Он морщится.
— Я и на этот раз пытался тебя убить?
Я киваю.
— Да. К несчастью. Ты нацелился на меня, прежде чем переключился на Скарде. Знаешь, просто чтобы подтвердить, что я неособенная.
— Черт, — ругается он тихим голосом. — Мне так жаль, Ленор.
— Это неважно, — быстро говорю я. — Джеремайс убил чудовище, и я смогла вернуть тебя. Это все, что имеет значение. А еще он сказал мне, что ты любишь меня. И эта любовь злит зверя, потому что напоминает ему о том, насколько ты сильнее.
Он останавливается так резко, что я натыкаюсь прямо на него.
— Я правда люблю тебя, — шепчет он, нежно целуя меня, проводя руками по волосам. — Любовь вернула меня обратно. Не магия. Не что-то еще.
— Осторожнее, — дразню его. — Ты становишься мягче.
— Только для тебя, — парирует он, и теперь прижимается ко мне своей эрекцией, твердой, как чертова сталь. Черт, да, знаю, нам, наверное, стоит подождать, вернуться в наш роскошный отель, но, честно говоря, я хочу трахнуть его до бесчувствия прямо здесь.
Но…
Внезапно у меня покалывает кожу головы, волосы на затылке встают дыбом.
Я прекращаю целовать его, отстраняясь.
— Что? — спрашивает он, хмуро глядя на меня.
— Ты это чувствуешь? — спрашиваю я. Оглядываюсь. Лес из сосен и берез глубокий и темный, но, клянусь, я слышу, как что-то движется. Много чего.
Солон глубоко вдыхает через нос, пытаясь уловить запах.
— Да. Это… знакомо.
— Знакомо хорошо или знакомо плохо? — тихо спрашиваю я, не сводя глаз с леса.
— Пока не знаю.
— О боже мой, — выдыхаю я, прижимая руку к груди. Между двумя березами что-то движется. Это похоже на человека, но также похоже на дерево. Или на лес. Как живой лес. Я сразу вспоминаю Древоборода из «Властелина колец», но тот был огромным, и вроде, дружелюбным. Не знаю, что это за чертовщина, и очень тревожно осознавать, что это происходит в реальном мире, а не в одном из вампирских.
О боже. Что, если мы не вернулись в наш мир? Что, если мы всего лишь попали в другой?
«Расслабься, лунный свет», — звучит в моей голове голос Солона. — «Расслабься».
«Расслабиться?» — кричу я, наблюдая, как все больше деревьев приходит в движение. Я вижу глаза.
— Они не желают тебе зла, — произносит знакомый голос, и мы оба резко оборачиваемся, увидев Дракулу, выходящего из леса. — По крайней мере, мне точно.
— Ты жив, — говорит Солон с облегчением на лице.
Я улыбаюсь. Дракула — знак того, что мы в правильном мире. Кроме того, я не хотела, чтобы он умер. Он дурак, но чем-то немного нравится.
— Да, — говорит Дракула, а затем смотрит на промежность Солона. — А ты очень рад меня видеть.
Солон прочищает горло, нисколько не стесняясь своего наполовину твердого члена.
— Я просто рад, что не убил тебя.
— Ну, ты пытался, — произносит он с кривой усмешкой. — Ты ударил меня своими когтями динозавра, но смог лишь разорвать цепи, потом потерял интерес и выбежал за дверь. Честно говоря, не думал, что увижу тебя еще раз. Я никогда раньше не видел твоего зверя,
