Божественная подмена. Клятва (СИ) - Кожина Ксения

Украшение снова поступило через мою каменную чешую и полупрозрачная змейка приподняла голову.

Прости Асами. Это выбор без выбора.

— Алексина, — тихо выдохнула я, когда раны на теле муассанита под воздействием силы богини начали затягиваться. — Сделай так, чтобы он не узнал.

Не хочу, чтобы муж винил себя, если у меня не получится. Нэреш сделал свой выбор, когда будил мою сущность. Я тоже имею право решать.

— Рано просишь. Восстановить тело несложно, тяжелее вернуть в него душу.

И она исчезла, напоследок мазнув по мне странным взглядом. Время замедлилось, только наши сердца отсчитывали удары: медленные, тихие у спящих нагаасуров, размеренные, спокойные у моего малыша и мои неровные, прерывистые. Сердце то замедлялось и пропускало удар, то лихорадочно набирало скорость.

Тук. Тук-тук. Тук...

Когда появился новый, сначала неуверенный, а потом стремительно набирающий силу стук, я боялась поверить. И лишь после глубокого, шумного вдоха мужа смогла отпустить себя, громко разрыдавшись.

— Ненавижу женские слёзы, — выдохнул Нэреш, не открывая глаз.

— Как нехорошо врать жене. Ты же просто теряешься и не знаешь, что делать, — раздался голос Алексины над нашими головами.

Мой пятый распахнул ресницы, но даже не шевельнулся, а я никак не могла заставить себя перестать теребить его волосы, лихорадочно пропуская пряди сквозь пальцы.

— Не сиди на холодном, — попросил муж, полностью проигнорировав присутствие богини.

Алексина не расстроилась. Более того, она как-то нагрела землю под нами и тоже устроилась рядом.

Она не уходит?

Спросить почему, не успела, от богини во все стороны хлынул густой поток красного дыма, а следом за ним в помещение потянулись нагаасуры. Они ползли, словно одурманенные, смотря стеклянными глазами перед собой, останавливались около богини и молча снимали с себя браслеты. Я сразу поняла, что это, но спрашивать о последствиях ношения, сводящего с ума артефакта, не стала. Вряд ли Великая не знает, что делает. Лишь один из нагаасуров избавившись от браслета никуда не ушёл. Золотой, словно отлитый из огромного слитка, мужчина опустился на землю рядом с богиней и положил голову ей на колени, приняв ту же позу, в которой сейчас лежал Нэреш. Алексина положила руку нагаасуру на голову, провела по волосам. За длинными, изящными пальцами будто драгоценная пыльца потянулась. А богиня всё гладила мужчину по голове, пока остальные жители поселения приносили браслеты.

Я с любопытством смотрела на умиротворенное лицо брата Рэйдена. Ещё один «драгоценный» из клана Хосэшер. Бронзовая кожа медленно теряла свой оттенок, светлела, пока не стала нежного кремового цвета. Волосы нагаасура, наоборот, темнели, становясь такими же чёрными, как брови и ресницы. Лишь золотой чешуйчатый хвост и глаза остались без изменений. Мужчина стал очень похож на...

— Та девушка в клетке, — неуверенно начала я.

— Глава клана Хосэшер? Не беспокойся, она уже мертва.

Хорошо, что я сидела, потому что новость была... неожиданной. То есть того, что над нагаасурией поиздевались, избили и неизвестно сколько продержали голой в клетке на потеху всем, богине показалось мало и она её убила?

— Она получила по заслугам, — Алексине очень не понравились мои мысли. Глаза сузились, ноздри гневно затрепетали. — А ты вообще спи, — прошипела она приказ моему мужу.

Я только вскинула на Великую удивлённый взгляд, когда Нэреш закрыл глаза и тут же вырубился.

— Она сотворила что-то страшное? — осторожно уточнила. Мало ли... Вдруг и мне сейчас достанется.

— Выросла эгоистичной стервой и замахнулась на то, что карается смертью, — резко ответила Алексина. И я уже решила не настаивать, откровенно боясь реакции на свой интерес, но богиня неожиданно продолжила сама. — Всё дело в воспитании и законах моего мира. Лила поначалу росла замечательным ребёнком, купалась в любви и заботе родителей и братьев. Да и те первое время потакали мелким прихотям по собственной воле. Потом девочка выросла и её запросы тоже, а вот любовь братьев, наоборот, уменьшилась. Она ревновала, злилась, наказывала. Когда стала главой клана, то власть полностью одурманила её сознание. Я запрещаю смешение родной крови. Такие пары никогда не получат моё одобрение на брак и детей у них не будет. А Лиле хотелось. Она не понимала, зачем ей чужие мужчины, когда рядом есть свои, родные братья, которых можно сломать, подчинить, заставить любить.

— Она... спала с ними? — в горле встал ком, да и дышать стало тяжело. Мой Рэйден с ней... Ужас сковал прочнее цепей, не давай пошевелиться.

— Нет. Она хотела, что к ней в постель братья пришли по своей воле, а не по приказу. Но даже мне противно от тех извращённых пыток, которые она придумывала, чтобы сломить волю. И это я не говорю про попытки изменить кровь, чтобы убрать «препятствие для брака и будущих детей». Твой муж сбежал первым. Я услышала его зов о помощи, когда он отбивался от посланных за ним ищеек и проигрывал. Буквально докричался, потому что я была слишком далеко и занималась другими вещами. Когда наведалась посмотреть, что творится в клане Хосэшер, то было уже поздно. Киан сбежал на эти земли, оказывается, хотел прибиться хоть к кому-то и войти в клан. Здесь как раз должны были проходить через полгода торги женщин. Он недеялся отсидеться на ничейных землях это время. Третий брат к тому времени сломался и не просил о помощи, а я просто так не вмешиваюсь.

— Но сейчас же вмешалась!

— Сейчас другое дело.

— Это из-за того синего дыма, да? — догадалась я. — Он такой же, как твой, только цвета другого.

Алексина молчала долго, видимо решая, говорить или нет. Даже подумала, дать какую-нибудь клятву о неразглашении, потому что тема не только важная, но я ещё и поучаствовала в ней. Должна же знать, что за камень разрушила и какие будут последствия. Тогда об этом не думала, судьба мужей заботила больше.

— Не нужна мне твоя клятва, — поморщилась Алексина. Заботливо поправила чёрную прядь волос Киана и накрыв его глаза рукой, приказала: — Спи.

— Тогда что нужно?

— Не перебивай, если хочешь услышать историю до конца. Ты разрушила осколок алтаря отца Всемогущего. Не всегда богами рождаются, иногда ими становятся.

Я подавилась воздухом и Алексина зло сверкнула глазами.

— Молчу и слушаю, — поспешно заверила я.

— Мы жили с отцом совершенно в другом мире и были смертными. Я, он, мама, — Великая печально улыбнулась. — Необычная семья, над которой смеялись все чистокровные. Папа

— демон, старший сын из высшего клана и мама — простая нагиня с доминирующим геном, ну и я соединившая в себе понемножку от обоих родителей. Наги взрослеют немного по-другому. При рождении совсем от людей не отличишь, а потом они постепенно покрываются чешуёй. Полностью превращаясь в змею к половому созреванию. Ну а я... рогатой оказалась. Жаль, что на Ассахаре наги не прижились, — она запнулась. — Что-то я отвлеклась.

Оказалось, что Алексине в прошлом пришлось нелегко. Полукровку не приняли окружающие, мать убили её же родственники и отец, схватив всё самое ценное и необходимое, решился на переезд и ни куда-нибудь в другой город, а в другой мир. Алексина к тому времени научилась менять форму и новый дом легко принял двух «человек». К тому же мир был отсталый, без магии и устроиться оказалось очень легко. Жизнь наладилась, отец повторно женился, у Алексины появилась младшая сестра и жених.

А потом пришла война.

— Наш город должны были сжечь дотла, как отказавшихся повиноваться, но отец решил раскрыть себя и перевоплотился. Сражение под руководством огромного, сильного демона закончилось быстро. Да и я в стороне не стояла, оттачивая то, чему отец учил дома. Сестра занималась ранеными, магия так и струилась с её рук. Мы снова были не такими, как все, но в этот раз оказалось всё иначе. От нас не отвернулись.

Существ со способностями люди, никогда не видевшие магии, приняли за спустившихся с небес богов. Пока отец воевал, а сестра лечила, Алексина, потерявшая в сражении жениха, помогала таким же несчастным. Когда всё закончилось никто и не вспомнил, что совсем недавно рядом с ними жила обычная семья. Все видели в них посланников небес. И даже алтари построили, к которым приходили поклоняться: отца, выигравшего сотни сражений, называли всемогущим, Хельгу, младшую сестру — матерью милосердия, а Алексину, как бы странно это ни звучало, прозвали богиней любви. Вера людей и стала началом. Годы шли, они не старели, становились лишь сильнее и в какой-то момент переродились, как сказала Великая, на энергетическом уровне. Они действительно стали богами.